ее ног тело. У него был необычный цвет волос: почти белый, который выделялся на фоне густых черных бровей. Его бледная, чуть посиневшая кожа была гладкой, без единой морщинки, а нос высоким, с небольшой горбинкой.
— Парни скоро подъедут. Помоги засунуть его в шкаф.
Кристине казалось, что ее душа покинула тело. Должно быть, она витала где-то далеко-далеко, пока ее пальцы касались холодной кожи, пока ее плечи подставлялись под отяжелевшее тело, пока руки удерживали затвердевшие конечности. Пока она засовывала убитого ею парня в шкаф.
Она думала о том, как купила этот шкаф в IKEA на свою первую зарплату. Мебель у нее была старая и негармоничная, а ей так хотелось сделать квартиру уютной. Решив покупать по одному предмету в месяц, она начала с прихожей и именно с этого шкафа, а больше так ничего и не купила: денег постоянно не хватало. Из-за этого шкаф в прихожей сильно выделялся на фоне остальной мебели. Ни у кого не вызовет подозрений, что она забрала его с собой. Об этом она думала, подперев всем телом дверцу, пока Чеко откусывал длинные отрезки скотча и обматывал ими шкаф.
Все остальное происходило будто не с ней. Это и в самом деле было не с ней. Чеко велел ей просто ждать в машине, пока они с Конем грузили шкаф, а за ним и мотоцикл, на котором приехал Чеко. Ее сознание отключилось и включилось снова уже в Подземелье, где она сидела на кровати в необычно пустой комнате Чеко. Она смотрела на голые стены и понимала, как сильно могла бы удивиться, если бы ее голова не была такой тяжелой.
— Тебе нужно поспать, — сказал Чеко.
— Я не смогу уснуть.
Он присел рядом и тоже уставился перед собой. В комнате были только кровать, стол, стул и шкаф.
— Почему у тебя так пусто?
— Я не люблю хлам.
— Но ты живешь здесь… Как долго ты здесь живешь?
— Двенадцать лет.
Кристине начало казаться, что она видит силуэты людей на стенах. Она моргнула. В голове ленивым тяжелым ходом стучали слова: «двенадцать лет… двенадцать лет… двенадцать лет…»
— Долго.
— Да.
Кристина опустила голову на плечо Чеко и стало немного легче. Гудевшие в голове мысли затихли, она прикрыла глаза.
— Каким он был? Человек, которого ты убил.
Чеко молчал. Кристина вслушивалась в его дыхание, и это успокаивало, помогало ни о чем не думать.
— Худым. Маленького роста. Смуглым. У него была лысина почти на всю голову и ободок из темных волос вокруг. Он носил кепку: синюю, с эмблемой супермаркета, которая вообще ему не шла. Он был кассиром. Я застрелил его и ограбил. Его звали Родриго Моралес… У него была жена и двое детей.
Слова Чеко растекались в голове Кристины, наматывались на цепь и медленно повторялись круг за кругом, пока она не сделала усилие, чтобы остановить их.
— Ты никогда его не забудешь?
— Нет.
Кристина закрыла глаза и устроилась поудобнее на плече Чеко. Он не двигался. Кристина хотела попросить о том, чтобы остаться в его спальне до утра. Язык не слушался, отказывался произносить. Она прикрыла глаза. Сон подкрадывался. Из его тумана к ней шел молодой парень с пепельными волосами.
Глава 2
Артем лежал, уставившись в потолок. Он ничего не слышал, кроме собственных мыслей, которые нещадно атаковали сознание. Он не мог скрыться от них, не мог приказать им замолчать, не мог игнорировать. Он не мог даже отвлечься на что-нибудь: раньше он и не представлял себе, насколько любая активность связана с умением слышать. Он чувствовал себя бесполезным. Ничего удивительного, что Кристина предпочла ему другого.
Мейза обещала, что слуховой аппарат поможет ему, что нужно только подождать неделю, пока его привезут, но мысли убеждали, что все потеряно. И дело было вовсе не в слухе.
Кристина и Чеко вошли как всегда вместе, как всегда молча, но со следами улыбок на лицах, как всегда принесли с собой лесную свежесть, которая исходила от обоих, а значит, они снова, как и каждое утро, гуляли; они приблизились к нему синхронно, почти одновременно сели по обе стороны кровати, и никакое почтительное расстояние между ними не могло его обмануть. Эти двое стали очень близки.
— Как ты? — спросила Кристина, мягко дотронувшись до его ладони.
Он не слышал ее голоса, но читал по губам каждое слово. Ее он понимал лучше всех: должно быть, сказывались годы разглядывания каждой ее черты во сне. Артем крепко сжал ее руку, но продолжал молчать.
Чеко что-то сказал и хлопнул его по плечу. Артем не понял, но точно прочитал слова «слуховой аппарат» — Мейза столько раз повторяла это словосочетание, что он угадывал его сразу, как только губы произносящего вытягивались в короткое «у». Фраза Чеко была длинной, наверняка не без сарказма. Артем даже не попытался понять его.
Кристина улыбнулась словам Чеко, и Артем невольно сильнее стиснул ее ладонь. Она поморщилась, и он ослабил хватку. Она поднесла его руку к губам и поцеловала, и от этого ему одновременно захотелось закричать, оттолкнуть ее, заплакать и притянуть ее к себе. Он лежал не шевелясь.
— Послушай, на улице сейчас так красиво. Прям осень-осень! Надо успеть поймать последние солнечные дни.
Она хочет, чтобы он вышел погулять. Подышал свежим воздухом. Погрелся на солнышке. Как будто это хоть что-то изменит.
— Я устал. Идите, займитесь делами.
Как же странно не слышать собственного голоса. От этого он не понимал, произнес ли слова вслух, сказал ли их громко или шепотом. По их лицам Артем видел, что они его услышали. Кристина как будто расстроилась. Чеко покачал головой. Он что-то сказал Кристине, она удивилась, а потом кивнула и вышла. Чеко достал из рюкзака блокнот и ручку, быстро что-то написал и развернул к Артему.
Там было только одно слово: «Ларионов».
Артем мысленно застонал. А, может, и не мысленно.
«Нужно решать», — снова написал Чеко.
Артем вздохнул и приподнялся на кровати. Он угрюмо смотрел на свои руки, на одной из которых еще чувствовал прикосновение губ Кристины, потом взглянул на застывшего в ожидании Чеко.
— Подождем еще неделю.
Чеко кивнул, но с места не встал. Артем бросил на него нетерпеливый взгляд. Чеко вновь развернул блокнот и яростно повел ручкой.
«Какого черта с тобой происходит?»
Артем отвернулся. Чеко снова возник перед его лицом и показал блокнот.
«Серьезно? Депрессуешь из-за потери слуха? Сказали же, будешь слышать почти как раньше. Хватит валяться, ты нам нужен».
— Уверен?
Кажется, это слово он прорычал.
Чеко
