Но что это? Пульсации чужих мучений прекратились, однако буквально несколько секунд спустя… вспышка! Даже в своем полусонном состоянии я ощутил этот мощный выброс Силы. Это не было обычной магией, иначе бы я ее вряд ли почувствовал. Нет, конечно моя восприимчивость к магическим энергиям выросла, но пока оставляла желать много лучшего. Так что же за дрянь там творится?!
Ладно, оставим это на потом. В данный момент мне вполне хватает проблемы с Данирой и сонным камнем… Но тут дверь сзади открылась, и недоуменный взгляд ламии устремился мне за спину. Неужели Моргана вошла? Ай-ай-ай, как она поторопилась! Еще же ничего не произошло и…
Должен сказать, что определить присутствие своей дочери я могу с закрытыми глазами и почти в любом состоянии. Однако сейчас, по вполне очевидным причинам, у меня произошел сбой, и понимание собственной ошибки запоздало: вошла не Моргана!
Так, оборачиваюсь медленно, словно сомнамбула… Похоже, я переусердствовал, все-таки, с отрицательной волной: на смену сонливости пришли глюки. Или коварный сонный камень, все же, незаметно меня одолел, и теперь я нахожусь во власти чересчур реалистичного сновидения? Так или иначе, я не верил своим глазам: в дверях стояла Лена Медникова! Она-то что здесь делает?! И почему у нее глаза серые?!
Подумать над ответами на все эти загадки мне не пришлось. Лена замерла в дверях, переводя растерянный взгляд с меня на Даниру и обратно. Тем же, очевидно, занималась и ламия. Но дело было не в этом: от Лены исходила новая мощная волна сна. Еще один сонный камень?! Для меня это было уже слишком. Мое сознание капитулировало под двойным натиском и оставило меня.
Ночь потрясений
Индонезия. Северное побережье острова Сулавеси.
Ночь с 26 на 27 декабря 2010 года.
Сила шла обильно, но неровно, рывками, словно неумелый дантист дергал зуб, крепко засевший в десне. Шестакова уже дважды вырвало, и чувствовал он себя исключительно мерзко, однако жуткого занятия своего не прекращал. Несмотря на отсутствие практики в собственно ритуальном мучительстве, старший инквизитор, тем не менее, хорошо знал человеческое тело и отлично представлял, каким образом и где на него нужно воздействовать, чтобы причинить максимальную боль. Работал Шестаков обнаженным по пояс, чтобы не забрызгать одежду кровью.
Приведя парочку американцев на поляну, которая была избрана им для установки АВЭФЛ, он парализовал обоих ментальным импульсом, накрыл поляну «кругом тишины» и принялся настраивать ловушку. Для ее создания и первичной заливки Силы хватило его собственных ресурсов, а вот дальше пришло время пленников. Их дикие вопли ужаса и боли не выходили за пределы поляны, но Шестакову от них было никуда не деться. С каждым касанием ножом плоти несчастных туристов инквизитор все больше ненавидел себя, но не отступал: он еще в Екатеринбурге сжег за собой все мосты, когда позволил десмоду вселиться в тело Лены Медниковой.
Работать, работать, во имя высшей цели… отвернуться, чтобы извергнуть из своего желудка жалкие остатки съеденного еще в аэропорту… и — снова за нож. Уколы, разрезы, повороты лезвия в ране должны быть предельно болезненными, но не приводящими к смерти: АВЭФЛ требовала много Силы. И следить за их лицами. Едва лишь глаза американцев начинали закатываться, предвещая близкий обморок, как инквизитор транслировал в их мозг бодрящий импульс — жертвы должны быть в сознании, пока не отдадут достаточно энергии своей боли и ужаса, чтобы ловушка смогла нанести серьезный удар даже арху.
Кстати, эта криганская тварь могла уже почувствовать импульсы магии крови и заинтересоваться, что же тут происходит, а значит, ее визит сюда — дело, в лучшем случае, нескольких минут. Интересно, а как там Медникова? Маги-сенсоры Шестакова потянулись к тому месту, где он оставил бессознательную женщину под охраной отторгающего круга. Так, кажется, в себя приходит, причем предсказуемо в ипостаси десмода: кромешник уже стал сильнее ее человеческой сущности. Ну, это, пожалуй, и кстати…
Не прекращая ритуального мучительства охрипшего от крика Джима Хангертона, Шестаков слегка поддернул петлю «уз Пустоты», передав по ней команду идти к лагерю и ждать, пока оттуда не исчезнет рыжеволосая криганка. Женщина-десмод подчинилась, а впрочем, куда она денется с подводной лодки? Пока «узы» действуют, пустотное создание — раб инквизитора в полном смысле этого слова. Иди, тварь, иди, а мы тут пока продолжим.
В ушах звенело от криков туристов, окровавленный нож все норовил выскользнуть из руки, но останавливаться было еще рано — Силы пока недостаточно. А ведь криганка вот-вот уже прибудет сюда — магию крови не так-то просто игнорировать. Уж кто-кто, а темная Вторая должна знать, на что она способна: Сила, получаемая из боли и страданий, на короткое время способна уравнять шансы даже в схватке противников очень разных весовых категорий. Правда, при этом фантомная часть ловушки становилась бесполезной, и Шестаков фактически выманивал врага на самого себя. Но что поделать — другого способа добыть достаточно магической энергии у него нет. И хорошо, если криганка не шарахнет сразу по поляне мощным боевым импульсом, а решит сначала проверить все тут маги-зрением. АВЭФЛ уже насторожена и настроена, как задумывалось. От сканирования она наверняка сработает, причем ему, Шестакову, ничего не грозит — откалибрована ловушка на куда более мощный объект, чем старший инквизитор Ордена.
Так что работаем. Работаем и надеемся на осмотрительность врага. Укол, разрез, поворот, погружение лезвия… И опять, и снова… Мужчина уже почти лишился голоса, а вот его супруга, похоже, обладала завидными вокальными данными: от ее криков Шестаков едва не оглох. Но главное, что Силу продолжали исправно давать оба. Где же криганка? Ловушка залита уже почти под завязку. Еще чуть-чуть — и можно будет заканчивать процедуру, а она все еще не реагирует. Спровоцировать ее что ли? Старший инквизитор плавным движением почти горизонтально ввел нож в тело женщины в районе правой молочной железы. Вновь отчаянный вопль и мощный толчок переливающейся в АВЭФЛ Силы…
Есть! Вот и еще один импульс! Это уже телепортация. Враг рядом, а значит — пора бежать! Теперь очередь за ловушкой. Резким движением инквизитор выдернул нож из раны, уже не заботясь о выживании жертвы, и метнулся назад, в заросли. Спиной он ощутил криганскую сканирующую магию… Ну… Сейчас… Импульс! АВЭФЛ сработала исправно: континуум аж содрогнулся от могучего выплеска энергии. Инквизитор очень надеялся, что темной Второй этого хватит. Сейчас бы вернуться и добить ее — когда еще представится возможность прикончить столь опасного врага? Он даже на мгновение приостановил бег, колеблясь, но тут произошло нечто совсем уж неожиданное: еще один импульс перемещения — и метрах в пяти от инквизитора возникла светлая Вторая, причем, судя по ауре, рангом никак не ниже доминатора. Оказавшись практически уличенным в применении магии крови, инквизитор Ордена не питал никаких иллюзий по поводу своей участи в случае попадания в ее руки.
На принятие решения у Шестакова были какие-то доли секунды, так как в первое мгновение после «прямого перехода» перемещающийся теряет ориентацию в пространстве. И Сергей Александрович сделал единственное, что мог: отработанным движением бывалого бойца метнул в анхорийку окровавленный нож.
В любой другой момент подобный трюк не имел бы ни единого шанса на успех: оружие просто отскочило бы от щита светлой Второй. Но миг краткого ошеломления после «прямого перехода» был использован сполна — щит она поставить не успела. Впрочем, обычный нож был бы для нее не страшнее булавки, но этот, участвуя в ритуальном мучительстве, сполна напитался смертоносной энергией магии крови и превратился из простой железки в артефакт немалой мощи.
В результате оружие инквизитора поразило цель, правда, не в грудь, а в плечо. Анхорийка издала крик и стала оседать на землю. Но Шестаков прекрасно понимал, что столь сильная сущность, даже пребывая в оболочке, несколько ограничивающей ее возможности, справится даже с такой серьезной раной, коль скоро она оказалась не смертельной. И старший инквизитор пустился бежать, перескакивая через выступающие корни и продираясь сквозь кустарники. Бежал он отчаянно, спасая свою жизнь, ибо в этот самый момент, совершив покушение на светлую Вторую, окончательно стал вне закона. Теперь никто не станет его защищать. Даже совет магистров. Им проще отречься от него, назвав отступником, и сдать на растерзание анхорам, чем вступать в самоубийственное противостояние с хозяевами Внутреннего обода. Шестаков несся к дороге, инстинктивно петляя как заяц, словно преследовали его люди с огнестрельным оружием, а не светлая Вторая, способная легко запустить уничтожающую волну с широкой областью поражения. Единственный шанс инквизитора заключался в том, что анхорийка, пока не справится с последствиями ранения, окажется неспособной к преследованию, и Сергей Александрович намеревался использовать его по полной программе.
