в раннеземледельческих поселениях имели разные функции. Круглые могли использовать как зернохранилища – совсем как в Иордании и на Кипре за несколько тысячелетий до этого, на заре земледелия.
Изотопы показывают, что большинство погребенных в гробницах Фальбюгдена родились тоже здесь. Но примерно четвертая часть пришла со стороны – из других частей Швеции. Это одинаково касается и мужчин, и женщин. Даже некоторых коров, кажется, пригнали из других мест. Значит, сеть земледельческих поселений в те годы уже раскинулась на много миль вокруг.
Исследование Шёгрена касалось и предметов, обнаруженных рядом с захоронениями. В погребальных камерах часто находят янтарные бусы, зубы животных, маленькие топоры. В нескольких метрах от входа часто находят черепки керамики – тонкие, с изящным рисунком образцы воронковидных сосудов, изготовленных с гораздо большим тщанием, чем повседневные, которые находят в жилищах. Эти чудесные сосуды разбивали у входа в гробницу умышленно. Там же археологи часто находят обгорелые кости быков, свиней, овец или собак, обгорелые куски кремня. И что удивительно – никаких следов огня. Как будто все эти предметы обожгли где-то в другом месте, а потом поместили у входа в гробницу.
Эта картина повторяется во всех гробницах – те же предметы обнаруживаются в тех же самых местах. Вероятно, при погребении проводили особые церемонии, включавшие в себя обычай разбивать сосуды и сжигать кремневые топоры и кости животных.
Во время других ритуалов топоры и янтарь топили в озере. А еще в озере топили живых людей.
* * *
Археологам известно около тридцати случаев, когда ранние земледельческие общины в Северной Европе приносили в жертву людей, топя их в озере. Их называют «болотные люди», потому что мелкие озера мало-помалу зарастали и превращались в торфяные болота. В этих болотах находят и юношей, и девушек, большинству из которых еще не исполнилось и двадцати лет.
Самый старый болотный человек Швеции – Малиновая девушка. Она жила примерно в одно время с земледельцами из Гёкхема и была найдена в нескольких километрах к югу от Фальчёпинга. Сегодня останки Малиновой девушки выставлены в музее Фальбюгдена.
Посетители могут собственными глазами увидеть в витрине музея коричневый скелет. Он невелик. На момент смерти Малиновой девушке было примерно 19 лет, ее рост составлял 145 см – сантиметров на десять ниже среднего женского роста того времени. К тому же она, видимо, была обладательницей тонких конечностей и изящных черт лица. Зубы ровные, целые и здоровые, только немного стерты жевательные поверхности.
Незадолго до смерти девушка съела много малины. Сохранился не только скелет, но и содержимое желудка, с желтыми малиновыми семечками. Значит, девушка умерла в конце лета, когда малина уже поспела – в июле или августе.
Ученые считают, что девушку утопили, что она не утонула в озере в результате несчастного случая. Об этом говорит внешний вид скелета на момент обнаружения. Расположение костей указывает, что тело было сильно выгнуто назад и крепко связано, ступни касались ягодиц. Кисти рук, видимо, тоже были связны. В этой позе ее – мертвую или живую – бросили в мелкое озеро. Озеро понемногу заросло и превратилось в болото.
Там Малиновую девушку и нашел в 1943 году, примерно 5000 лет спустя, человек, копавший торф для печи. Как только стало ясно, что она – доисторический человек, ее прямо в большом куске торфа отправили в Исторический музей Стокгольма. Там останки исследовали, а результаты исследования представили в научном докладе. Пару десятилетий останки выставлялись в Историческом музее, а потом их отправили в хранилище. Лишь в 1990-е годы Малиновая девушка вернулась в Фальбюгден, где стала главной достопримечательностью муниципального музея.
Помимо скелета, Малиновая девушка представлена в виде силиконовой куклы в натуральную величину. Модель представляет молодую женщину, очень невысокую, астенического сложения, в соответствии со скелетом. Черты лица по всем правилам искусства восстановлены на основании костей черепа. Все более или менее в порядке.
Но я сомневаюсь насчет цвета волос, кожи и глаз Малиновой девушки.
Во-первых, я считаю, что 19-летняя женщина, даже и жившая в каменном веке, уделяла больше внимания внешнему виду волос. А у скульптуры волосы висят кое-как. Они довольно светлые, медового оттенка, кожа тоже очень светлая. Может быть, так она и выглядела. Но не наверняка. Если девушка принадлежала к общине земледельцев, то более вероятно, что она напоминала современное население Сардинии и Кипра: карие глаза, темные волосы.
Если Малиновая девушка происходила из земледельческой общины, у нее действительно могла быть светлая кожа. Но если крестьяне принесли в жертву девушку со стороны, из общины охотников, ее кожа могла оказаться значительно темнее.
Гены охотников, гены крестьян
Некоторые считают, что земледелие было вредным изобретением. Так, американский писатель и физиолог Джаред Даймонд говорит о нем как о «величайшей ошибке человечества». Бытует мнение, что болезни, классовое расслоение, войны и прочее зло стали поражать нас, когда мы оставили жизнь охотников и сделали шаг к земледельческому обществу.
Иногда я склонна согласиться, что прежде, в охотничьи времена, жизнь была лучше. Например, когда сравниваю Малиновую девушку и Женщину из Эстерёда – двух самых известных из обнаруженных женщин, живших на заре шведской истории.
Одна из них – тощая 19-летняя девушка, которую связали и утопили в озере из-за каких-то мрачных суеверий.
Другая – не знавшая голода 80-летняя дама атлетического сложения, у которой зубы были лучше, чем у большинства современных шведских пенсионеров. Эта женщина умерла на островах архипелага, прожив долгую активную жизнь охотницы.
Если бы мне пришлось занять место одной из них, я без колебаний предпочла бы оказаться Женщиной из Эстерёда.
Но надо понимать, что она представляет собой особый случай из ранней истории Швеции. Она и ее род пришли в девственный край, где природа давала больше, чем им требовалось. У них не было конкурентов, зато они могли ловить рыбу, охотиться на дельфинов и лосей, собирать мелких раков, ягоды и орехи сколько душе угодно. Со временем, когда население увеличилось, жить стало гораздо сложнее.
Я думаю и о других судьбах, о которых услышала во
