– Ни в коем случае! – абсолютно искренне ответил рекламист. – Я даже советы буду давать, только если вы этого попросите. Разве что по материалам…
– А что по материалам? – Ответ на главный вопрос Оглоблин уже получил, оставались мелочи.
– Я буду требовать, чтобы вы работали только на хороших материалах. Если бумага – то плотная и выделанная без хлорки. Если холст – то чисто льняной и загрунтованный уже после натяжки на высушенный подрамник.
– В расчете на века? – улыбнулся Оглоблин.
– А вы считаете свое творчество недостойным музеев?
– Никогда не задумывался, – растерялся прихваченный за живое художник.
– Неправда! – сказала все-таки вышедшая из другой комнаты Надюшка. – Очень даже задумывался.
– Надюха, как тебе не стыдно! – укорила девчонку Ленка. Вадик ничего не ответил, лишь слегка покраснел.
– Девочка права! – Ефим почему-то обрадовался появлению веселой девчонки (он вообще любил детей). – Плох тот художник, который не мечтает о славе в веках.
– Ну, значит, я не плох, – выдавил смущенный Оглоблин.
Все засмеялись.
– А может, нам пора позавтракать? – спохватилась Ленка, уже вошедшая в роль хозяйки.
Надюха и Вадик сразу согласились, а Ефим Аркадьевич в таких ситуациях вообще никогда не отказывался.
Солнце тем временем довольно прилично поднялось над горизонтом, даже электрический свет стал лишним. В древнюю деревню Вяльма пришло утро, и день обещал быть добрым и приятным для всех участников уже готовящегося завтрака.
Глава 30
Надюшку хотят украсть
Место: Прионежье, деревня Вяльма.
Время: три года после точки отсчета.
Велесов прикатил в соседнюю, «большую», Вяльму (где, по заранее разведанным данным, имелась гостиничка) на все том же темно-синем «Фольксвагене-мультивэне», на котором не так давно гастролировал с Шипиловой по Европе. Но на этот раз, в отличие от прошлой поездки, управлял автомобилем не он, а Игорь. Дружок и, можно сказать, соратник. «А можно и не говорить», – криво ухмыльнулся про себя Георгий Иванович. Потому что, как только у него закончатся деньги (по мнению Игоря, большие), Жорж Велесов рисковал потерять и дружка и соратника одновременно. Но так устроена жизнь, чего тут скрывать. А значит, главное – чтобы просто деньги не кончались.
Именно этим Жорж и собирался заняться в расположенной по соседству Вяльме «маленькой» – там, в домике прямо на берегу реки, расположилась супружеская пара, состоявшая из будущей поселковой учительницы и непризнанного художника.
Предстоящая операция не казалась Велесову сложной: Вадим представлялся ему напуганным последними событиями человеком, которого можно будет легко прижать либо словами – тут Жорж казался себе мастером, – либо с помощью крепкого напарника.
Второй вариант тоже не был исключен – Оглоблин уже показал свое гнусное вероломство, сбежав от работодателя. Единственное ограничение – Велесов строго-настрого запретил Игорьку портить своему прошлому и будущему работнику руки или, не дай бог, бить того по голове. Игорь понимающе ухмыльнулся. Он и с этими запретами легко мог быстро найти уязвимые места Оглоблина. Хотя бы та же его девка. Схватить ее за разные места – Игорь, в отличие от шефа, не испытывал отвращения и к женщинам – влюбленный Оглоблин тут же на все согласится. А в том, что Вадик ни при каких условиях не окажет ожесточенного сопротивления, Игорь был полностью убежден: он уже был знаком с ним ранее – правда, в качестве охраняющего.
Несмотря на простоту задачи, все же решили соблюсти минимальную конспирацию. Вылазку в сторону старой Вяльмы произвели аккуратно, огибая прохожую дорогу по лесной тропе. Понаблюдали за домом издали, в бинокль. С час-то точно.
Ничего нового поначалу не увидели. Лена, жена Вадима, появлялась на улице регулярно – то постиранное белье развешивала на веревках, то в огород залезла. Правда, не работать, а, видно, кое-что нарвать для обеда: мощный бинокль позволил увидеть все, что она набрала, – и лучок зеленый, и петрушку с укропом, и пару здоровенных картофелин, и несколько небольших красных свеколок. Значит, будет борщ.
У Игоря, припавшего к окулярам, даже слюни потекли.
– Может, подойдем прямо к обеду? – спросил он. – За едой и договоримся.
У Жоржа же другая мысль в голове закрутилась.
Очень уж ему понравилась эта уединенная деревушка. Может, и не нужно забирать Оглоблина отсюда в Москву? Во-первых, расходы на его содержание сильно вырастут – московские цены не чета вяльминским. Во-вторых, хоть и убогий он юноша, но выбор работодателей в Москве – даже в этом специфическом сегменте рынка – куда больше, чем в медвежьем углу.
А что, идея хорошая. Если Оглоблину тут нравится, сам же сюда залез – пусть тут бы и оставался. Материалы доставить и готовый продукт забрать – один визит в месяц или даже в два. Интернет есть в «большой» Вяльме, если что-то понадобится рассмотреть в «паутине». А еще Жорж будет таким добрым, что не станет мешать мазиле, кроме выполнения велесовских заказов, писать что-то и на свой вкус. Это даже неплохо, с той же конспиративной точки зрения.
Чем больше он обсасывал эту идею, тем больше она ему нравилась. Надо только придумать, чем эту семейку здесь удержать.
Деньги – дело хорошее, но, как показал опыт, не все решающее.
Мысль Игоря о заложнице в лице Оваловой Жоржу вообще не понравилась. Он готов был согласиться, что мазила из-за своей девки реально станет выполнять условия соглашения, однако ему очень не хотелось, чтобы Игорь в доказательство серьезности их намерений что-нибудь с ней сотворил. Облапать Овалову – или даже трахнуть ее на глазах мужа – соратнику было как нечего делать.
Жорж, с его лагерным опытом, тоже бы от этой картины не исплакался. Правда, при одном условии: чтобы вместо Игорька грязную работенку выполнил кто-то другой.
Велесов готов был согласиться, что ревность – это проявление слабости. Однако собственные слабости он любил и лелеял не меньше, чем свои сильные стороны. В этом-то и есть, и всегда был высший кайф его жизни.
Нет, идея с сексуальными домогательствами к гражданской жене Оглоблина была решительно отвергнута.
Чем же еще можно зацепить этого пачкуна, кроме угроз физической расправы?
Ответ, как это часто происходит в жизни, нарисовался сам собой.
Дверь в избу в очередной раз отворилась, но вышла из нее не Овалова, и не Вадим, на их глазах упиливший куда-то к воде с фанерным планшетом и акварельными листами.
Вышла из избы девчонка, явно дошкольного возраста, веселая и шустрая. На голове ее в такт прыжкам (а девчонка точно не могла ходить спокойно) подпрыгивали белые большие банты. Издали, конечно, ничего не было слышно, но окуляры, приблизившие картинку вплотную, явственно показывали, что девчонка не могла ходить не только спокойно, но и молча.
Что ж, это все меняло.
Надо же, какой хитрец! Ни разу не раскололся про дочку. Вот же ублюдок! Но теперь он на крючке. На таком крючке, с которого ни при каких обстоятельствах уже не слезть.
– Возьмем мелкую, – вполголоса сказал Велесов.
Соратник скривился – он явно рассчитывал на иные методы принуждения.
– А кто возиться с ней будет? – спросил Игорь.
– Есть одна мадам, – подумал про свою домработницу Георгий Иванович. – Она, кстати, в детском саду работает. Пятидневном.
– А на выходные вы с ней в парк будете ходить? – съязвил подчиненный.
Велесов не собирался ходить с ребенком в парк по выходным. На это дело можно будет опять-таки напрячь домработницу, та не откажется за небольшие деньги, которые, кстати, можно будет вычесть из зарплаты этого недоделка.
Что ж, пожалуй, это единственная стопроцентная гарантия того, что супруги Оглоблины более никуда не рыпнутся. А и рыпнутся – ничего доказать не смогут. Ребенок-то не в подвале заточен, а в детский сад ходит. Да и фуфелы создавал не Георгий Иванович, а господин Оглоблин, собственноручно, как говорится.
Нет, это просто отличный вариант.
А мысль Велесова уже работала дальше. Девчонку Игорь заберет прямо сейчас и подождет чуток с ней в лесу. Он же, Велесов, проведет переговоры с Оглоблиными (теперь он их так будет именовать, раз дитя завели) и наверняка достигнет консенсуса.
Более того, Велесов же не фашист какой-нибудь, он разрешит мамашке поехать с ними в Москву, чтоб убедилась, что ребенка пристроили в стандартное детское учреждение, а не в погреб пыточный.
На обратном пути, кстати, увезет благоверному набор материалов для творчества, как свободного, так и на заданную Велесовым тему: холсты, грунты, краски, кисти, лаки, подрамники, кованые гвоздики, хороший стационарный мольберт – да мало ли что нужно в таком специальном деле? Благородство Велесова достигает такой степени, что повезут все это барахло – вместе с Оваловой в придачу – на все том же темно-синем «мультивэне». Хотя, конечно, и за этот перегон денежку вычтут из первой же «дачки» Оглоблина.
