– Я был твоим другом, – по лицу Гальфа текли слезы, попадая на пальцы Нинуса. – Но я и твой брат.
Нинус улыбнулся. Его рот был полон крови.
– В Сфере… в Черной камере… я часто мечтал о брате.
– Мечты сбываются, Нинус.
Глаза Нинуса снова закрылись. Тело замерло. Но когда Гальф поднес свою щеку к губам брата, то почувствовал легкое дыхание.
– Мы не можем оставаться здесь, – сказал Оссилиус.
Он поднялся с того места, где он лежал, привалившись к стене, и, пошатываясь, подошел к Гальфу. Его мундир был порван и заляпан кровью, а морщинистое лицо облепила белая каменная пыль. Бывший капитан Королевского легиона выглядел так, как будто он постарел на двадцать лет. Он указал на Идиллиамский мост.
– Какое бы сражение там ни велось, оно закончилось, – продолжил он. – Скоро Брутан сюда вернется. Мы должны найти безопасное место, если мы не хотим пополнить ряды живых мертвецов.
Через вихрь облаков из пыли Гальф видел, как существо, которое когда-то было его отцом, вышагивает взад и вперед среди своих чудовищных воинов. Над головой Брутан воздел меч, а его победоносный рев эхом отражался от высоких городских стен.
Мимо проковыляла небольшая группа легионеров, направляющаяся к расположенным неподалеку воротам, ведущим в город. Некоторые из них были ранены, и все выглядели обессиленными и измотанными битвой. Кое-где последние разбросанные остатки армии Нинуса спасались бегством, укрываясь в тени.
Брутан победил.
– Вы правы, – сказал Гальф. – Но я возьму Нинуса с собой.
Оссилиус фыркнул, явно недовольный этим обстоятельством.
– Хорошо, – сказал он. – Но позволь мне его понести. Ты выглядишь так, как будто с трудом можешь двигаться сам.
– Вы тоже совсем не в форме, – ответил Гальф. – Я сильнее, чем кажусь. И к тому же он мой брат.
Они вместе подняли Нинуса с земли, и Оссилиус помог устроить его на руках Гальфа. Тело молодого короля обмякло, но, казалось, оно почти ничего не весило.
– Куда мы направляемся? – спросил Гальф.
– Задние ворота, – отозвался Оссилиус. – Есть тайные проходы под городом, известные только Королевскому легиону. Если мы сможем добраться туда до того, как…
– ОТПУСТИТЕ МОЕГО СЫНА!
Крик был настолько пронзительным и внезапным, что Гальф почти уронил свой драгоценный груз. Сквозь слезы он разглядел белую фигуру, спускавшуюся по лестнице, обвивавшей снаружи каменную башню. Сперва он подумал, что это фантом, затем его зрение прояснилось, и он увидел, что это вдовствующая королева Магритт. Она скрывалась на башне, избегая сражения, и теперь вернулась. Ее лицо исказилось от боли или гнева, а может, от того и другого сразу. Но Гальф не мог оторваться от ее глаз.
Это были глаза обезумевшего от ярости человека.
– ОТПУСТИТЕ ЕГО!
Ступив на землю, Магритт бросилась к Гальфу. Ее пальцы напоминали когти. Белое платье развевалось вокруг нее, как крылья гигантского насекомого. Каждый ее вздох превращался в крик.
Застигнутый врасплох Гальф сделал несколько неуверенных шагов назад. Затем Магритт накинулась на него, стараясь дотянуться через неподвижное тело Нинуса до лица Гальфа и исцарапать его.
– ОТПУСТИТЕ ЕГО! – визжала она. – ОТПУСТИТЕ!
– Я пытаюсь ему помочь, – сказал Гальф. – Он мой брат.
Руки Магритт упали по бокам. Один за другим она вонзила свои ногти в ладони. Под каждым маленьким кинжалом расцвело пятно крови.
– Брат? – спросила она с тихой угрозой.
– Да! – Гальф чувствовал, как силы возвращаются в его измотанное тело. Он сделал шаг вперед, оттесняя Магритт. – Он мой брат. Ты понимаешь, что это значит, злая ведьма? Это значит, что я один из трех. И я был у вас под носом все это время. В пророчестве говорилось, что король Брутан будет убит одним из тройни, – так и случилось. Я убил его. А ты меня на это толкнула, Магритт! Ты привела меня сюда. Ты всех нас привела сюда. Даже Нинуса. Даже своего сына!
Когда Гальф произнес его имя, Нинус пошевелился в его руках. Молодой король выгнул спину, и тонкая струйка крови вытекла из его рта.
Все жизненные силы, наполнявшие его тело, оставили молодого короля. Он так и не сумел оправиться от раны. Гальф почувствовал, как все изменилось, как слабость превращается в небытие, как легкая душа покидает свою бренную оболочку.
Нинус умер в теплых объятиях своего брата.
Корона соскользнула с его головы. Она упала на землю рядом с ногами Гальфа, вращаясь в пыли.
– НЕТ! – завопила Магритт. – ТЫ ЕГО УБИЛ! Сорвав кинжал с пояса своего мертвого сына, она собралась вонзить его в горло Гальфа. Застыв, он видел, как опускается лезвие, и приготовился к встрече с мертвым братом.
«Вот вам и судьба, – подумал он. – Я умру, и Торония падет. Интересно, кому достанется корона? Восставшему из мертвых королю или безумной королеве?»
Лезвие царапнуло его шею. Магритт замерла, выражение крайнего потрясения на ее лице сменилось безразличием. Глаза закатились.
Гальф глянул вниз – из груди королевы торчал окровавленный меч. Оссилиус пронзил ее так же, как поступили с Лиммони. Однако, в отличие от колдуньи, Магритт не владела магией, чтобы выжить после такого ранения. Соскользнув с меча Оссилиуса, она рухнула, как сломанная кукла. И умерла прежде, чем ее тело коснулось земли.
– Мне давно следовало это сделать, – сказал Оссилиус, вытирая меч о свой испорченный мундир. – Я думал, что почувствую себя победителем, когда старая ведьма умрет, но победой здесь и не пахнет.
Гальф упал на колени и осторожно положил тело Нинуса рядом с телом его матери. Они оба выглядели так, будто наконец обрели покой. Он надеялся, что так и было.
– На похороны нет времени, – сказал он, в очередной раз взглянув на Брутана. Медленно, но верно армия мертвецов приближалась к ним. – Нет времени ни на что.
Он пошатнулся и сделал неуверенный шаг к Оссилиусу. Его нога зацепилась за какой-то тяжелый предмет. Он посмотрел вниз. Это была золотая корона Нинуса.
Корона Торонии.
Гальф стоял в пыли, чувствуя себя очень маленьким, потерянным и одиноким.
Оссилиус поднял корону и сдул с нее пыль. Он повернул ее на солнце. Глаза его ярко сияли.
Капитан опустился на колени.
– Мой король, – сказал он, протягивая корону. Что-то зародилось внутри Гальфа: крик или буря.
Он постарался заглушить этот яростный шум, но тот продолжал нарастать и вырвался наружу в безмолвном вопле, в неразличимом вздохе, в котором в одинаковой мере смешались отчаяние и надежда.
Он посмотрел сквозь очищавшийся воздух на разоренное поле битвы. Брутан и его армия мертвецов праздновали победу. Идиллиамский мост был разрушен. Отрезанные от остальной Торонии, Гальф и Оссилиус, его единственный друг, оказались в ловушке на этом гигантском каменном острове. Без надежды на спасение. Смерть окружала их. Рано или поздно она их настигнет. Что же оставалось такого, ради чего стоило жить?
– Я не знаю, что делать, – сказал мальчик.
– Нет, Гальф, ты знаешь, – возразил Оссилиус.
Дрожащими руками Гальф взял корону. В ту секунду, когда кончики его пальцев коснулись холодного металла, дрожь прекратилась. Корона казалась тяжелой, такой же тяжелой, как целый мир. Казалось, она его раздавит, если мальчик ее наденет.
– Давай, – сказал Оссилиус. – Она твоя. Медленно и с бесконечной осторожностью Гальф опустил корону на свою голову. Она оказалась такой же тяжелой, как он себе и представлял. Однако он выдержал ее вес. Мало того, что он не чувствовал неприятия. Было кое-что еще.
Он чувствовал, что все складывается правильно.
– Вперед, – сказал он, протягивая руку Оссилиусу. – У нас еще есть дела.
Эпилог
– Остановимся здесь! – сказал Фессан, когда они с последними лучами солнца вышли на поляну. – Привал! Дальше мы сегодня не пойдем! Спотыкавшиеся солдаты «Трезубца» повиновались без возражений. Измотанные боем и еще больше уставшие от перехода до Исурийского леса, они побросали свое снаряжение и оружие и упали на землю. Никто не озаботился тем, чтобы поставить шатры или разжечь костры. Они были просто рады улечься на землю и поднять глаза к темнеющему небу.
– Вы спите? – спросила Элоди у Самьяла, когда призрачная армия скрылась в деревьях. Мальчик нахмурился.
– Я не знаю, – ответил он. – Иногда мои мысли расплываются, как будто они готовятся унестись из этого мира в другой мир. Но они всегда возвращаются. Ночью спокойно.
– Тогда иди в лес с другими, Самьял, и обрети свой покой.
– Я буду неподалеку. В любой момент, когда я понадоблюсь вам, Элоди, я окажусь рядом.
Смеркалось. Одна за другой показались звезды. Три из них сияли ярче, чем другие, посылая свой мрачный свет на лесную поляну. Под их пристальным взором немногие оставшиеся в живых начали двигаться, готовить пищу, обрабатывать раны, чинить снаряжение. В темноте непрерывной тихой рекой текли приглушенные разговоры.
