«Я же все-таки могу ступать на ногу», — подумал он и закрыл глаза, полный решимости не засыпать, что было опасно, а просто отдохнуть. В голове у него снова возникла картина: вот торговец едет мимо, он прыгает к нему в повозку. Торгаш, наверно, подумал, что это нападение или что-то в этом роде. Силас усмехнулся.
Когда он открыл глаза, день уже клонился к вечеру, видно было по солнцу; он понял, что все-таки заснул. На пастбище целой тучей мирно паслись коровы. Силас шарил глазами, ища пастуха, но как ни старался, не увидел человека, который бы пас стадо. Лишь вдалеке несколько крестьян обрабатывали землю мотыгой.
Может, пастух увидел его и побежал в деревню поднять тревогу и позвать на помощь? Силас приподнялся на локте и стал пристально вглядываться в сторону домов, чувствуя, как ломит занемевшее от лежания тело.
Внезапно он вздрогнул и потряс головой. Почти рядом с ним, прислонившись к задней стенке, поджав под себя ноги, сидел паренек. Несколько секунд они глядели друг на друга, потом Силас резко привстал.
— Не бойся, — сказал паренек, не делая никакой попытки удержать Силаса, — никто не знает, что ты здесь.
— Так я и поверил, — презрительно отвечал Силас, — ты остался тут караулить меня, а сейчас вся деревня примчится сюда опрометью.
— Нет, — возразил паренек, мотая головой.
— Если нет, тогда скажи, куда подевался пастух, если он не побежал звать на помощь?
Деревенский мальчишка помедлил в нерешительности.
— Да я и есть… пастух.
Силас бросил на него насмешливый взгляд.
— Ты?
Мальчишка был примерно его ровесником и ростом почти что с него, и Силас взвешивал в уме, стоит ли ему сейчас броситься на него, чтобы ударить первым, посильнее…
— У тебя рана на лбу, — сказал паренек.
— А тебе какое дело!
— Похоже, тебя кто-то вздул.
— Как бы тебя самого не вздули, — уклончиво пообещал Силас. — Я убил человека, его жену и троих детей, — мрачно заявил он. Ему не хотелось признаваться в том, как его избили, какой он несчастный.
Мальчишка понимающе хохотнул:
— Разве это не тебя положили в старый челнок Пепе и отправили вниз по реке? В тот день, когда ты приехал на коне?
Силас не помнил, чтобы он видел этого мальчишку. Да где тут вспомнить, их было там так много.
— А ты знаешь, где конь?
— Да.
— Где?
— Не скажу.
— Скажешь.
Силас схватился за пояс, чтобы пригрозить мальчишке ножом. Ножа не было.
— Ты украл мой нож! — воскликнул он.
— Ясное дело, ведь ты спал.
— Это не значит, что тебе можно было взять его.
— Думаешь, мне хотелось, чтобы ты меня зарезал?
— Отдай нож.
— Я бы мог связать тебя, — сказал деревенский мальчишка.
— Отдай мой нож, — упорствовал Силас.
— Я бы мог отдать тебя Эммануелю, — спокойно продолжал паренек, — продать тебя ему.
— Отчего же не продал?
Мальчик пожал плечами.
— А для чего?
— Так ведь ты знал, кто я такой.
Силас не мог понять, почему этот мальчишка его не выдал.
— Ведь твоему отцу, наверно, тоже, как и другим, нужны деньги платить налог. С чего же иначе они просили об отсрочке?
— Мой отец умер, — ответил мальчик, и Силас по его голосу понял, что отец у него умер недавно.
— Мне приходится работать вместо него, ведь земли у нас нет почти что никакой.
Радости в его голосе не слышалось.
— У кого это «у нас»? Ненадолго наступило молчание.
— Почему ты не хочешь сказать, где мой конь?
— Успокойся, ты его больше никогда не увидишь.
— Откуда ты знаешь?
— Он заперт. Эммануель запер его в конюшне и набил доски на окна.
— Тогда я уж точно его верну.
Силас бросил на паренька недружелюбный взгляд, но тот только покачал головой.
— Почему?
— Там Бартолин.
— Бартолин?
— Он приехал вчера. Живет у нас. Эммануель не хочет показывать ему лошадь, говорит, что она вовсе не его.
— Ясное дело, не его.
— Так ведь ты сам сказал.
— Я все время говорил, что конь мой. Пастушонок засмеялся:
— Так ведь тебя никто не послушает. К тому же сегодня утром приехал купец коня торговать.
— В повозке? — быстро спросил Силас. Мальчик кивнул.
— У него еще несколько ящиков на заднем сиденье?
— У него еще магазин есть.
— Ага.
— Ты его знаешь?
— Да, я ехал с ним довольно долго. Паренек посмотрел на Силаса с сомнением.
— Дать тебе что-нибудь поесть, ты, поди, голодный?
— Да, я сегодня ничего не ел, — ответил Силас, почувствовав, что он в самом деле ужасно голоден.
Пастушонок порылся в соломе возле стенки и вытащил оттуда выцветший тряпочный мешочек, достал из него щербатую глиняную кринку, в которой лежал большущий кусок хлеба, и протянул ее Силасу. Тот разочарованно, не торопясь, взял миску. Разве это еда? Выглядит вовсе неаппетитно. Хлеб был сухой, потрескавшийся, стучал в кринке прямо как деревяшка. И этим хлебом его угощают?
— Его надо помочить в молоке, — сказал пастушонок, увидев недовольное лицо Силаса.
— А-а.
«Молоко», — подумал Силас, и вдруг отчетливо вспомнил, как он отнял молоко у Марии. Он не заметил, как деревенский мальчишка сунул два пальца в рот, низкий навес наполнился пронзительным свистом, свист полетел над пастбищем, коровы разом подняли головы и направились к пастуху.
— Бери кринку, пошли.
Они оба вышли из-под навеса, сделали несколько шагов и остановились, словно по команде, глядя друг на друга исподлобья.
— Ты это брось! — с угрозой потребовал пастушонок.
Силас толком не понял, что тот от него хочет, но заметил, что парень вроде бы тоже хромает.
Пастух посмотрел на него предостерегающе и пошел дальше, Силас, поколебавшись, последовал за ним. Не успели они пройти несколько метров, как парень резко повернулся и бросился на Силаса с такой силой, что они оба упали на землю. Силас не успел опомниться, как пастух уже сидел на нем верхом и тряс кулаками перед его носом.
— Передразниваешь меня?
Одна нога у парнишки была замотана тряпками, кусками кожи и не походила на нормальную ногу.
— Да что ты, у меня колено болит, — оправдывался Силас.
Парнишка презрительно засмеялся.
— Знаю я, все так говорят, когда я их ловлю, а после выходит, что у них ноги здоровые. Говорил тебе, перестань. Будешь дразниться, получишь взбучку.
— Только попробуй.
Пастушонок молчал. Силас продолжал лежать.
— Вставай, — наконец, скомандовал пастух, — не таковский я, чтобы дать себя передразнивать.
— Тогда мне придется идти на руках.
— Как это на руках? — нахмурился парень. Было ясно, что он сердит не на шутку, что смеяться над собой он никому не позволит.
— На руках, — повторил Силас и сел.
— На руках ходить невозможно.
— Если ты сам завирала, не значит, что и я вру.
Без лишних слов он поднял ноги вверх и пошел на руках, а деревенский мальчишка шел рядом с ним, прихрамывая.
— Как ты это делаешь? — с восторгом спросил он, совершенно забыв о том, что собирался драться.
— Хочешь не хочешь, а научишься, если жизнь заставит, — ответил Силас, продолжая идти на руках туда, где стояли коровы, передвигался он так довольно долго, потом опустил ноги и сел на траву.
— Можно мне сказать пару слов или ты сразу же разобьешь мне голову?
Пастух смущенно улыбнулся.
— У меня в самом деле болит колено, спасибо этому проклятущему торговцу.
— Я думал, ты дразнишься, — тихо сказал пастух.
— Да? А ты посмотри хорошенько, как меня отделали, — он показал царапины и ссадины на локтях. — Думаешь, это так, шуточки?
— Не-ет, — робко ответил деревенский мальчик.
— Он выкинул меня из повозки, когда лошадь мчалась вовсю.
— Торговец?
— Да, этот дурак. Он думал, что я его обманываю. Да и ты это думал.
— Так ведь меня всегда дразнят из-за этой ноги. Они вечно бегают за мной, скалят зубы и хромают. У меня нога вывернута в другую сторону, да это и не то чтобы настоящая нога. Я такой родился.
В голосе мальчика звучала горькая обида.
Силас покосился на обмотанную ногу пастуха.
— Но ты, по крайней мере, драться здорово умеешь, — утешил его Силас. — А как тебя зовут?
— Годик, — ответил мальчик и, помедлив немного, добавил: — Хромой Годик, у нас в деревне еще два Годика, но хромаю только я один.
— Ну, не полезешь опять драться из-за того, что я не могу ходить как следует? — спросил, поднимаясь на ноги, Силас.
Годик покачал головой.
— Нет, это совсем другое дело, — сказал он и подобрал с земли хлеб и миску, которые Силас уронил, падая.
Тем временем коровы собрались на одном конце пастбища. Хромой Годик оглядел их опытным пастушьим глазом. Одна корова стояла чуть поодаль от остальных, и пастуху явно захотелось показать чужому пареньку, что он тоже кое-что умеет. Он вытащил из кармана какую-то штуку, сделанную из палочек и шнурочка. Приглядевшись, Силас понял, что это рогатка. Из другого кармана Годик выудил маленький круглый камешек.
