быстрей прятать в телах раненых, потому как там им будут помогать сами раненые. Во всяком случае, я на это надеялся. И лучше уж пусть они будут без сознания, чем начнут отбиваться ещё и от моих змеев. Надеюсь, те, кто в сознании, хоть сообразят, что к чему.
Каждые четыре-пять вдохов я выпускал из своего тела большого, толстого змея, чья задача была долететь до очередного искателя и нырнуть в его тело.
На двенадцатом таком змее я оказался пуст и осознал, что выбранный путь всё равно стал ошибкой, что мне не хватило ни своих, ни поглощённых из марева ловушки сил на всех моих людей. Сердце пропустило удар, когда я осознал, что рассчитал всё неверно и не сумел спасти даже половины, а затем из груди Карая вылез огромный, с ногу толщиной змей. И был он сильно не похож на того змея, которого я отправил в него меньше сотни вдохов назад.
На его теле больше не было ни одной истекающей синим туманом раны, не было и голубого шрама на голове. Теперь голову змея венчал короткий двухцветный пучок — красно-голубой. Змей крутнулся над телом Карая, прошипел что-то беззвучно и разделился надвое.
Я на миг опустил голову, проверяя состояние печатей над Караем, а когда осознал, что они и не думают распадаться, радостно оскалился и тут же рявкнул:
— Ты туда, ты туда! Жрите чужую этим телам стихию!
Спустя пять вдохов ещё один отъевшийся змей вырвался совсем из другого тела, и я понял, что нет, я всё же выбрал правильный путь к спасению своих людей.
Глава 9
Правда, этот путь оказался в несколько раз сложней, чем мне изначально казалось. Где-то после пятого искателя, вроде как очищенного от стихии с помощью змеев, я сообразил, что это не более чем мои желания. Да, змеи покидают тела людей и те после этого остаются в живых и даже не дёргаются, как я от боли, но кто обещал мне, что мои змеи действительно очистили их до конца? Что очистили правильно? Что не дёргаются те лишь потому как не могут дёргаться и вообще сейчас ничего не чувствуют, хоть Пронзателем их лупи.
После этой мысли я совсем другими глазами осмотрел этих своих змеев, которые уже все обзавелись за это время чем-то вроде короткой гривы или пучка волос на башке. Для меня цвет — это прежде всего метка стихии, и что-то цвета этих волос подозрительно совпадают со стихией тех, кого я отправил их лечить.
Другого объяснения тому, что вижу, я придумать не могу — змеи сожрали не только то, что было приказано, но и родную стихию, которую обнаружили в телах, опустошили вторые средоточия моих людей.
Как? Так же как жрали и до этого всё остальное.
Зачем? Потому что могли, и я приказал жрать.
Почему сожрали лишнее? Потому что тупые и не поняли до конца приказ.
Навредило ли это людям? Они вроде живы, разобраться с последствиями можно будет позже, они все уже Предводители самое малое, а значит, беды, которую устроил мне Тёмный, можно не ожидать. Во всяком случае, вряд ли я своим змеелечением закрыл им путь к Возвышению. Сейчас важнее другое — все они остались беззащитными.
Сопротивляться чужой стихии можно только с помощью своей. Ну и с помощью вложенной в них Властелинами эссенции. Но эссенция и до этого не особо помогла даже самим Властелинам, не то, что Предводителям, которые взяли её немного взаймы, а сейчас мои змеи раз за разом оставляют здесь всех полностью беззащитными перед маревом ловушки. Не важно, сожрали эссенцию или нет, стихию точно сожрали, а нет своей стихии — нет возможности сделать даже вид, что защищаешься.
Вот когда я это осознал, то даже заскрипел зубами от отчаянья, и очень вовремя в этот миг ко мне сунулся один из змеев, попытался нырнуть в меня. Я в бешенстве отогнал его от себя коротким взмахом руки и злым мысленным рыком, а через миг впился в него взглядом.
Даром мне не сдалась собранная им стихия. Но не сдалась в моём теле, а вот здесь, вне, вокруг меня очень даже нужна. Я сейчас, когда он шарахнулся от меня, отчётливо видел, что марево ловушки, раскрашенное разноцветными искрами и нитями, прущие на нас стихии этапа Повелителя не проходят сквозь тело моего змея, царапают его шкуру, огибают его, поглощаются им, но не проходят, а значит, он может стать нашей защитой.
В который раз пожалел, что мы шли так вольно, отдалившись друг от друга, ещё и выдвинув по старой привычке разведчиков чуть вперёд. Насколько бы всё стало сейчас проще, если бы все мои люди лежали сейчас на пятачке в десять шагов шириной.
Но я всё равно начал действовать. С этого мига одна часть змеев продолжила нырять в тела людей, а вторая начала выстраивать из своих тел защиту для нас. Ну а сам я принялся стаскивать сами тела поплотней.
Не могу сказать, сколько вдохов или мерных палочек заняло у меня это. Мне пришлось считать время совсем другими мерками. Смертями. К моменту, когда я справился, погибло ещё трое.
Но теперь не осталось ни одного искателя, чьё тело хотя бы раз не почистили мои змеи, а двое самых больших, самых длинных, самых толстых из них, с огромной скоростью кружили вокруг нашего пятачка, изображая своими телами что-то вроде двух круговоротов в полтора человеческих роста, закрученных в разные стороны и вложенных друг в друга. Большая часть марева ловушки Древних врезалась в их толстые тела, только добавляя им силы и мощи, меньшая же проскакивала между колец тел и таяла в густом синем тумане, которым я заставил парить этих двух змеев. Та часть марева, что наползала на нас сверху, бесследно пропадала в распахнутых пастях змеев.
Эти два змея не только сильнее всех отъелись, но и обзавелись самыми длинными гривами, в которых было уже не два или три цвета, как у меньших, а пять. Все пять цветов главных стихий. Теперь нити стихий, плывущие в мареве, буквально сами приклеивались к этим гривам, делая их только гуще и длинней.
А ещё этих двух змеев я с трудом удерживал на месте. Когда первый из них попытался нырнуть в моё тело три смерти назад, хватило мысленного окрика, чтобы он бросился прочь, сейчас приходилось буквально рычать каждые пять-семь вдохов только чтобы заставить их оставаться на месте.
Змеев распирало
