Маргарет молила Бога, чтобы отец на этом замолк, но, к ее огорчению, он только разбушевался.
– Я назвал их еврейскими типами, кем они и являются, – фыркнул отец.
– Отец, остановись! – воскликнула Маргарет.
– Я попрошу вас не пользоваться такими выражениями, пока вы находитесь на борту моего самолета.
– Они что, стесняются своего еврейства? – не унимался отец.
Маргарет видела, что капитан разгневан.
– Это американский самолет, сэр, и здесь приняты американские нормы поведения. Я требую, чтобы вы перестали оскорблять других пассажиров, и хочу вас предупредить, что я имею право сделать так, чтобы вас арестовала и посадила в тюрьму полиция в пункте нашей следующей посадки. Вы должны отдавать себе отчет в том, что в таких случаях, хотя они довольно редки, авиакомпания всегда добивается осуждения нарушителя.
Угроза тюрьмы потрясла отца. Он замолчал. Маргарет испытывала острое чувство унижения. Она пыталась заставить его замолчать, публично протестовала и все равно чувствовала глубокий стыд. Его глупость распространялась на нее, все же она дочь своего отца. Маргарет закрыла лицо руками. Выносить это дольше не было сил.
Она услышала, как отец сказал:
– Вернусь в салон. – Маргарет подняла глаза. Отец встал. Повернулся к матери. – А ты, дорогая?
Мать тоже встала. Отец помог ей отодвинуть стул. Маргарет казалось, что все глаза устремлены на нее.
Вдруг неизвестно откуда в столовую вошел Гарри. Он положил руки на спинку стула Маргарет.
– Леди Маргарет, – сказал он, чуть поклонившись. Она встала, Гарри отодвинул ее стул. Она была благодарна ему за этот жест дружеской поддержки.
Он протянул ей руку. Мелочь, но как много это сейчас значило! Хотя ее лицо заливала пунцовая краска, Маргарет смогла выйти из столовой, сохранив чувство собственного достоинства.
По пути в салон она слушала гул голосов за спиной.
Гарри проводил Маргарет до ее кресла.
– Весьма любезно с вашей стороны, – произнесла она с чувством. – Не знаю, как вас благодарить.
– Я услышал шум скандала даже отсюда, – тихо сказал он. – Я понял, что вам нужно помочь.
– Никогда еще не чувствовала себя настолько униженной.
А отец все еще бушевал:
– В один прекрасный день они об этом пожалеют, дураки! – Мать сидела тихо и не сводила с него глаз. – Они проиграют эту войну, помяни мои слова.
Маргарет взмолилась:
– Отец, хватит, пожалуйста!
К счастью, продолжения отцовской тирады никто не слышал, кроме Гарри, потому что Мембери куда-то исчез.
Отец проигнорировал мольбу дочери.
– Германская армия накроет Англию, как волна прилива! А что будет потом, как ты думаешь? Гитлер учредит фашистское правительство, конечно. – Глаза его странно блестели. Боже, ее отец сходит с ума, подумала Маргарет, он просто сумасшедший. Отец понизил голос, на его лице мелькнула хитрая усмешка. – Английское фашистское правительство. И ему потребуется английский фашист, чтобы это правительство возглавить!
– О Боже! – проговорила Маргарет. Она поняла, чем заняты его мысли, и это привело ее в отчаяние.
Отец мечтает о том, чтобы Гитлер сделал его диктатором Англии.
Он считает, что Британия будет завоевана и Гитлер призовет его из ссылки и поставит во главе марионеточного правительства.
– А когда в Лондоне будет фашистский премьер-министр, тогда все они запляшут под другую музыку! – торжествующе заявил отец, словно выйдя победителем в споре.
Гарри смотрел на него с изумлением.
– Вы думаете… рассчитываете, что Гитлер призовет вас?..
– Кто знает? – с жестокой улыбкой произнес отец. – Понадобится некто, не испачканный принадлежностью к поверженной администрации. Если меня призовут… мой долг по отношению к стране… начать с чистого листа, без страха и упрека…
Гарри был слишком шокирован, чтобы найти, что на это ответить.
Маргарет была в отчаянии. Нужно спасаться от такого отца. Ее передернуло при мысли о бесславном провале ее попытки сбежать из дома, но первая неудача не должна обескураживать. Она попытается еще раз.
И тогда все будет иначе. Она усвоит урок Элизабет. Она тщательно все обдумает и спланирует. Она запасется деньгами, друзьями, местом ночлега. В этот раз она своего добьется.
Перси вернулся из туалета, пропустив большую часть разыгравшейся драмы. Но он как будто переживал собственную драму: лицо его заливала краска, он выглядел возбужденным.
– Угадайте-ка, что я сейчас увидел! – Перси обращался одновременно ко всему салону. – Я только что видел мистера Мембери в туалетной комнате. Он расстегнул пиджак, заправляя рубашку в брюки, и я заметил на нем плечевую кобуру под пиджаком, а в ней револьвер!
Глава пятнадцатая
«Клипер» приближался к точке возврата.
Эдди Дикин, неотдохнувший, рассеянный, нервный, вернулся к своим обязанностям в десять часов вечера по британскому времени. В этот момент солнце намного обогнало самолет, оставив его во тьме. Погода тоже переменилась. Дождь хлестал в иллюминаторы, тучи спрятали звезды, внезапные порывы ветра беззастенчиво обрушивались на могучий летающий корабль, пассажирам докучала тряска.
Погода обычно бывает хуже на малых высотах, но, несмотря на это, капитан Бейкер старался держаться поближе к водной поверхности. Он «охотился за ветром», ища высоту, на который встречный западный ветер не так силен.
Эдди волновался, потому что знал: топлива в обрез. Он сел за свой столик и принялся рассчитывать расстояние, которое может покрыть самолет с тем, что осталось в баках. Поскольку погода оказалась хуже, чем обещали прогнозы, двигатели сожгли больше топлива, чем ожидалось. Если его не хватит до Ньюфаундленда, им придется повернуть назад до достижения точки возврата.
Что тогда будет с Кэрол-Энн?
Том Лютер тщательно все спланировал и, конечно, учитывал возможность опоздания «Клипера». Он должен был каким-то образом связаться со своими подельниками и подтвердить или изменить время встречи.
Но если самолет повернет назад, Кэрол-Энн останется в руках похитителей еще по меньшей мере на двадцать четыре часа.
Большую часть своей пересменки он просидел в первом салоне, беспокойно ерзая и бессмысленно глядя в окно. Он даже не попытался заснуть, зная, что это безнадежно. Образ Кэрол-Энн все время мучил его: Кэрол-Энн в слезах, или связанная, или травмированная, напуганная, умоляющая, Кэрол-Энн в истерике, в отчаянии. Каждые пять минут ему хотелось стукнуть кулаком по фюзеляжу, взбежать вверх по винтовой лестнице к своему сменщику Микки Финну и спросить о расходе топлива.
Именно нервное состояние явилось причиной того, что он позволил себе так говорить с Томом Лютером в столовой. Глупое поведение, ничего не скажешь. Несчастное стечение обстоятельств усадило их за один столик. Потом штурман Джек Эшфорд отчитал его, и он понял, как неразумно себя вел. Теперь Джек знает, что между ним и Лютером происходит что-то непонятное. Эдди отказался как-то объясниться с Джеком, и тот промолчал – пока. Эдди поклялся себе дальше действовать осмотрительнее. Если капитан Бейкер даже лишь заподозрит, что его бортинженер стал объектом шантажа, он приостановит полет в следующем пункте посадки, и Эдди будет бессилен помочь Кэрол-Энн. Теперь его беспокоила еще и эта мысль.
Стычка Эдди с Томом Лютером была забыта во время второй очереди обеда при столкновении Мервина Лавзи с лордом Оксенфордом. Эдди не был ее свидетелем, он снялся со смены и сидел в первом салоне, предаваясь мрачным мыслям, но стюарды рассказали ему об этом во всех подробностях. Оксенфорд в его понимании был грубияном, которого следовало как следует осадить, что и сделал капитан Бейкер. Ему было жаль этого парнишку Перси, которого воспитывает такой отец.
Третья обеденная очередь скоро завершится, тогда в пассажирском салоне все постепенно успокоится. Пожилые отправятся на боковую. Большая часть посидит еще часок-другой, борясь с качкой, нервничая и волнуясь, так что им будет не до сна, затем, один за другим, они поддадутся велению природы и лягут спать. Несколько самых упорных засидятся за картами и выпивкой в главном салоне, но все будет тихо, потому что эти ночные посиделки, как правило, проходят тихо и мирно.
Эдди беспокойно колдовал над расходом топлива, отражаемом на схеме, которую они называли «кривой выживания». Красная линия действительного расхода постоянно оказывалась выше карандашной линии его прогноза. Это было практически неизбежно, поскольку его прогноз был сфальсифицирован. Но разница оказалась больше, чем он рассчитывал, – из-за погодных условий.
Эдди еще сильнее занервничал, приступив к расчетам полетного расстояния с остающимся топливом. Когда он проделал эти расчеты, исходя из работы трех двигателей – так он обязан был поступать по правилам безопасности, то обнаружил, что топлива до Ньюфаундленда не хватит.
