– Я тоже знаю, что такое многоличье! – неожиданно подал голос Вотша, и Харт удивленно умолк, как будто ожидал пояснения. Но Вотша молчал, и поэтому Харт недоверчиво переспросил:
– Откуда ты можешь знать, что такое многоличье?..
Вотша пожал плечами и ответил:
– Я расскажу тебе, многоликий, если хочешь, но сначала ты заверши свой рассказ.
Харт помолчал, а затем кивнул:
– Хорошо… Тем более что рассказывать мне осталось немного… Меня не лишили многоличья. Ратмир отказался от мести, и Совет… Совет сделал из меня изгоя! Меня лишили родового имени, мне запретили общаться с многоликими и, чтобы я не смог никого ввести в заблуждение, меня… заклеймили!
Харт сдернул с головы капюшон, и Вотша увидел на высоком, с большими залысинами лбу странный, просвечивающий сквозь кожу багровым сиянием знак, похожий на северную руну!
– Больше десяти лет я прожил один!.. Нет, я не буду рассказывать тебе, какова была моя жизнь, достаточно сказать, что я – посвященный волхв, умеющий оборачиваться к Миру шестью гранями, стал… лечить извергов! Очень скоро слава о лесном лекаре – так меня стали называть изверги – распространилась по всему Западу! Не раз многоликие приходили ко мне – кто с просьбой о лечении, кто с предложением поселиться в городе, но, как только я открывал перед ними свое лицо, они плевали в него, ибо так приказал Совет посвященных, и уходили прочь! Но однажды ко мне пришел старый изверг. Он, как ни странно, уже знал, кто я такой, и он принес мне предложение вожака стаи западных вепрей. Мне разрешали поселиться в подземелье замка, вожак обещал мне безбедную, устроенную жизнь и интересное занятие… Ты не поверишь, но он предложил мне попробовать найти средство, возвращающее извергам многоликость!.. И я согласился… Я думал, что пришел конец моему одиночеству, что нашелся многоликий, вожак стаи, который, вопреки приказу Совета, не плюнет мне в лицо, не отвернется от меня!.. Глупец!!!
Харт вдруг хрипло рассмеялся, а потом неразборчиво забормотал какие-то ругательства. А Вотша по-прежнему молчал, ожидая, когда его странный собеседник закончит свой рассказ. Наконец изгой немного успокоился и, хлопнув рукой по столу, проговорил:
– В общем, я теперь живу в подземелье замка, живу хорошо, ни в чем себе не отказываю, но я, как и прежде, – изгой. Никто не общается со мной, а вожак приставил ко мне одного из своих полуизвергов, который передает мне его приказы или ему мои… требования!
Вотша понял, что Харт хотел сказать «просьбы», но гордыня поправила его!
– Я пробую составить эликсир, возвращающий многоликость извергам, и для этого мне приводят… извергов. Когда в мои руки попал ты и я услышал, что тебя разыскивает Ратмир, я, конечно, заинтересовался, и теперь ты должен рассказать мне, зачем ты понадобился трижды посвященному волхву. Почему его интерес столь высок, что он поднял на ноги всю свою стаю, заставил Всеслава разыскивать тебя по всему Миру?!
Целую минуту над столом висело молчание. Харт и Вотша смотрели друг другу в глаза – один с нетерпением ждал ответа, как плату за откровенность, а второй не знал, что ответить. Изверг без колебаний ответил бы откровенностью на откровенность, но ему просто нечего было ответить. И наконец Вотша покачал головой и со вздохом произнес:
– Я не знаю… Мне самому хотелось бы понять, что я такое, но… Единственно, что я могу сделать, это рассказать тебе о своем знакомстве с трижды посвященным Ратмиром. Может быть, ты сможешь сделать из моего рассказа какие-то выводы.
На лице Харта появилось разочарование, но он сдержался – в конце концов, изверг был в его руках… в его власти!
– Хорошо… Рассказывай!..
– Рассказ, впрочем, будет недолгим, – усмехнулся Вотша. – Первый раз я встретился с многоликим Ратмиром около собственного дома, на окраине Края, когда мне было лет пять. Я хорошо запомнил огромного волка с внимательными зелеными глазами, который спросил у меня, кто моя мать. Матери у меня не было… А на следующее утро из замка приехали двое дружинников и забрали меня. Князь потребовал привезти меня к нему, поскольку узнал, что я правнук Вата. Сейчас мне кажется, что Всеслав хотел меня убить, но его остановил Ратмир. Он сказал, что сначала надо проверить мои способности. В тот же день меня отвели в покои дважды посвященного волхва, но… я не помню нашего разговора, я не помню даже, разговаривал ли со мной многоликий. Зато я помню, что именно в этих покоях меня впервые посетили… видения!..
– Какие видения?! – немедленно вскинулся Харт.
– Такие же, какие я видел, лежа на каменном столе в этой комнате! – со странной жесткостью в голосе ответил изверг.
– Поподробнее! – потребовал изгой.
– Как я сейчас понимаю, это были отрывки из жизни моего прадеда, многоликого Вата, – уточнил Вотша и после мгновенной паузы пояснил: – Правда, те видения я помню не слишком хорошо, единственное, что осталось в моей памяти, – то, как над моей головой ломали нож и что я чувствовал в этот момент!..
– Обряд эрозиобазы, – потрясенно прошептал Харт. – Ты видел обряд лишения твоего прадеда многоликости!..
– А ты, уложив на своем столе, показал мне, за что и как его лишили многоликости! – с яростью и болью воскликнул Вотша. – И теперь я знаю, что мой прадед был невиновен, что Горислав и Всеслав сначала отравили Вата и всю дозорную стаю, а затем облыжно обвинили его в гибели людей!!!
Может быть, Вотша ожидал какого-то сочувствия со стороны многоликого, но тот уже справился с изумлением и со спокойным цинизмом бросил:
– Его предали… Ну что ж, такое часто бывает.
– Бывает, – также подавив свою ярость, согласился Вотша. – Но за предательством приходит месть!
– Ты собираешься мстить многоликим?! – с язвительной насмешкой спросил Харт. – Ты собираешься мстить вожаку стаи и трижды посвященному волхву, члену Совета посвященных?!
И вдруг Харт почувствовал, что между ними – изгоем и извергом возникла некая невидимая, но очень прочная связь. А связала их общая надежда на… месть!!! Насмешка застряла в его горле, а в груди похолодело от подступившего ужаса – каким же стал этот Мир, если в нем многогранный и изверг стремятся к одной и той же цели, имеют один и тот же смысл жизни, вынашивают одинаковые планы!
А Вотша, совершенно спокойно, словно он был хозяином в этом подземелье, вместо ответа задал свой вопрос:
– Так, может быть, многоликий, весь ваш род, без разделения на стаи, достоин мести?!
Харт долго смотрел на сидящего против него юношу, и у него не было ответа на этот простой вопрос.
Наконец он тяжело поднял руку, медленно надвинул капюшон на лоб, а затем произнес, посверкивая глазами из-под капюшона:
– Ты, изверг, вернешься в свою комнату и будешь ждать моего решения. Я подумаю, что с тобой делать.
Вотша поднялся из-за стола, но, не доходя до двери, обернулся и спросил:
– Многоликий, можно мне задать вопрос?
– Задавай… – разрешил Харт.
– Ты сказал, что создал эликсир, возвращающий извергам многогранность…
В этой фразе не было вопроса, в ней была надежда, и Харт в ответ расхохотался:
– Э-э-э… Да наш мститель не прочь вернуть себе многоличье!
– Да, – просто подтвердил Вотша насмешливое восклицание изгоя. – Я хотел бы вернуть себе многоличье. Тогда месть будет проще и… слаще!
И вдруг Харт вскочил из-за стола.
– Пойдем! Я покажу тебе, что у меня получилось!
Он метнулся в дальний угол комнаты и взял что-то с полки, висевшей рядом с глубоким креслом, а затем стремительно прошел к двери. Выйдя в коридор, Харт бросил стоявшему у двери дружиннику: – Оставайся здесь, изверг пойдет со мной!.. – И быстрым шагом направился в сторону, противоположную той, откуда привели Вотшу. Изверг шел следом, и когда они удалились от дружинника шагов на двадцать, он негромко спросил:
– Многоликий, ты говорил о… запрете Совета на общение с тобой, но… вепри с тобой общаются.
– Вся стража в подземелье состоит из бастардов… из полуизвергов, – не оборачиваясь, пояснил Харт. – Совет забыл распространить на них свой запрет.
