— Никуда она не пойдет, — ледяным тоном проговорил Индэвор. — И раз уж вы настолько осведомлены о Мэг и ее потребностях, то могли бы уже давно заметить, что на вашей дочери "доспех навьелии" в последней стадии слияния, — мама медленно повернула голову и скользнула по мне взглядом: сверху вниз — по просторной мужской футболке до торчащего снизу подола, теперь походившего на прозрачную вуаль с едва различимым рисунком чешуи. — Увезете ее силой — она с ума сойдет от тоски по дому. Так что…
— Ты! — выпалила Айне, потянувшись дрожащими пальцами к тонкой материи, но опустила руку раньше, так и не коснувшись платья. — Это все ты! Твои письма пр-р-ривлекли Блэр к этому месту! Зря я их сразу не сожгла. А ведь хотела! — рыкнула она, волком взглянув на Дэва.
А я, торопливо обойдя ее, встала между ней и Рашем.
— Хватит, Айне, — сказала, глядя в глаза самой дорогой для меня женщины. — На самом деле, виноват не он, а ты. Если б не было всех этих тайн, если б ты раньше мне рассказала о дяде Лиаме, о Блэк-Лэйк и Мэг… возможно, я не оказалась бы тут, когда мне понадобились деньги, чтобы сбежать от садиста-жениха. Но ты постоянно скрывала что-то, юлила, умалчивала. А теперь пытаешься найти крайнего.
— Блэр… — мама побледнела еще больше, хотя и до этого цвет ее лица назвать здоровым было сложно. Уставшая, с темными кругами под глазами, с чуть смазавшейся тушью и нервно подрагивающим уголком рта… Когда она спала в последний раз? О чем думала, добираясь сюда? Почему не позвони… о-о-о-о черт! Я же утопила в брэнди телефон и до сих пор не завела новый!
— Мамочка, прости, — прошептала, кинувшись ей на шею. — Я совсем забыла про мобильник, и в скайп не заходила, потому что была занята вечеринкой, и…
— Блэр, — как-то глухо повторила Айне, обняв меня так крепко, что стало трудно дышать. — Ну как же? Как тебя угораздило застрять в Блэк-Лэйк, милая?
— Я просто влюбилась, — шепнула ей на ухо.
— Дурочка ты моя…
— Зато счастливая! — улыбнулась, чувствуя, что на глаза навернулись слезы.
— Может, хотите чаю или кофе? — предложил Индэвор, заметно смягчившись. Вряд ли он слышал мое признание, но напряженная атмосфера после моего порыва начала заметно разряжаться, и мама вроде как больше не была настроена на скандал. — Заодно и поговорим… нормально.
— Кофе? — вздохнув, переспросила Айне, отпуская меня. — А чего-нибудь покрепче найдется?
— Всенепременно, — ответил мистер Раш и, закрыв на ключ входную дверь, направился вместе с неуверенно махнувшим хвостом Рэмом на кухню.
Час
спустя…
Алкоголь на маму подействовал двояко: с одной стороны она немного расслабилась, вроде как смирившись с тем, что я остаюсь жить в Блэк-Лэйк, с другой — вскоре начала потихоньку клевать носом. В принципе оно понятно — так как в дороге Айне провела целый день и вечер, потом еще прокатилась по отелям Клейморна в поисках меня, заехала в полицейский участок и потрясла дежурного, выспрашивая не было ли каких-нибудь инцидентов с участием мисс О'Ши, затем, найдя в справочнике номер Раша, какое-то время пыталась ему дозвониться, но дома, кроме Рэма, никого не было, а он, увы, не приучен снимать трубку. И только после всего этого, мама решилась отправиться в дом, где провела свое детство.
Несмотря на ночь и собственные страхи, которые оказались куда менее значимыми в сравнении с угрозой потерять дочь, она примчалась сюда. Слушая ее рассказ, я чувствовала себя жутко виноватой. Ведь могла ответить на сообщение в скайпе сразу, а не растягивать это на сутки. Да и новый телефон стоило купить, когда была в торговом центре, а не только шмотки. В результате же моих безответственных действий, мама сорвалась с места, пролетела полстраны, слегка помяла взятую в прокат машину, поставила на уши мирных жителей Клейморна и, злая, как черт, примчалась к нам. Неудивительно, что встреча началось со скандала.
Зато разговор на ярко освещенной кухне протекал в довольно мирной обстановке. Мы сидели за столом, на который Индэвор выставил наготовленные Розалиндой блюда, а так же две рюмки для них с Айне и бокал для меня, в который налил свежевыдавленный апельсиновый сок, напрочь отказавшись варить мне кофе. В общем-то я и не настаивала — цитрусы на ночь были даже предпочтительней. Сидела, попивая свой оранжевый напиток, украдкой поглядывала на хозяина дома и… слушала рассказ мамы.
После второй порции алкоголя она стала весьма словоохотливой. А может, просто настало время, наконец, выплеснуть наболевшее и посвятить меня в тайны ее прошлого. Присутствие Раша женщину не смущало, и мне даже иногда казалось, что она воспринимает его как часть обстановки, а не как живого человека. То ли версия фантомов все еще не была отвергнута, то ли ей так просто было проще. Айне говорила, периодически отвлекаясь на какие-то несущественные вопросы о моем самочувствии или о том, что за странное мясное желе предложил ей Дэв. Временами она нервно усмехалась или шутила, а порой отводила взгляд и замолкала, погружаясь в собственные воспоминания, и тогда я осторожно трогала ее за руку с просьбой продолжать.
Жизнь мамы в Блэк-Лэйк и правда напоминала сюжет из фантастической книги. Не удивительно, что она никогда об этом не говорила раньше. Не столкнись я сама со странностями этого места, вряд ли бы ей поверила, а то и еще хуже — решила бы, что Айне требуется помощь специалиста. Так что можно было понять умалчивание старшей мисс О'Ши о некоторых эпизодах своего детства.
Их с Лиамом родители погибли, когда ей было десять, так что растил сестренку старший брат. До этой трагедии жизнь девочки была вполне обычной, за тем лишь исключением, что за неимением подружек, живущих по соседству, она играла с прибегавшими из леса куницами, большим рыжим котом и… вымышленным другом, которого, как полагала, придумала сама. Но чем старше становилась Айне, тем больше подозрений вызывали ее оживающие фантазии. А когда сестре исполнилось тринадцать, Лиам счел ее достаточно взрослой, чтобы познакомиться с Мэг, и расписать их будущее во всех подробностях. Вот только не учел, что вместо смирения со своей участью, девчонка взбунтуется и начнет делать все назло брату и его "гребанной нечисти".
Никакой ответственности за возможно единственный на земле уголок, где сохранилось маленькое поселение фей, Айне О'Ши нести не собиралась. Она хотела путешествовать, учиться, работать над чем-то интересным и влюбляться, совершать безумные поступки и просто делать все, что заблагорассудится, а не сидеть привязанной к старому дому, который двадцать пять лет назад выглядел вовсе не так как сейчас, и сторожить озерную тварь с ее прожорливыми детенышами.
Услышав про зверский аппетит юных феечек, я невольно вспомнила тушки животных, оставляемые Индэвором у озера, и пришла к выводу, что вовсе не куниц он там подкармливал. Хотя эти пушистые проныры и просекли, что тут можно поживиться на халяву.
Итак про фей… Как сказала мама, заметить их, если они сами не желают показаться, практически невозможно. Единственный вариант — поймать за едой. И однажды она так и сделала, проследив, куда Лиам отнес подстреленного на охоте зайца. Зрелище ее так впечатлило, что желания становиться хранительницей для этих тварей не то, что не прибавилось, его отсекло окончательно. И слабые позывы совести, намекавшие на долг перед родом были посланы юной О'Ши в далекое пешее вместе с фантомами, которых оживляла для нее Мэг.
Блэк-Лэйк жаждал получить в ее лице второго хранителя и донора живительной крови, поэтому делал все, чтобы стать для Айне лучшим местом. Вот только ей хотелось настоящей жизни, настоящих приключений и настоящей любви, а не тающих после поцелуя юношей с лицом, которое она срисовывала с плаката. Лиама же, напротив, полностью устраивала такая жизнь. Он любил общаться с Мэг, регулярно проводил связующий обряд, купался в черном озере и, частенько запираясь в своем кабинете, изобретал какие-то странные вещи, на которые впоследствии получал патенты, за счет которых они и жили. Не сильно шиковали, конечно, но и не бедствовали точно.
Становясь старше, Айне продолжала протестовать против предначертанной ей судьбы и постепенно из отличницы с рыжими косичками превращалась в оторву с килограммом косметики на лице и поведением отпетой хулиганки. Брата она не слушала, Мэг игнорировала, из старой школы вылетела, да и в новой не прижилась. Пила, гуляла, кутила и не ночевала дома. Вернее пыталась не ночевать, но Лиам пользуясь своим даром всегда безошибочно находил ее на квартирах друзей-неформалов, и едва ли не за шкирку отвозил домой, чтобы прочесть не длинную, но занудную нотацию.
А потом к воспитательному процессу присоединилась и Мэг. И тогда начали оживать не только мечты девушки, но и ее самые жуткие кошмары. Уж не знаю, кто именно решил тогда, что раз невозможно уговорить, надо запугать, Айне так и не выяснила этот вопрос, но одинаково возненавидела и брата, и фей и все родовое поместье до кучи. Злость помогала не свихнуться, злость давала возможность сопротивляться, злость же стала последним, что выплеснула девушка на Лиама перед тем, как исчезнуть из его жизни навсегда.
