длине корпуса. Хотя почему «чем-то»? Похоже, там в отличие от нас были простые батарейки, они не успели вовремя остановиться во время пика и просто сожгли все накопители своих кораблей. Кажется, Трак был прав, когда не хотел брать с собой лишних бойцов. Такими темпами от нашего крупнокалиберного прикрытия уже очень скоро ничего не останется. Вернее, выстоят только те корабли, где найдутся психики, способные поддерживать их в одиночку, самостоятельно выравнивая все возможные короткие замыкания.
— Понял! — рявкнул в ответ Барн, когда еще один корабль пошел вниз, но зато остальные начали держаться уже увереннее. Кажется, у владыки Тервина нашлось достаточно сильных психиков, а с принятием решений бородатый вели никогда не медлил. Особенно в бою.
— Осторожнее! — в эфире раздался голос Садона Трака. — Вы это видите?
— Гамэрф! — буквально пролаял Барн, после чего я тоже заметил, что вызвало такое невероятное оживление.
По блеклой пустыне, освещенной столь же тусклым местным солнцем, вышагивала гигантская синяя фигура. Две ноги, две руки, одна голова, ровные пропорции. Если бы не размеры, превышающие пятикратно останкинскую телебашню, это был самый обычный вели.
Он шел, шатаясь и спотыкаясь, и каждый его шаг сотрясал поверхность, поднимая огромные тучи пыли. А потом я увидел его глаза — остекленевшие, безжизненные, но при этом дергающиеся с головокружительной частотой.
— Кажется, я был прав, и они действительно продолжают испытывать установку, — мрачно сказал Трак. — А это — несчастный, которому не повезло быть в эпицентре эксперимента. Одно радует, что им так и не удалось выяснить, как ее нормально настроить.
— Почему ты так в этом уверен? — уточнил я.
— Во-первых, потому что пси-поле гуляет как астероиды во время гравитационного шторма, — пояснил Садон. — А во-вторых, насколько я знаю, такие последствия бывают только от неудачных пусков. Помнишь, как я рассказывал?
Я помнил… Раздавленные, разорванные, мгновенно постаревшие — так реагировали, по словам Садона, живые существа в радиусе действия этой штуки. А теперь вот перед нами еще один вид побочки. Выросший в тысячи раз вели. И вот что нам с ним делать? Уничтожить или попробовать поговорить?
В этот момент великан размахнулся своей огромной рукой со сжатыми в кулак пальцами и попытался смахнуть, будто комаров, целый рой боевых кораблей Садона. Но не успел — те мигнули в пространстве и исчезли в соседнем потоке времени. Хорошо, что в этой буре пси хотя бы время и гравитация работали нормально. По крайней мере пока.
Барн в этот момент, видимо, тоже решил, что ситуация может измениться в любой момент, а поэтому не стоит оставлять в живых потенциально опасный плод эксперимента.
По гигантскому вели ударили сотни техник, и он словно бы наткнулся на невидимое препятствие, а потом, заваливаясь набок, рухнул в песок. Соседние скалы тряхнуло, некоторые даже раскололись надвое, а потом горизонт впереди потемнел от сотен кораблей неизвестного противника. Вот нас и заметили.
— Как на Пивоте, — быстро сказал я Хасси, и в тот же миг моя напарница скользнула в другой поток аномалии. — На счет два…
Последнюю фразу она уже не услышала, но мы и так заранее отработали все детали подобной атаки. Первая секунда — собрать побольше доступной нам пси-энергии. Вторая — вложить в технику простого толчка и резко выпустить во все стороны, благо с нашими батарейками мы даже в атмосфере накрывали не меньше десятка квадратных километров. А третья и четвертая секунды уже вне зачета — поддержать Хасси, когда та вынырнет обратно.
— Ну как? — химера на мгновение замерла, принимая мою помощь, а потом резко подалась в сторону главного экрана.
И да, то, что на Пивоте никак не получалось провернуть у Ами с Барном, на этот раз мы воплотили в жизнь с первого раза. Ударная волна прошлась по чужим кораблям, сметая их щиты и рассекая металл, словно мы запустили вперед тысячи острейших лезвий. Задние ряды врагов успели осознать опасность и замедлились, попытавшись сделать так, чтобы удар накрыл их во время очередной высасывающей пси волны. Вот только это им особо не помогло. Наша техника никак не использовала чужую энергию, только то, что вложили в нее мы сами, и в итоге даже с учетом частичного рассеивания она смогла покрошить каждый из летящих разбираться с нами истребителей и эсминцев. В обоих потоках!
— Да-а-а-а-а! Гоп-гоп-гоп! — радостно закричал Бен.
— Неплохо сработано, — сухо среагировал Садон. Мне показалось или наш союзник оказался недоволен тем, насколько легко мы справились с этой опасностью?
— Неделя и две недели, — сказала тем временем Хасси, и я сначала не понял, что именно она имеет в виду, настолько неожиданно это звучало.
— Ты хочешь сказать, что тут две аномалии? — спросил я. Выходит, девушка успела не только врезать по врагам, но и оценить обстановку, вот только уж больно неожиданным оказался результат. — Ты уверена?
— Перепроверила результаты, — кивнула Хасси. — Да там и невооруженным взглядом было видно, как поменялось небо. Причем оно начало меняться в момент моего выхода еще раз. Так что я думаю, что тут не одна большая, а множество аномалий.
— Чувствуется тот же почерк, вы не находите? — неожиданно включился в разговор Барн, и у меня по телу пробежали мурашки.
А ведь действительно. На Пивоте в прошлой петле наши враги пытались создать оружие, которое с помощью браслетов могло бы перенести эффект аномалии в любую точку. Тут же опять — работает этот пси-генератор, меняющий само пространство вокруг нас. Кажется, вот она цель… Вот только что-то я не верю, что множество аномалий — это случайность. И если предположить, что их создание — это тоже часть эксперимента или, как вариант, одно из следствий работы местного генератора, то вот оно совпадение, о котором говорил Барн. Мы все чуть ли не одновременно кивнули, а потом продолжили полет. Теперь, ориентируясь на ту сторону горизонта, откуда шли отключающие пси-энергию волны и на точку вылета вражеской флотилии, мы уверенно направлялись в направлении таинственного чудо-артефакта.
За следующие полчаса болтанки в атмосфере этой странной планеты нас пытались достать еще семь раз. Причем только
