– Кус эммок, арс! – вскрикивал водила и сплевывал под ноги.
– Не ругайся! – прикрикнула на него женщина, сидящая рядом с Коляном.
Полная, мощная, лет пятидесяти с небольшим, она стащила с головы белую косынку в черный горох, выложила на плечах и шумно выдохнула:
– Уф! Даже осенью жарища. И шум, как в аду. И еще этот орет все время.
– А ты что, мать умеешь шпрехать по-ихнему? – осведомился Колян. – Я ваще не понимаю, чего он там трындит.
– Да кто ж не научится? – возмутилась женщина. – Я сюда каждые два года приезжаю. И каждый раз одно и то же: кус эммок да кус сохтак! Матерей поминают, сволочи, каждые пять минут. Тьфу на них! Прости мя, господи! – она перекрестилась.
– На всю голову отбитые, – поддержал ее Колян. – Вот я здесь третий раз и одно и то же повсюду: как пять минут надо светофоре постоять, так они сигналят, как будто у них хата горит. Ни граммульки терпения!
– Восток – дело тонкое, Петруха! – к Коляну повернулась еще одна женщина, сидящая перед ним. – У них здесь еще в детстве кукуху сносит. То жара, то теракт, то война. Вот и нервные. Темперамент у них! – она одернула синюю, в белый цветочек, блузку. – Но жара ужасная. Что-то кондиционер не справляется. Скорее бы проехать. Говорят, что в Иордании не так влажно. Ой, ноги как болят! – поморщилась она. – Отваливаются прям, пока по всем святым местам пройдешь, – она положила ногу на ногу, задрала черную брючину и начала массировать ногу.
Наконец, пограничники добрались до автобуса. Двери мягко разъехались в стороны. Два пограничника с автоматами наперевес зашли в автобус. Один стал спиной к водителю, разглядывая пассажиров.
– Маша, сядь ровно, – шепнул Айболит, выпрямляясь.
Маша без возражений приподнялась в кресле и села, положив руки на подлокотники.
– Не смотри на пограничника, – шепнул Айболит.
– Угу, – Маша уставилась в окно.
Второй пограничник взял у водителя стопку документов, пересчитал, сверил с количеством пассажиров, кивнул и спрыгнул с подножки. Первый немедленно последовал за ним.
Пронесло! Айболит выдохнул.
– Машенька, теперь опять пригнись, – он собирался уже снова сползти с кресла, но в этот момент в стекло что-то стукнуло и раздался крик:
– Таацру! Остановитесь!
За стеклом стоял Амир. Он подпрыгнул и еще раз ударил ладонью в стекло, с ненавистью глядя на Айболита.
– Мамочки! – прошептала Маша.
Автобус замер, метров сто не доехав до терминала КПП. Амир бросился к передней двери автобуса. За ним метнулись два мужика в черной одежде. Амир кричал что-то на иврите и бил по двери автобуса. Айболит и без перевода понял, что он требует открыть дверь.
– Тифтах эт ха делет! – надрывался Амир. – Тифтах! – жилы на висках так вздулись, что грозились вот-вот лопнуть.
Водитель и не думал открывать. Он кричал в ответ непристойности сразу на двух языках и понятными всем жестами посылал Амира куда подальше. К двери подбежали сразу три пограничника. Один из них схватил Амира за плечо, пытаясь оттащить от автобуса. Мужчины в черном оттеснили его, показывая удостоверения. Завязался ожесточенный спор.
Один из мужчин в черном приложил удостоверение к стеклу и смерил водителя таким взглядом, что он побледнел и немедленно открыл двери. Пока мужчины в черном спорили с пограничниками, Амир ворвался в автобус. Маша истерически завизжала. Айболит ухватился за оконное стекло, рванул его вверх и крикнул:
– Прыгай! – он схватил Машу, поднял ее и попытался просунуть в окно.
Но она от страха зацепилась ногой за сидение. Миг – и Амир оказался рядом. Айболит, который стоял у окна, бросился ему навстречу, закрывая собой Машу.
– Ну ты урод! Думал, я тебя не достану, падаль? – заорал Амир и прыгнул на Айболита.
Вернее, хотел прыгнуть. Но навстречу ему поднялся почти двухметровый Колян, загородил проход и пробасил:
– Ты чего беспределишь, отморозок?
– Рот закрой! Я тебе сейчас колени в обратную сторону выверну! – огрызнулся Амир и взял его за плечи, собираясь отшвырнуть.
Но споткнулся и наступил на ноги женщине в синей блузке. Она взвыла от боли и завопила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ах ты ж скотобаза! На больные ноги своими копытами! Да чтоб тебя три раза подбросило и один раз поймало! – она так стукнула Амира по плечу, что он просел в проходе.
– Обалдела, мать? – заорал он.
– Тамбовский волк тебе мать! – заорала женщина. – Я б такого сына задушила бы еще в пелёнках!
За Амиром столпились пограничники. Один из них попытался ухватить Амира, но его дернул за плечо мужчина в черном. Пограничник повернулся, вскинул руки и заорал что-то на иврите. Паломники вскочили со своих мест. В узком проходе началась давка. Один из мужчин в черном толкнул пограничника. Тот немедленно заломил ему руки.
– Эх пойду я на четвёртый круг! Да и черт с ним! Прости меня, боже! – заорал Колян, стащил белую льняную рубаху, поцеловал крест, снял его с шеи и положил в карман брюк.
Широко перекрестился, сжал кулак и стукнул Амира по лбу. Амир закатил глаза и молча, вытянувшись во весь рост, упал на мужчину из безопасности, который стоял за ним. А тот, в свою очередь, повалился на пограничника. Сработал эффект домино. Люди по цепочке валились друг на друга по всей длине прохода. Никто не понял, кто ударил первым. Поэтому каждый воспринял толчок и падение, как акт агрессии. Горячая восточная кровь, усиленная влажной жарой, ударила в голову, и пограничники с мужиками из безопасности сразу забыли, что они при исполнении. Самый последний пограничник, который стоял возле водительского кресла, поднырнул под мужика в черном, ухватил его в боевом захвате и швырнул на пол. Тот немедленно вскочил на ноги и ударил пограничника в печень.
Началась потасовка. Женщины визжали. Мужчины пытались перекричать друг друга. Колян, как молотобоец, размахивал кулаками, валя на пол всех подряд. Женщина с больными ногами вцепилась в волосы пограничника и таскала его по проходу с криками:
– Ноги у меня болят, ноги, скотобаза проклятая!
Женщина с косынкой на плечах, что сидела возле Коляна, рванула футболку на одном из мужиков из безопасности. Футболка клочьями повисла на нем.
– Охренель? – выкрикнул мужик, вытаращив большие карие глаза.
– Я тебе сейчас и охренель, и оборзель, и твою через коромысель! – она рванула лоскут футболки, скомкала его и запихнула в широко раскрытый рот мужика. – Люди к богу едут, а эти бусурмане лапы свои тянут к девочке. Ах ты ж вражина!
Водила вообще выскочил из автобуса и побежал на КПП.
Пользуясь суматохой, Айболит быстро протолкнул Машу в окно и схватил за руку, держа на весу.
– Есть? Стоишь? – крикнул он.
– Да! – всхлипнула она.
Айболит быстро просунул ноги в окно и спрыгнул. Амир, увидев, что они ускользнули, зарычал и отшвырнул Коляна. Бросился к окну, ухватился за раму, повиснув на ней, перекинул ноги вперед и оказался на земле.
– Ну вот и свиделись, Пилюлькин! – ухмыльнулся он и впечатал мощный хук в лицо Айболита.
Иван упал, как подкошенный.
Маша
Амир бил его страшно. Он уселся на Ваню сверху и молотил кулаками по лицу. Ваня сначала пытался сопротивляться. Но с каждым ударом вздрагивал все слабее.
– Ванечка! Кто-нибудь! – хотела закричать я, но из горла вырвался только хрип.
Людей вокруг было полно. Но Амир настиг Ваню за автобусом. А люди были заняты дракой с пограничниками и безопасностью. Кое-где уже завязалась потасовка между людьми, которые вообще не имели отношения к конфликту. Просто воздух был наэлектризован злобой и ненавистью.
Кулаки Амира были уже полностью крови. И вдруг все звуки смолки. Меня словно контузило. Не осталось ничего. Только оглушительная тишина и удары.
Удар – и Ваня вздрогнул. В автобусе в беззвучном крике раззевал рот Колян, размахивая кулаками направо и налево, и пытаясь пробиться к открытому окну.
Удар – женщина в синей блузке схватила одного из безопасников за волосы и стукнула головой о мягкую спинку кресла.
