– Ну ты даешь, Злата! – задыхаясь, выдохнула Алина. – Будто в ступор впала. Еще секунда – и мы бы не успели! Надеюсь, эта штуковина открывается изнутри? План мы проработали плохо! – Она коснулась толстого металла и тут же облегченно ответила: – Открывается. Здесь тоже выемка, а на стене небольшой рычаг. Думаю, он отодвигает картину.
– На полотне была надпись «Атрэм», идентичная надписи на клинке! – Восстановив дыхание, я наконец-то пришла в себя. – Только ничего не понимаю. Сюжет картины – потусторонний мир верлафов из легенды о девушке, пытавшейся вернуть свою умершую семью. Мне Николай рассказывал, – пояснила я свою осведомленность. – Понять бы еще, при чем здесь защита верлафов. Может, поискать и эту легенду? – вздохнула я и поведала о странном ожоге на руке красавицы с картины.
– У верлафа не может быть ожога! Но если легенда есть в Серебряной книге, поищем, – согласилась Вересова, затем огляделась и присвистнула, совсем как Павел, когда он увидел золотой запас академии. – А здесь миленько, – хмыкнула она, разглядывая содержимое на мраморных стеллажах.
«Да уж. От блеска металла в глазах рябит», – мысленно отметила я, продвигаясь в глубь сейфа. Внутри он оказался еще просторнее, чем я предполагала, в длину метров пятьдесят, не меньше, и здесь довольно холодно.
– И где книга? – Алина неспешно шла следом и вертела головой.
Взгляд торопливо скользил по полкам. Кубки, посуда, серебряные ящики с монетами, жемчугом и драгоценными камнями, серебряные латы – чего тут только нет.
– Думаю, в конце, – ответила я, прислушиваясь к отзвуку своего голоса. Он словно отталкивается от поверхностей драгоценных металлов и гулко разносится по огромному помещению.
Достигнув противоположной от входа стены, мы сразу увидели маленький сейф – в левом углу, почти на уровне глаз. На небольшой дверце еще одна выемка. Пульс участился. «А если не сможем открыть?» – мелькнула встревоженная мысль.
– Мне кажется, медальон Фомина подойдет и здесь, – успокоила меня Алина. Достав из кармана костюма ключ, девушка уверенно приложила его к дверце. Замок щелкнул. Потянув на себя, она распахнула сейф. – Серебряная книга и Атрэм здесь! Красивый клинок, – задумчиво добавила она. – Но все равно не верится, что в нем такая сила.
Выглянув из-за ее плеча, я посмотрела внутрь. Всего три отсека. На нижней полке – какие-то папки, очевидно, с документами, на средней – серебристо-голубой мерцающий клинок, а в верхней части – Серебряная книга верлафов.
– Только не трогай Атрэм! – ощутив, что по телу пробежал озноб, предупредила я. – Возьми книгу. – К счастью, порыва схватиться за клинок не было.
– Ты думаешь, я решусь к нему прикоснуться? – фыркнула Алина и вытащила фолиант. – Ого, а она объемная. Мне ее и за ночь не осилить!
– Начни с легенд, – попросила я. – Потом посмотрим историю. Если останется время, заглянем в списки Хранителей, чьи имена занесены в книгу.
В душе разлилось теплое чувство. Я знала, что попрошу Алину найти имя своего отца. Раз уж мы здесь, почему бы не воспользоваться ситуацией. Бросив рюкзак на металлический пол, девушка уселась и раскрыла том. Я устроилась рядом. Смотреть бессмысленно. Что можно понять, если не знаешь языка? Значки разнообразны: изображения хищников, части тел животных, растительные элементы, предметы быта, стихии – ветер, огонь, дождь. Будто подслушав мои мысли, Алина вновь заговорила:
– Это словесная и слоговая система знаков. Всего их около девятисот. Одни символы обозначают целые слова, другие – только слоги, третьи могут означать и то и другое. Например, земля – знак «ран». – Пальчик с безупречным маникюром указал на небольшой значок из трех черточек. – Ветер – «мо». Вампир – «кан» и «тэ», – ткнула она в крошечную фигурку с двумя перевернутыми запятыми. Похоже, клыки.
Я поморщилась.
– Чувствую себя беспомощно, – призналась я, мысленно отметив, что без знаний Алины у нас бы ничего не получилось.
Подруга погрузилась в изучение ветхих пожелтевших страниц. Через два часа от значков зарябило в глазах. И чего смотреть, если нечего не понимаю? Цветные картинки с рисунками сражений попадались редко. Чувствуя себя аборигеном, я начала расхаживать по сейфу и разглядывать содержимое полок.
– Иди сюда, – позвала Алина.
– Нашла?
Подскочив, я сунула нос в книгу. Вересова указала на маленькую картинку – точную копию картины, закрывающей сейф. Крошечные буквы на запястье девушки больше похожи на смазанные точки. Ух ты! Фомин вполне мог искать надпись, но разглядеть ее довольно сложно.
– Это миф о Лилии. Так звали девушку, проникшую в призрачный мир, – пояснила Алина. – Если не знать, что нужно искать надпись, никогда не найдешь. Но кроме этого значка, больше ничего нет, к тому же, как видишь, он не на древней письменности верлафов. В самой легенде об Атрэме ни слова. Большая картина была, скорее всего, написана с этого рисунка, но, увы, нам это ничего не дает. Никаких упоминаний ни о клинке, ни о силе, ни о надписи. Может, странная прихоть художника?
– Не нравятся мне эти странности. – Я задумчиво разглядывала пожелтевший книжный лист. – Клинок существует, надписи похожи, а вместо ответов – таинственные сказки.
– Я поищу еще. – Достав из рюкзака бутылочку с водой, Алина отхлебнула и вновь склонилась над книгой.
Через четыре часа, устав от молчания и безделья, я прислонилась к мраморной полке. Веки отяжели. Глядя, как Алина переворачивает страницы, я сонно клевала носом. «Пять утра, а у нас ничего!» – отчаялась я, поглядывая на молчаливую подругу. Поднявшись, я вновь начала мерить шагами доступное пространство. Записи, сделанные в библиотеке, отняли еще какое-то время. Тихий вздох, вырвавшийся из груди Алины, заставил резко вскинуть голову.
– Ничего! – Девушка размяла затекшую шею и расстроенно посмотрела на меня. – Еще один раз Атрэм упоминается в сказании о крепости Ветров, но ты об этом знаешь. Остальные исторические события совпадают с содержанием учебника. Мы зря сюда пришли!
– Но Фомину все равно стоит рассказать о находке. Вдруг он что-то знает о происхождении картины? Подписи там нет.
– С ума сошла? – Алина хлопнула длинными пушистыми ресницами. – Хочешь поведать директору академии о том, как проникла в хранилище?
– Мы скажем ему почти правду, – усмехнулась я. – Павел «вспомнит», что, когда мы были на совете, он заметил на картине надпись.
– Уф! Иногда ты меня пугаешь! – Потирая затекшую спину, подруга поднялась. – Думаю, пора выбираться отсюда.
– Подожди! – Я умоляюще посмотрела на Алину. – Посмотри в списках Хранителей имя моего отца. Захар Демин.
– Имя твоего отца занесено в Серебряную книгу верлафов?! – восхитилась Вересова.
– Да. Только я не знаю почему.
Алина вновь плюхнулась на пол и раскрыла первую часть тома, отделенную от других серебряной пластиной.
– Здесь тоже знаковое письмо. Очевидно, записи добавляют только на нем, – сообщила она и склонилась над фолиантом.
Похоже, имена расположены по списку, потому что некоторые страницы она перелистывала, даже не всматриваясь. Наконец ноготок побежал по столбику и резко остановился. Брови девушки удивленно скакнули вверх.
– Ты не знала, что твой отец уничтожил ведущего Охотника Виктора Коншина? – недоверчиво спросила она.
Испуганный, полный отчаяния взгляд метнулся на Алину. В грудь словно ударили. Я начала хватать ртом воздух, совсем не ощущая его в легких. «Мракаур из древнего рода, которого уничтожил отец, был ведущим Охотником?» – жарко вспыхнуло в сознании. Почему ни Ирина, ни Николай никогда не говорили об этом? Или Охотник и тот мракаур, из-за которого погиб отец, – разные вампиры? Но что-то внутри подсказывало, что это одно и то же лицо. Меня затрясло. Что напугало, я и сама не поняла. Возможно, я просто представила Кирилла Чернова, его жестокость, неумолимую силу, вернее, не его самого, а вампира, наделенного такой же силой, и его сражение с красивым оборотнем, которого я почти не знаю, но которым восхищаюсь с младенчества. Мой отец. Слезы струйками побежали по щекам.
– Нет, я не знала… Как звали Охотника? – Я не спрашивала, а всхлипывала.
– Егор Чернов, – глядя на меня круглыми от удивления глазами, почему-то шепотом сообщила она.
Я напряглась. Рассказ Амири Ашикунды мгновенно вспыхнул в сознании.
– Не может быть, – потрясенно промолвила я, обращаясь скорее к себе, чем к Алине. – Брат Кирилла?
– Я не знаю, – ответила подруга, но ее я не услышала.
Мысли опережали одна другую. Знает ли сам Кирилл, что его брата уничтожил мой отец? «Похоже, нет!» – мгновенно пришел ответ. Иначе разорвал бы меня еще в первую встречу. Кирилл, как и я, тогда был еще ребенком, ему было года четыре. Да никто и не знает, что у Захара остались жена и дочь. Но теперь понятно, почему другие мракауры пришли мстить и уничтожили целую семью верлафов. Улыбающееся родное лицо отца не выходило из головы. Странно, что он приснился. Будто хотел, чтобы я узнала правду о нем, а вместо этого я искала информацию об Атрэме. Может, отсюда и Серебряная книга верлафов? Слезы катились и катились по щекам. «Над нашей семьей словно рок из ведущих Охотников навис», – с горечью подумала я. И как не верить после этого в судьбу? По крайней мере, я действительно иду по стопам отца. Возможно, именно поэтому Ирина скрывает правду и избегает разговоров. Они с Николаем не хотят пугать, потому что боятся за меня очень сильно. Внезапно я осознала, что даже если спрошу, то вряд ли получу ответы. Представляю, как больно маме знать, что отец уничтожен одним ведущим Охотником, а на меня охотится другой. К тому же как я объясню, откуда узнала об Охотнике? Не говорить же, что случайно пробралась в сейф хранилища и полистала Серебряную книгу. Вновь представив черноволосого отца, я улыбнулась и вытерла слезы. «Ты лучший!» – тепло подумала я, а вслух сказала:
