В полутемном помещении было влажно, дымно и тяжело дышалось. Плясали языки пламени и потрескивали дрова в грубо сложенном камине, вокруг которого сушились и грелись разбойники. Их мокрые одежды курились паром и воняли затхлым. Разбойники часто прикладывались к бутылкам, между делом кидали кости и с веселой нервозностью обсуждали недавнее сражение с конкурирующей бандой. В одном из углов, где было намного светлее от канделябра с веером свечей, раненным бандитам оказывал помощь молодой гладко выбритый лекарь, сверкая стеклами магических гогглов. А на лавке отдельно от всех, прислонившись спиной к стене, неподвижно сидел человек, резко выделяясь среди присутствующих красивым интеллигентным лицом, лишенным всяких эмоций и холодными черными глазами. Этим человеком был наш современник и соотечественник Виктор Владимирович Сомов, волею судьбы оказавшийся в чужом и враждебном для него мире, называемом здесь Осаной. Когда‑то в прошлом студент Санкт‑Петербургского государственного университета, а ныне беглый раб и случайный сообщник городских разбойников. Виктор был серьезно ранен, ждал своей очереди к эскулапу и скептически наблюдал за его действиями. Сомов не очень‑то доверял местной медицине и совсем еще молодому явно неопытному лекарю, но другого выбора у него не было. Кровотечение от полученных ран до сих пор не прекратилось, и бывший студент чувствовал, что слабеет с каждой минутой. Когда настал его черед, он разделся до пояса и сел на скамью так, чтобы татуировка раба на его плече не была видна разбойникам. Вряд ли бы статус невольника добавил популярности Виктору в той компании, в которой он оказался.
Лекарь, увидев обнаженный торс Сомова, на некоторое время забыл о своей работе и замер внимательно его разглядывая. Он даже гогглы сдвинул на лоб, а затем с искренним восхищением произнес:
– Какая замечательная работа! Позвольте полюбопытствовать – кто сделал вам такое великолепное тело? Я знаю этого мастера?
Видимо он посчитал атлетически развитую фигуру Виктора следствием магического вмешательства.
– Знаете, – глухим хриплым голосом ответил Сомов, – Этого мастера зовут природа.
– Невероятно, – пробормотал лекарь, – Такое идеальное тело и слепая природа. Это просто невероятно.
Он взял в руки то ли хирургический инструмент из полированного металла, то ли магический амулет и прежде чем приступить к работе поинтересовался:
– Вам как? Чтобы после заживления раны остались почти незаметными или сделать хорошо различимые шрамы?
– Это еще зачем? – слегка удивился Виктор.
– Как это зачем? – в свою очередь удивился лекарь, – Шрамы – это красота и гордость мужчины. Я даже не уверен, чего в моей практике больше – зашитых ран или искусственно нанесенных порезов.
– Предпочитаю незаметные, – устало ответил Сомов, – Я не тщеславен.
– Как будет угодно, – несколько разочарованно протянул лекарь, – Но должен заметить, что на вашей фигуре шрамы смотрелись бы особенно эффектно.
Работал он быстро ловко и вместе с тем аккуратно. На мгновение прикасался блестящим инструментом (все‑таки это оказался магический обезболивающий амулет) к пораженным участкам, после чего минут на десять эти места теряли чувствительность. Промывал раны дезинфицирующим раствором, сводил разрезанные края вместе и скреплял их маленькими скобками из серебряной проволоки. Поверх швов наносил густую пахучую мазь и накладывал повязки из нескольких полосок материи белого цвета, которые были если и не стерильными, то уж наверняка чистыми. Небольшие порезы он просто заклеивал чем‑то похожим на лейкопластырь. Сомов вынужден был признать, что с точки зрения земной медицины придраться было не к чему.
Когда эскулап закончил свою работу, его взгляд задержался на татуировке Виктора и тот мгновенно напрягся.
– Господин лекарь, вам знакомо понятие врачебной тайны? – Сомов добавил в голос капельку угрозы и весьма выразительно посмотрел на целителя.
– Врачебная тайна? Ах, вот вы о чем. Не беспокойтесь. Вы я так понимаю здесь человек новый, а я оказываю услуги Старому и его людям уже давно и предпочитаю держать язык за зубами, а не на кинжале, – целитель усмехнулся, – Вот что, давайте‑ка я сделаю вам еще одну повязку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лекарь взял у Виктора мятый обрывок золотой фольги, аккуратно его разгладил, приложил к плечу и наложил сверху повязку, полностью скрыв под ней татуировку.
– Так хорошо? – хитро улыбнулся эскулап.
– Отлично. Мне понравился ваш профессиональный подход к делу. Обещаю, что загляну к вам, как только поправлюсь, чтобы лично поблагодарить за проделанную работу.
– Обязательно загляните. Лицо у вас несколько неподвижное, возможно, что задеты и повреждены отдельные мимические мышцы. К тому же со сквозной раной в вашем ухе сейчас я ничего не могу поделать. Кровь я, конечно, остановил, но для морфаллаксиса необходимы специальные амулеты, которых, увы, у меня с собой нет. Однако, если вы заботитесь о своей внешности, то позже я восстановлю вам лицо и ухо в самом наилучшем виде, – и добавил после короткой паузы: – Естественно, за дополнительную плату.
Упоминание о деньгах встревожило Виктора, поскольку за душой у него не было ни гроша.
– Благодарю, господин лекарь. Сколько я вам должен?
– О, нет, не беспокойтесь, – молодой врач успокаивающе поднял руки, – За сегодняшнюю работу мне уже заплачено.
В этот момент к ним вразвалочку подошел Орк.
– Ну что тут? Пациент будет жить? – с легкой иронией произнес он и вопросительно посмотрел сначала на лекаря, а потом на Виктора, – Ты как, Эцио, в порядке? Тогда поднимайся, с тобой хочет поговорить Старый.
Сомов потрогал свою сырую одежду, покрутил в руках ни на что негодный жилет весь в прорехах от ударов мечей, а затем выбрал еще не просохший и горячий от жара камина плащ и набросил его на плечи.
В доме, кроме огромного общего зала, имелось второе помещение, в которое вел широкий проем без дверей. Видимо это был своего рода штабной кабинет, где собирались избранные разбойники и их главарь по кличке Старый. Центр комнаты традиционно занимал видавший виды огромный дубовый стол, пропитанный вином и изрезанный ножами. На нем стояли различные яства, кувшины с напитками и горели десятки свечей в медных канделябрах, от которых здесь было намного светлее, чем в общем зале. Вокруг стола сидели особо приближенные к главарю разбойники, а во главе сам вожак и немолодая, но красивая женщина, видимо его подруга, так как она оказывала знаки внимания исключительно Старому, поднося ему еду, а иногда и обнимая за шею.
– Садись, – немногословный главарь указал на место за столом и коротко предложил: – Ешь.
Виктор не заставил себя упрашивать. После трех дней питания всухомятку, мясо еще горячей жареной птицы, приправленное вином показалось необычайно вкусным. И хотя Сомов алкоголь старался не употреблять, сейчас он налегал на красное вино, вспомнив, что это неплохое средство для восполнения потери крови. В голове Виктора скоро зашумело и захотелось прилечь, но никто не собирался отпускать его из‑за стола. Разбойники не спеша трапезничали и искоса разглядывали незнакомца. Причем их взгляды ощупывали не только лицо, но и тело, едва прикрытое плащом. Взгляды были разные. Кто‑то, как например Орк смотрел одобряюще, кто‑то настороженно, а кто‑то и с откровенной опаской. Очевидно, что развитая мускулатура пришельца произвела на разбойников должное впечатление, как и многочисленные повязки, уже пропитанные кровью и красноречиво указывающие на тяжелейшее сражение, из которого он вышел победителем.
Сомов в свою очередь равнодушно поглядывал на бандитов. Наверное, сказывалось действие алкоголя, но он был абсолютно спокоен в кругу этих явно опасных людей. Впрочем, он и сам мог быть опасным, что подтвердил не далее, как час тому назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Старый, главарь разбойников, закончил визуально изучать Сомова и раскурил трубку с сильным приторным запахом марихуаны.
– Значит, говоришь беззаконник? – спросил он, прищурившись от дыма, – Как звать?
