Он только довел свою систему до границ этики. Вопросам этики посвящено другое, более раннее его сочинение, написанное также по-арабски, но распространившееся в еврейском переводе, под названием «Усовершенствование свойств души» («Tikkum midot hanefesch»). Здесь Габироль устанавливает психофизическую основу морали, выводя различные душевные наклонности человека из пяти основных чувств. Каждое из пяти чувств порождает известные душевные наклонности, добродетельные или порочные, в различных сочетаниях, образующих различные темпераменты. Задача морали — утвердить строгий контроль разума над всеми этими естественными наклонностями. В победе «разумной души» над «животной душой» заключается усовершенствование человека, смысл и счастье его жизни.
Теософия Габироля-Авицеброна имела гораздо большее влияние на христианскую теологию Средних веков, чем на еврейскую. Альберт Магнус, Дунс Скот и другие схоластики черпали немало из «Источника жизни» Авицеброна, не подозревая, что автор — еврей. Еврейская же религиозная философия склонялась тогда больше к аристотелевскому рационализму, ярким представителем которого через сто лет после Габироля будет Маймонид. Только в позднейшее время, после ослабления влияния Маймонида, созерцательная система Габироля найдет отголосок в мистическом учении Каббалы, также основанном на теории эманации.
Связать этику иудаизма с религией в одну стройную систему выпало на долю другого еврейского мыслителя, современника и отчасти единомышленника Габироля. То был Бахия ибн-Пакуда, судья (даян) в Сарагосе, автор популярной книги «Обязанности сердец» («Chovot halevavot»), написанной по-арабски около 1040 г. и переведенной позже на еврейский язык. Бахия делит все религиозные обязанности еврея на два разряда: 1) обязанности членов тела, т.е. обряды и практические заповеди иудаизма и 2) обязанности сердца, состоящие во внутренней вере и усовершенствовании душевных свойств. Талмудический строй жизни, выдвинув на первый план внешние обрядовые обязанности, тем самым заслонил «обязанности сердца», и поэтому Бахия старается восстановить значение последних, осмыслить религиозную практику. Его обширный трактат состоит из десяти глав, в которых подробно анализируются следующие основные начала нравственной теологии: сознание единства Божия, отношение к горестям и благам жизни, богослужение, упование на Бога, сообразование своих поступков с Божией волей, смирение, покаяние, «отчет души», воздержание и любовь к Богу. В первых главах автор дает философское обоснование своей религиозной этике, во многом совпадающее с системой Габироля, но более ясное (например, предпосылки бытия Бога: нет творения без творца, все составное или органическое есть результат целесообразного акта составителя, и т.п.). Но главная сила Бахии в тонком анализе верующей души, в психическом самонаблюдении. Здесь у него много точек соприкосновения с мусульманским «суфизмом» — теорией аскетизма и созерцания как путей «слияния с Богом». В еврейской литературе мало книг, которые до такой степени способны углублять религиозное мышление и облагораживать нравы, как «Обязанности сердца» Бахии ибн-Пакуды. Благодаря этим качествам книга стала популярной, несмотря на ее сухое, абстрактное изложение; в продолжение многих столетий она составляла любимое чтение для людей, склонных к теологическому мышлению. Подобно другим мыслителям той эпохи, Бахия сочинял также религиозные гимны, в которые вплетал свои теософские идеи.
§ 28. Талмудическая наука
Занимая первенствующее положение в литературе франко-германских евреев, талмудическая наука была отодвинута на второе место в Испании, где с нею соперничали светские знания, философия и поэзия. Однако и в эту самобытную область законоведения проникли новые веяния. Исследователи стали больше обращать внимание на систематизацию запутанного материала Талмуда. После того как пришельцы с Востока Моисей и Ханох пересадили талмудическую науку на почву Испании, их ученик Самуил Ганагид поставил себе задачей ввести историческую ясность в эту область. Посреди своих государственных и литературных занятий он нашел время для составления «Введения в Талмуд» («Mevo hatalmud»), которое содержит историю и методологию так называемого «устного учения». Трезвый ум политика уловил несообразность фикции о многовековой устной передаче Мишны и Гемары, и Самуил прямо высказал свое убеждение, что отдельные галахи и целые части Мишны записывались учеными еще задолго до составления полной Мишны Иегудой Ганаси, а следовательно, и Гемара сохранялась таким же путем частичных записей. Историческая часть «Введения» Самуила не дошла до нас, но методологическая часть сохранилась и доныне перепечатывается в полных изданиях Вавилонского Талмуда.
Дальнейший шаг в области систематизации Талмуда сделал прямой преемник восточных гаонов Исаак Альфаси (10131102). Уроженец города Феца или Фас в Африке (отсюда прозвище Аль-Фаси, а также раввинское Риф — инициалы слов: Рабби Ицхак Фаси), он получил свое талмудическое образование под руководством кайруванских гаонов Ниссима и Хананеля. Все силы своего острого, проницательного ума вложил Альфаси в изучение талмудического законодательства, и плодом его занятий было знаменитое сочинение «Галахот», справедливо названное «Малым Талмудом». Альфаси поставил себе целью выбрать из огромной и пестрой энциклопедии, именуемой Талмудом, всю Галаху, т.е. юридическую и законодательную часть, а из нее — все основные положения в связи с существенной их аргументацией, устраняя излишние словопрения. То был до известной степени корректив для устарелой протокольной редакции Гемары по методу Рав-Аши. В изложении Альфаси получилась Мишна с сокращенной Гемарой и определенными выводами по многим вопросам права, причем составитель руководствовался авторитетными решениями гаонов. Этот огромный труд облегчил и школьное изучение талмудической галахи, и применение ее к практической жизни. «Малый Талмуд» Альфаси стали изучать и комментировать параллельно с полным Талмудом Вавилонским. Все промежуточные между этими двумя памятниками сочинения потеряли свое прежнее значение.
Политические смуты и притеснения со стороны мусульманского правительства в Африке заставили Исаака Альфаси в старости переселиться в Испанию (1088), где тогда утвердилось владычество Альморавидов. Ближайшим поводом его переселения был какой-то донос властям на деятельность Альфаси. 75-летний старец занял место раввина в Лусене. Здесь он стал во главе талмудической академии, куда стекались ученики со всех концов Испании. Лусена стала новым духовным центром после Кордовы и Гранады. Альфаси умер на 90-м году жизни. Еврейские общины горячо оплакивали своего духовного вождя, пересадившего талмудическую науку на Запад из ее последнего восточного убежища — Африки. Величайший поэт века Иегуда Галеви написал следующую эпитафию на могиле Альфаси:
Горы в день Синая в честь твою гремели,
Божьи ангелы тебя повстречали
И начертали Тору на скрижалях твоего сердца,
И лучший венец свой на твою главу возложили.
В Лусене еще до приезда Альфаси состоял раввином писатель-талмудист Исаак ибн-Гиат (умер в 1089 г.). Друг обоих «нагидов», Самуила и Иосифа, Ибн-Гиат обладал также значительным образованием, усвоил многое из «греческой мудрости» и писал религиозные гимны. Главная его работа сосредоточилась в области Талмуда, но его сочинения, кроме небольших фрагментов, не дошли до нас. Зато для потомства сохранилось лучшее, что было в литературном творчестве Ибн-Гиата: его многочисленные «пиутим», вошедшие в состав сефардской литургии. Некоторые из его национальных элегий
