— Передай Арахниде лететь за ним вдогонку, — приказал Мэт Эбби.
— Не надо. Зачем? — ответила Арахнида.
Мэт от ярости хотел было пригрозить ей, что отвинтит ей её упрямую голову, если она сейчас же не подчинится, но взял себя в руки и постарался спокойно произнести:
— Эбби, скажи ей, что объяснения она услышит позже, а пока пусть выполняет наши указания. — Мэт понимал, что борьба отряда — это Давид против Голиафа.
Эбби перевела, что Арахнида согласилась, потому что её корабль пока не пострадал. Эбби облёгченно вздохнула.
Стюарт Лунд включил свет и устало побрёл вверх по лестнице в свой кабинет. Хотелось свалиться на кровать и выспаться.
На столе лежал пакет, оформленный в виде подарка, сверху — поздравительная открытка. Правда, розовая обёртка пакета с детскими рисунками не подходила для такого человека, как Стюарт, но неудивительно — в Манхэттене многие, даже такие простые вещи, как обёрточная бумага, стали дефицитными.
Он взял открытку. Приклеенная к открытке нитка, тонкая как волос, торчала из пакета. На обороте увидел надпись, сделанную неряшливым почерком: «Из-за тебя мы чуть не взорвали Эмпайэр-Стэйт-Билдинг. У тебя осталось десять секунд».
Стюарт сразу всё понял, но не двинулся с места. Он устало сел за стол, уронил голову на руки.
От взрыва в соседних домах повылетали стёкла.
По Службе спасения 911 продолжали поступать сообщения. Учительница советовала:
— Я думаю, лучше пусть погибнем мы вместе с этим кораблём, чем вся Земля. Если повредить робот тараном невозможно в космосе, надо сделать это у поверхности Венеры или Земли. Тогда робот ударится о планету. Я уверена, что удара о Землю робот не выдержит, хотя если роботу удастся увернуться от устремлённого к нему корабля, то корабль может врезаться не в робота, а в планету. Как быть?
Сразу последовал ещё один звонок:
— Если лазеры корабликов не могут разрезать робот, тогда надо направить на него лучи сразу всех лазеров и сосредоточить их в одной точке.
В течение нескольких часов, пока корабль арахнид догонял робота, тот приблизился к Венере. Эбби продолжала выпытывать у Арахниды нужные сведения. Нашлось объяснение тому странному факту, что арахниды не пытались общаться с людьми и другими разумными существами из захватываемых городов, чтобы рассказать им о своих благих намерениях. Дело оказалось в том, что на родной планете арахнид существует только один язык, они не могли расшифровывать чужие языки. Они даже не пытались прослушивать радио, телевидение и другие средства связи планет, с которых они брали города.
Мэт просил Бобби дать научное объяснение одному важному, как он считал, но непонятному явлению.
— Для перелёта между планетами надо долго выжидать, пока они сблизятся. Ведь периоды обращения планет вокруг Солнца по нашим меркам велики. Земля делает один оборот за год, Венера — за двести с чем-то дней. А эти корабли почему-то не обращают внимание на эти вещи. В чём тут дело, Боб?
— В огромных запасах энергии, — ответил Бобби Джо. — И робот, и корабль арахнид способны ускоряться так быстро, что преодолевают межпланетные расстояния всего за несколько часов. При таких обстоятельствах они и в самом деле могут не обращать внимание на положения планет. Более того, за те несколько часов, пока корабль летит от одной планеты к другой, они не успевают значительно продвинуться по своим орбитам.
Мэт кивнул. От долгих наблюдений верхнего экрана болела шея. Сейчас там были увеличенные изображения робота и Венеры. Её желтоватый шар со спиралями облаков вдруг изменил цвет и стал похож на Юпитер.
— Я не ожидал, что робот начнёт менять её атмосферу с такого большого расстояния, — удивился Мэт.
— Нет, перестройка на Венере ещё не началась. Просто арахниды прибавили на этом изображении ультрафиолета. Мы видим его, потому что на экране он преобразован в видимую область спектра, — объяснил Бобби Джо.
За роботом и Венерой на голографическом экране висело увеличенное и затемнённое изображение солнца, немного более яркого, чем Венера, поэтому его можно было рассматривать невооружённым глазом. На его поверхности легко различалось большое пятно. Дугой медленно взлетел протуберанец. Солнечная корона — бушующий океан газа — сияла жемчужно-серебристым бубликом в два раза большего диаметра, чем само солнце.
Эбби заметила, что арахниды никогда не спали, просто иногда расслаблялись, сидя в креслах. Они продолжали бодрствовать, и их фасеточные глаза оставались открытыми, а сознание продолжало воспринимать действительность. Эбби никак не могла объяснить Арахниде, какое состояние у людей называется сном.
Такая особенность пауков очень понравилась Мэту, и он жалел, что люди к этому не приспособлены. Лишь тогда, когда он буквально начал валиться с ног от усталости, он позволил себе ненадолго отключиться.
Тем временем робот вышел на орбиту Венеры. На верхнем экране орбита обозначилась пунктирной окружностью. До неё кораблю арахнид предстояло ещё несколько часов пути. Ожидание было для Мэта невыносимым. К тому же движение корабля начало замедляться, — необходимо успеть снизить скорость к моменту сближения с роботом.
Благодаря искусственному гравитационному полю корабля перегрузок от торможения не ощущалось. Бобби Джо подсчитал, что если корабль, неподвижный в начальный момент, первую половину пути будет разгоняться, а вторую половину — тормозить, то для преодоления таким способом расстояния порядка сотни миллионов километров (межпланетные расстояния) за несколько часов требуется ускорение, на порядок превышающее ускорение свободного падения на поверхности Земли.
Такой перегрузки не выдержит ни одно живое существо. А на корабле арахнид перегрузок вообще не чувствовалось. На гравитационную защиту, как подсчитал Бобби Джо, исходя из общих соображений и закона сохранения энергии, требуется мощность, не уступающая мощности двигателей корабля.
На переднем плане стенного экрана появилась Венера, на некотором отдалении от неё по круговой орбите летел робот. С интервалом в десять секунд он стрелял в неё чем-то вроде трассирующих снарядов. В верхних слоях облачного покрова планеты под траекторией робота тянулся след, состоящий из равномерной последовательности ослепительно ярких вспышек, похожих на чудовищные молнии. По Венере быстро распространялась искусственная гроза. В отсветах молний зеленоватым светом мерцали бушующие облака. Такая картина у военного человека вызвала бы воспоминание о метании глубинных бомб вертолётом-бомбардировщиком. Правда, была и существенная разница — радиус действия глубинной бомбы не превышает полкилометра, а здесь каждый взрыв охватывал пятно диаметром в сотни километров.
Через каждые восемь или десять трассирующих выстрелов робот метал в Венеру более мощную бомбу, вызывающую ещё более яркую вспышку. Вскоре в сплошной облачной пелене появились гигантские бреши.
— Арахнида говорит, что сейчас робот занят первым этапом перестройки — он полностью уничтожает все формы жизни, которые могут оказаться в атмосфере, на твёрдой поверхности или в гидросфере планеты. Он также сбрасывает какое-то вещество, поглощающее кислород и, может быть, углекислый газ, а спустя много времени газы из этого вещества выходят наружу.
— В атмосфере Венеры мало свободного кислорода, — проинформировал Бобби Джо. — А углекислого газа — очень много. Поэтому если робот удалит углекислый газ, атмосфера сильно разрядится и Венера остынет до температуры, более пригодной для жизни белковых существ. Но чтобы создать на Венере условия для жизни, ему надо ещё многое сделать. Впрочем, это зависит от того, какими существами собираются населить планету.
— Мне кажется, робот перестраивает не только те планеты, где успех гарантирован. Его хозяева собираются заселять не все перестроенные планеты подряд, а только избранные.
— Судя по всему, хозяева этого робота не сильно отличаются от нас, — сделал вывод Руди.
— Он снова появился! — воскликнул Бобби Джо.
Мэт увидел на экране, как, совершив оборот вокруг Венеры, из-за её обратной стороны вынырнул летающий робот. В условиях уменьшившейся облачности лучше просматривалась тянувшаяся за ним цепь огненных шаров. Над роботом в вакууме вспыхивали более мелкие взрывы. За ними формировалось тёмное облако на высоте, раз в пять превышающей верхнюю границу атмосферы. Арахнида сообщила, что это облако — дымовая завеса, предохраняющая планету от избытка солнечной радиации. Если Венеру, чьи сутки в десятки раз длиннее земных, когда-нибудь заселят, орбитальные зеркала и непрозрачные экраны будут имитировать на её поверхности искусственно укороченные сутки.
На соседнем экране появилось увеличенное изображение робота. Часть его глянцевой поверхности отражала звёзды, другая часть — лимонные облака Венеры. На одном из его блестящих лепестков обнаружилось тёмное пятнышко. Очевидно, паук, управлявший этим экраном, тоже заметил дефект, потому что изображение начало всё больше увеличиваться, а пятно при этом оставалось на переднем плане. Вскоре увеличение возросло настолько, что на экране умещалась только часть поверхности робота.
