облачился в теплый махровый халат и нажал спуск воды. На сердце скребли кошки.
Достал треснувший кристалл, включил, удрученно отметил, что четверть
информации погибла. Мелькнула мысль – вдруг в зале на кристалле осталась
резервная копия? Судорожно подключил технику, нажал «пуск». Монитор
засветился, в уголке всплыли «непросмотренные обращения».
«От кого это может быть?» – почта Диптрена была известна единицам. Ирэн
ходил возле монитора, мысли путались – просмотреть обращения хотелось и, одновременно, было боязно – мало ли что? Бросил в стакан шарик мороженого, залил апельсиновым соком. Устроился на диване.
По экрану пробежала рябь. Возникла Натилла, в углу высветилась вчерашняя
дата. Девушка нервничала, закусывала губы, под глазами расползлись темные
круги.
« Ирэн… Я… Я люблю, но… Ты стал другим, твое отношение изменилось. И
мысли. Прости, мы не можем быть вместе… Понимаю, что это из-за моей
чувствительности, ты не виноват – другие даже не заметили бы, что с тобой
происходит. Не надо было нам начинать… Забудь, не вини себя. Ты сделал очень
много. Прости и прощай, я никогда не буду тебе досаждать».
Парень вздохнул. Сел, уперев локти в колени, уткнулся лицом в ладони. Плечи
тряслись, тишину разгоняли всхлипы. Наконец, Диптрен молча откинулся на
спинку дивана. Глаза смотрели вдаль, по щекам бежали капельки соленой влаги. В
дыхании пробивался хрип. Раздался сигнал видеовызова. Это был профессор
Гринвин. Он смотрел строго, пальцы нервно отстукивали ритм. Начал без
приветствия.
– Дип, коллапс тебя дери, что происходит? Успех голову вскружил? Ты смотрел
новости? «Звездный мальчик показал коллеге иной мир», «Топ-менеджер
всемирной компании – алкоголик», «Популярность против учености»! Как это
понимать?
– Профессор, что случилось?
Мужчина вспыхнул, глаза налились кровью, задыхаясь от возмущения,
прокричал:
– Что случилось? Ты вчера нализался и избил Сартмеса! Девять свидетелей!
Внутреннее кровотечение, разорванная селезенка! Лучший ученый компании в
реанимации.
Диптрен опешил:
– Как? Да не мог же я его так? Я не хотел!
– Не хотел. А что теперь ответить СМИ? Они в один голос твердят, что ты из
зависти его избил! Что все разработки – Двулунье, биороботы, Мировое Древо –
украл, а он по доброте душевной прощал, мол – работаю на результат, а не для
показухи.
– Но, профессор! Вы же знаете, что я…
Гринвин вздохнул:
– Знаю. Но это не выход. С сегодняшнего дня ты не работаешь в компании.
Официально. Уйди на дно. Исчезни. У тебя хватит средств, чтобы жить безбедно с
десяток лет. Там будет видно.
– Я не заслужил такого обращения.
– Прости, Дип. Чем выше в гору, тем ветреннее. Ты оступился. И, чтобы не
разбиться, мой совет – исчезни. Это лучше, чем попасть в тюрьму. Или… В общем, исчезни.
Монитор погас.
Парень убито рухнул на диван, закрыл глаза рукой. С работы выгнали, как
поганого пса, жена ушла. К тому же, авторство его творений – мир фэнтези, спутник, огромные базы истории и разработок – поставлены под сомнение. Теперь
нет славы, признания, уважения. Он был творцом нового мира – новый мир его
отверг.
В сердце вскипала ярость. Что же теперь – использовали и выбросили?
Почитали царем, а теперь бросили в сточную канаву? Да кому нужны эти деньги, медяки, золотые – он их придумал, он! На его наработках выстроили новую
финансовую систему мира!
Диптрен стремительно вскочил. Глаза горели, дышал глубоко, с нахрапом. Из
глотки вырывалось глухое рычание. Мир можно сотворить заново! Он выбежал из
дома, и направился к небольшой горе, в паре километров. Открыл потайную дверь, спустился в оснащенную лабораторию-бункер. Парень поступал хитро – созданные
им технологии передавал в упрощенном виде. Некоторые же из них «Экостарс»
даже представить не могла. Каждое изобретение он прилаживал к Рукибу.
Огромный потемневший куб с небольшим сколом возвышался на постаменте в
отдельном зале. От постамента вились толстые кабели, заныривавшие в пол, ведущие к другии помещениям и подключенными к разнообразным устройствам.
Диптрен мог управлять всем этим со своего кристалла, никуда не выходя из
подземного дома. Утонул в высоком кожаном кресле, погладил стол – копию того, что находился в личном кабинете Хеминса. Злобно улыбнулся:
– Герр Хеминс, буду рад вам представить всемогущего властителя! Приказали
мне сидеть безвылазно десять лет? Пяти хватит, чтобы создать на земле новый, подходящий мне мир. Но для начала – отплывем подальше отсюда. И поработаем
над моей обителью!
***
Моргот мрачно обозревал качающийся на волнах остров. По скалам
проносились сгустки энергии, оставляя после себя черные полосы, тускло
отражавшие холодный свет луны. Серый демон вышел во внешний мир для
встречи с Ишгаром. Он подозревал, что Хозяин рядом, наблюдает за своим слугой
и выжидает момент для эффектного выхода.
Грянули раскаты грома. Черное небо словно рушилось под непомерной
тяжестью космоса и звук ломающегося небосвода осенял землю, заставляя
трепетать все дышащее. Горизонт осветился грядой молний – ярких, ветвистых, разбрасывающих снопы искр. Когда сияние исчезло, рядом с демоном застыл в
воздухе огромный дракон. Черные блестящие глаза изучали каждый сантимер этого
мира. Острая хищная морда с клыками-иглами переходила в длинную мускулистую
шею. Спину и хвост увенчивал волнистый гребень, в области лопаток чешуя шла
мелкая, на переходе в размашистые крылья совсем исчезала, оголяя грубую кожу.
– Эффектное появление, Енном бы пополнился смертными, будь они здесь.
Дракон пыхнул огнем, с долей сожаления произнес:
– Я же был сыном зари! Ниспал, как молния!
– Высший отверг тебя. И всю нашу треть – Пламенеющую Треть!
Ишгар прорычал:
– Это мы отвергли Высшего! Война за независимость и свободу – священна.
Моргот поклонился:
– Я с тобой Хозяин. И всегда буду верен твоей длани.
– Это так. Ведь только со мной ты сможешь обрести желаемую власть и
достойную славу. Перейдем же к насущным вопросам.
Демон расправил крылья, вытянул когтистые лапы, в которых держал
мерцающий шар.
– Он в моей власти. Третий месяц в нити истории вплетаются черные истины.
В Первоискре скапливается мощь огнистого Эдема.
Черные глаза прищурились, внимательно разглядывая слугу. Моргот дрогнул, ощутив леденящий взгляд, тихо произнес:
– Позволь вопрос, Хозяин.
– Молви.
– Ты взял нас в прошлое. Но никогда не показывал будущее. Почему?
Ишгар растворился во тьме. Стихия успокоилось, показалось звездное небо.
Из тишины донесся голос повелителя:
– Эликсира очень мало. Я не использую его для праздного любопытства.
Демон поклонился и направился вглубь острова – в комнату, где крепко спал
молодой бледный мужчина с фиолетовыми волосами.
Глава 29. Встреча
На песчаники с неба плавно опускались серые слипшиеся хлопья. Около
стены земля отливала красным, через пару шагов превращаясь в ровную грязную
поверхность. Со стороны ограждения затрещало, из стены с грохотом вылетели
корявые металлические пластины. Сыпя искрами, стальные куски с шипением
проторили в мутной жиже ровные, кирпичного оттенка, борозды. Из разрыва
вывалились два человека с мощной волосатой тварью. Мужчина, что покрупнее, внимательно оглядывал местность, иногда недоумевающее что-то говорил второму, помельче. Тот был похож на мага, одной рукой деловито счищал с плаща черные
капли, другой крепко сжимал бронзовый посох с белым камнем в навершье.
– Не понимаю, – Корво сплюнул накопившуюся во рту кровь, – при чем здесь
Вирсавия? Эта странная баба сама на меня накинулась. Кодекс чести воина велит
отдавать долг.
Авенир продолжал чистить плащ.
«Легендарный плащ Иужега».
Кожа прогорела, ссыпалась золой, чешуйки отвалились. «Никакой жар не
берет… Ну-ну» – Волхв скинул испортившуюся вещь, вздохнул. Брови нахмурены, губы поджаты. Ядовито глянул на соратника:
– Да? Так это ты только из-за долга, а я уж заволновался! Не велит книга
страстям предаваться! Защита Высшего отходит. Не мог где-то в безопасном месте
любиться? Так нет же, надо перед самой гееной благодать сбивать.
Бородач поправил шишак, почесал бочину:
– Ну, то ж твои боги! Ты и держись. Какие-то они неправильные. Убивать, значит можно, а с девицей возлечь никак? Даже если сама возжелала, без насилия?
Несправедливо. За убиение должно быть большее наказание.
Волхв поправил обруч, отер листом мяты щеки:
– Блудник грешит против своего тела. Убьешь себя. Ты же святич? Высший – и
твой бог, хоть и забытый.
