А ты, Мария, собирайся, ко мне в часть поедем, обойдемся без благословения!
Отпор Ивана разозлил тетю, оттолкнув его в сторону, лицо ее побагровело, а изо рта со слюной вылетели фразы:
– Ты, капитан, иди к себе в часть, а эта… – она бросила злобный взгляд на Марию, поедет к своей матери и пусть родители решают, что с нею делать, а я не хочу брать на себя такую ответственность! – она ударом своей ноги открыла дверь, – прошу, капитан, на выход, и советую больше не беспокоить меня, для твоего же блага!
Иван посмотрел на неё оценивающим взглядом, усмехнулся краешком губ и повернулся к Марии, – идем ко мне в часть! – и взял её за руку.
– Нет! – выкрикнула тетя, резко оттолкнув от него Марию, – я за неё в ответе, а ты пошел вон!
Иван знал, дальнейшие его действия только усугубят жизнь любимой, – Мария, я заберу тебя отсюда!
– Пошел вон, заберет он!
– Я люблю её! – бросил он через свое плечо.
– Люби, капитан, тебе никто не запрещает! – и закрыла за ним дверь на ключ.
– Мария! – кричал он за дверью, – никуда не уезжай, я завтра за тобой вернусь! Решу вопрос в части и заберу тебя! Ты меня слышишь, Мария?
– Слышу, я подожду тебя, – прижавшись щекой к двери, крикнула Мария и, рыдая, сползла по ней на пол. Её светло-русые волосы рассыпались по всей спине. Она сидела на коленях, и плечи ее часто вздрагивали.
– Уйди от двери и замолкни! – тетя схватила ее за волосы, оттащила в сторону, – устроила здесь «дом терпимости»! – бесцветные большие глаза тетки стали еще больше, багровое лицо приобрело бордовый цвет. Ноздри носа значительно расширились, тонкие губы, как у рыбы то открывались, то закрывались.
Мария не обращала внимания на оскорбления и унижения тетки, обняла её. – Тетя Лена, миленькая, не сердитесь на меня, разрешите нам пожениться, я люблю его!
– Забудь об этом! – оттолкнув её от себя, добавила: – Завтра же поедешь к матери, в свою деревню!
– Ночью Мария пыталась открыть дверной замок и убежать от тетки, но «Заботливая» тетка не спала всю ночь, чтобы не упустить племянницу.
Всю ночь Мария проплакала, боялась разлуки с любимым. У нее было предчувствие, что никогда больше не встретится с ним. Так и случилось. На следующий же день, рано утром, тетка отправила Марию домой. А часом позже, Иван пришел за Марией. Но не успел он, закрыть за собой дверь, как услышал змеиное шипение тетки.
– А, женишок, явился! Опоздал ты, уехала твоя невеста!
– Как уехала? – растерянно спросил он.
– Как и все уезжают! – ехидно ответила она.
– Вы шутите? Не может она уехать! – криво улыбаясь, произнес он.
– Смогла! Хотя и не хотела, – ледяным тоном сказала она.
– У нее будет ребенок, тетя!
– Какая я тебе тетя?.. Об этом нужно было раньше думать, молодой человек!
– Я вас прошу, дайте мне адрес, куда она уехала, я поеду за ней!
– А вот этого, я сделать не могу!
– Ну, почему? Вы представляете, что ее ожидает?
– Представляю, конечно, но ничем помочь не могу! Ищи, если любишь, найдешь! – равнодушно сказала она.
– Я вас умоляю! Пожалуйста, не ради нас с Марией, а ради нашего ребенка! Скажите, куда она уехала?
– Все, капитан, ты свободен, не смею больше задерживать! – сказала она командным тоном.
– Да, что вы за человек?.. За что вы так с нами?
– За то, что ты забыл о своей чести, капитан! Соблазнил девчонку и…
– Что и? – взорвался Иван. – Я люблю ее и хочу жениться на ней! А вы изо всех сил стараетесь нас разлучить!.. С вашей стороны вы должны быть заинтересованы в ее замужестве и счастье!
– Я никому ничего не должна и не обязана! – голос ее перешел на крик. – Не учи меня уму разуму, и научись сдерживать себя, Иван, как там тебя?
– Константинович! – произнес он.
– Вот-вот, Константинович, а теперь прошу, – она показала рукой к выходу.
Иван подошел к двери, повернулся к ней, подняв свой крутой подбородок и вместо слова до свидания, сказал:
– Я найду ее, как бы вы этого не хотели! Вам же после будет стыдно!
Совершенно случайно на сундуке у двери, он заметил белую шелковую блузку Марии, он легким движением руки сгреб ее в свою ладонь, прижав к своей груди, и ударом ноги с силой открыл дверь.
Тетка вздрогнула и выпустила ему вслед ряд проклятий, – ищи, – прошипела она, – для этого не хватит тебе всей жизни!
Выйдя за забор дома, Иван присел на скамью, из его темно-серых глаз скатывались слезинки, он уткнул свое лицо в блузку любимой девушки и долго вдыхал в себя нежный запах тела возлюбленной.
Через пару дней, Мария вернулась в свою деревню к родителям. Настроение у нее было подавленным. Разлуку с любимым, она переносила очень болезненно, из ее головы ни на минуту не выходил образ Ивана. Она, как бы перечитывала страницы любимой книги и думала о том, что с ней произошло, и что теперь ей делать, один на один со своим горем.
Отец не мог не заметить, как Мария каждый день часто смахивает с глаз вдруг появившиеся слезы. Еще больше, он был обеспокоен её болезненным видом.
Однажды, он посадил ее к себе на колени, обнял как в детстве и, глядя в ее влажные глаза, с тревогой спросил:
– Мань, признайся мне честно, тебя мать обидела? Так ты не бойся, скажи, я сумею защитить тебя!
– Нет, нет, тятя! – она уткнулась лицом в мощную грудь отца и так разрыдалась, что ни какие уговоры ей не помогли. Наконец, слезы же ее и успокоили.
– Дочка, ты только скажи, кто тебя обидел, ты же знаешь, я за тебя всех раздавлю!
После, она уже пожалела, что не рассказала ему, как тетка обошлась с ней и отцом ее ребенка. Может, все было бы по-другому, может, он бы сам поехал к тетке и все устроил. Но страх перед своей матерью, остановил её поделиться девичьим горем.
– Да нет, тять, все хорошо, только скучно без работы дома сидеть, может, я работать пойду дояркой?
Отец обвел зорким взглядом дочь и подумал:
– Может, и действительно, для нее так будет лучше. А, что, дочка, все равно в нашем совхозе для девушек другой работы нет, если хочешь, иди, поработай! Там много молодежи, будет веселее.
Время шло, Мария заметно стала округляться.
Ее подруга, Нюрка была постарше и опытнее, она все присматривалась к ней и думала, – что с девушкой происходит? – Не выдержав любопытства, спросила: – Мария, ты часом не беременна?
Этот вопрос, будто громом прогремел над головой Марии, её тело обдало жаром. Она засмущалась, серо-зеленые глаза наполнились слезами, прислонившись к кирпичной стене коровника, медленно сползла на солому.
– Нюр, я тебе все расскажу, только ты никому! – глотая слезы, проговорила она, и как на исповеди все рассказала подруге.
Нюрка с сочувствием выслушала ее. – Ничего, Мария, ты не плачь, расстраиваться тебе нельзя… – Мгновение помолчав, спросила:
– А родители знают?
– Да что ты, Нюра? Если бы они узнали, я бы уже в могиле была! Отец, еще, куда ни шло, добрый, а вот мама! – она закрыла руками лицо и тихо заплакала.
– Ну, что мне делать с тобой? – она обняла подругу, поглаживая по спине, – чтобы никто не заметил твоего живота, ты утягивайся, а я никому не скажу!
На работе Мария находилась допоздна, утренняя дойка в четыре утра и длилась до восьми часов, затем в четырнадцать и в двадцать часов последняя дойка. Практически, она днями находилась на ферме, домой возвращалась, когда родители уже спали, и утром уходила, они ещё спали, поэтому, ни мать, ни отец, не замечали за ней ни каких перемен.
– Отец, не кажется ли тебе, что наша дочь изводит себя работой? – спросила мужа Матрена, – работает наравне с взрослыми женщинами! Я подумала, надо будет ей зиму переждать, пока пройдут морозы, а весной может, пойти еще поработать, если захочет!
– Да, Мотя, я уже об этом думал, живем мы, слава Богу, жаловаться грех!
Матрена посмотрела в большие серые глаза мужа, – что это твои глаза, отец, на мокром месте?
– Ничего, мать, – он часто заморгал и поторопился встать, – пойду, посмотрю на хозяйство!
Матрена проводила его взглядом, – такой великан, а сердце мягкое, доброе! «За тобой, я как за каменной стеной, и сам не обидишь и в обиду не дашь», – сказала она закрытой двери.
Чтобы переговорить с дочерью, нужно было, приложить максимум усилий.
