– Дерьмо все это, – заявил Чак, и все сидевшие за столом дружно расхохотались.
– Совершенно верно, – проговорил глухой, присоединяясь к общему смеху. – Именно дерьмо. А количеством дерьма как раз и объясняется отклонение в результатах при точных расчетах. Ваша очередь сдавать, Рейф.
Высокий сухощавый человек, сидевший слева от Чака, снял очки в золотой оправе и вытер набежавшие от смеха слезы. Потом он взял колоду карт и принялся тщательно перетасовывать их.
– По-моему, эта была самая лучшая тирада из всех, какие я когда-либо слышал. – Он протянул колоду Чаку. – Снимите.
– А на кой черт? – капризно отозвался тот. – Раздавайте.
– Как будем играть на этот раз? – спросил человек, сидевший напротив Рейфа. Он держался очень осторожно, потому что был новичком в этой компании и не мог пока четко определить, какое ему отведено в ней место. Кроме того, он все еще не представлял себе, кто именно был его предшественником и по каким причинам он оказался выведенным из этой четверки. У него был один-единственный талант, который мог бы оказаться здесь полезным, но это свое умение он перестал считать талантом примерно лет десять назад. Дело в том, что единственное, что он умел делать отлично, – это изготавливать бомбы. Да, да, именно бомбы. Этот старик, мирно сидящий сейчас с остальной тройкой за картами, считался в свое время довольно крупным специалистом по изготовлению смертоносных взрывных устройств. Давным-давно он предложил свои услуги одной из иностранных держав, а потом изрядное количество лет отсидел в тюрьме, предаваясь сожалениям о столь безрассудном поступке. Однако прежние его политические симпатии не осуждались и не подвергались какой-либо критике со стороны глухого, который и нанял его на службу. Глухого интересовало только одно – в состоянии ли он сейчас соорудить бомбу, если в этом возникнет необходимость. И ему особенно пришлось по вкусу то, что наряду с обычными бомбами старик мог делать и зажигательные. Эта его многопрофильность, по-видимому, очень понравилась глухому. Впрочем, старику по кличке “Папаша” плевать было на чужие удовольствия или неудовольствия. Главное было то, что его наняли для выполнения определенной работы, и, насколько он мог судить, работа эта состояла в том, чтобы делать бомбы.
Он, естественно, пока еще не знал, что было в нем и еще нечто весьма привлекательное для его работодателя, а именно – его возраст. Папаше было шестьдесят три года, то есть не много и не мало, а как раз то, что нужно для отведенной ему роли.
– Давайте играть с неограниченным прикупом, – заявил вдруг Рейф. – Это оживит игру.
– Терпеть не могу этого варварства, – сказал глухой. – Это уже не покер, а какая-то неразбериха. Утрачивается логика игры.
– А вот и хорошо, – заявил Чак. – Может быть, в этом случае у нас тоже появится хоть какой-то шанс выиграть. А то вы играете так, будто собираетесь перерезать горло собственной матери.
– Я играю так, как играют собирающиеся выиграть, – сказал глухой. – А как же еще можно играть?
Рейф снова расхохотался, и его голубые глаза за стеклами очков снова заслезились. Он раздал карты и сказал:
– Король открывает игру, – и положил колоду на стол.
– Двадцать пять долларов, – неуверенно включился в игру старик.
– Играю, – сказал Чак.
– Я тоже, – сказал Рейф.
Глухой внимательно разглядывал свои карты. Помимо лежавшей на столе пятерки, у него на руках была шестерка с валетом. Он быстро окинул взглядом партнеров, а потом так же быстро сложил свои карты.
– Я пас, – сказал он.
Он еще немного посидел за столом, а потом решительно встал. Это был высокий, приятной внешности человек лет под сорок, движения у него были четкими и экономичными, как у хорошего спортсмена. Спортивность фигуры подчеркивали и коротко подстриженные светлые волосы. Взгляд его синих глаз был сейчас направлен сквозь витринное стекло магазина на улицу. На витрине белела надпись: “Челси и Ко. Мороженое с орехами”. Однако изнутри надпись эту следовало читать в обратном порядке.
Улица перед магазином была пуста. Какая-то женщина с трудом тащилась по ней с хозяйственной сумкой, полной покупок. Она прошла мимо витрины и исчезла из поля зрения. По другую сторону магазина, со стороны двора, царил полнейший хаос. Там работали бульдозеры, экскаваторы, на разровненной площадке сновали рабочие.
– Да и вам тоже пора кончать игру, – сказал глухой. – Нам предстоит еще большая работа.
Рейф, согласившись, кивнул. Чак увеличил ставку, и старик спасовал.
– Можно вас на минутку? – обратился к нему глухой.
– Конечно, – отозвался старик.
Он встал, отодвинув стул, и пошел вслед за глухим по направлению к двери, ведущей в подвал. Здесь было прохладно и сыро, пахло свежевырытой землей. Глухой направился к длинному столу и раскрыл стоявшую на нем коробку. Оттуда он достал форму серого цвета и сказал, подавая ее старику:
– Сегодня вы будете одеты в это. Папаша. Когда мы будет заняты работой. Хотите примерить?
Папаша взял одежду и ощупал ее придирчиво пальцами, словно выбирая покупку в магазине готового платья. Внезапно пальцы его замерли, а глаза удивленно расширились.
– Я не смогу надеть это, – сказал он.
– С чего это вдруг? – спросил глухой.
– Я не стану этого надевать. Это не для меня.
– Почему это?
– На нем кровь, – сказал Папаша.
В какой-то момент могло показаться, что в этом тихом и пахнущем землей подвале глухой вот-вот утратит свою выдержку и сорвется из-за неожиданного бунта старика. Но и тут он не изменил себе и внезапно расплылся в улыбке.
– Вот и правильно, – сказал он. – Постараюсь подыскать вам что-нибудь другое.
Он взял из рук старика серую форменную одежду и снова уложил ее в картонную коробку.
Глава 4
Девятого апреля, в четверг, фотография неопознанного трупа появилась в дневных выпусках трех городских газет. Газеты поступили в продажу около полудня. В одной из них она была помещена на первой полосе, остальные отвели ей четвертую полосу, но везде фотографии были снабжены яркой, бросающейся в глаза надписью: “ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА?” При первом взгляде на фотографию могло показаться, что человек этот просто прикрыл глаза. Полицейский художник пририсовал покойнику плавки, однако белые носки и грубые ботинки при этих плавках выглядели еще более несуразными и заставляли заподозрить какой-то трюк.
Читатель видит кричащий заголовок “ЗНАЕТЕ ли вы – этого ЧЕЛОВЕКА?”, а потом переводит взгляд на жалкого старика, которого наверняка застукали спящим на каком-нибудь общественном пляже. Догадливый читатель сразу понимает, что этот задремавший дед относится к той категории людей, у которых подошвы ног не привыкли к пляжному песку, и что разлегся он так неспроста, а ради какого-нибудь рекламного трюка. Однако, вчитавшись в текст, набранный под фотографией, он узнает, что этот жалкий старик вовсе и не спит, что он лежит тут мертвее мертвого, а это пятнышко на его голой груди вовсе не типографский брак, а самая настоящая рана – результат выстрела из ружья с близкого расстояния.
Итак, газеты поступили в киоски примерно в двенадцать часов дня.
В двенадцать часов пятнадцать минут Клифф Сэведж появился в приемной 87-го участка полиции. Одет он был безукоризненно: светлая шляпа, чуть сдвинутая на затылок; уголок носового платка, выглядывающий из кармашка светло-коричневого пиджака; отлично выглаженные брюки. Он прошествовал к окошку дежурного и отрекомендовался.
– Клифф Сэведж Беспощадный. Репортер. – С этими словами он небрежно кинул на стол дежурного фотографию неопознанного убитого. – Кто занимается тут у вас этим делом?
Сержант Дэйв Мерчисон бросил взгляд на фотографию, хмыкнул, перевел взгляд на Сэведжа, снова хмыкнул и только после этого спросил:
– Простите, как вы назвали себя?
– Беспощадный.
– И в какой газете вы работаете?
Сэведж оскорбленно вздохнул и добыл из бумажника удостоверение. Он положил его на стол перед сержантом рядом с газетной вырезкой. Мерчисон поглядел на удостоверение, потом еще раз на фотографию, в который раз хмыкнул и наконец сказал:
– Этим занимается Стив Карелла. Послушайте, мне ваше имя кажется знакомым, откуда бы это?
– Понятия не имею, – сказал Сэведж. – Итак, мне нужно повидаться с этим Кареллой. Он на месте?
– Сейчас узнаю.
– Можете не беспокоиться. Я просто поднимусь наверх, – сказал Сэведж.
– А вот это уж черта с два, мистер Беспощадный. И полегче на поворотах. Это удостоверение не дает вам права распоряжаться здесь. – Мерчисон неторопливо выбрал один из проводов коммутатора и воткнул его штырь в нужное гнездо. Он выждал какую-то секунду и потом сказал в микрофон: – Стив, это Дэйв снизу. Тут у меня какой-то тип по имени Клифф Сэведж, он называет себя репортером, он хочет... Что? Отлично. – И Мерчисон, явно удовлетворенный ответом, вынул штырь из гнезда. – Он говорит, чтобы вы шли к чертовой матери, мистер Сэведж.
