Принц зарычал и выкрикивая испанские ругательства, потребовал увести "чудовище" с глаз долой и как можно скорее!
Тацетта, очень надеявшийся на какой-нибудь более решительный приказ, толкнул Гиацинта к выходу из каюты, постаравшись, чтобы тот сильно ударился раненным плечом.
Проклиная графа на всех наречиях средиземноморья и грозя ему самыми страшными мучениями, которые он смог придумать по дороге до "камеры" (и за весь день тоже), Тацетта довёл пленника до его каюты, где тому надлежало пребывать без воды и пищи до окончательного решения его судьбы.
В очередной раз врезавшись в доски, в данном случае — в борт корабля, то есть в наружную стенку своей каюты, Гиацинт спокойно встал, тщательно отряхивая пылинки с новой рубашки, и поднял глаза на злую-презлую багровую рожу Тацетты в окошечке двери:
— Передай Неро, что смирение есть высшая добродетель, поэтому ДОРОГИМ гостям прощают все! Иначе это просто губительно для нервов…
Окошко с треском захлопнулось.
Жутко ругаясь, Тацетта поднимался на палубу, слыша позади невежливый смех Гиацинта за дверью.
.
[1] шалфей аптечный (Salvia officinalis) — известное лекарственное растение.
[2] Гиацинт никогда не упускал случая извлечь пользу из того, что “Ориенталь” — значит “Восточный”.
[3] В оригинале она обычно звучит: “Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!”
6. Последний луч заката
.
Вечером следующего дня, до захода солнца, принц Чёрный Тюльпан вызвал пленника в небольшую палубную каюту на носу брига.
Заранее предупредив, что встреча официальная, и пленнику не мешает привести себя в порядок. Гиацинт оценил любезность.
Накинув камзол на плечи, граф в сопровождении конвоиров вышел на палубу. Войдя в каюту, где ждал Неро`, не здороваясь, развернул и придвинул к открытому окну большое, единственное в каюте кресло и устроился в нём, не обращая внимания на стоящего рядом принца.
Неро` возмутился:
— Я не предлагал вам сесть, граф! Это кресло — моё!
Гиацинт устало отмахнулся, не глядя на хозяина корабля:
— Когда ты наконец поймёшь, что на все твои предложения и прошлые и будущие мне глубоко наплевать. Я буду делать абсолютно всё, что хочу, поскольку ты не можешь мне этого запретить.
Принц постарался вернуть спокойствие:
— Хорошо. Я всё же советую тебе встать, поскольку то, что я собираюсь тебе сообщить, обычно встречают стоя.
— Меня вообще слабо волнуют общепринятые правила поведения, тем более с тобой. Говори, что хочешь, — граф остался сидеть, глядя в окно. Небо на западе переливалось оранжевым шёлком.
"Чёрт побери, как во Флоренции, — подумал Гиацинт. — Как же всё это теперь далеко…"
Стоя вполоборота к чёрному резному комоду в углу справа от кресла, принц аккуратно заряжал револьвер. Вложив все шесть зарядов, подошёл к креслу. Над ухом у Гиацинта щёлкнул взведённый курок.
— Это для кого? — бесстрастно спросил граф. — Для меня или для себя?
— Гиацинт-Бонифас, граф Ориенталь! — срывающимся голосом начал принц. — Я решил покончить с вашим существованием и сейчас исполню своё решение. Если у вас есть последнее желание, назовите его. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
— Неро, ты первый раз в жизни вспомнил мое имя, — удивлённо констатировал Гиацинт, не отрываясь от созерцания роскошного заката. — У меня есть желание, но ты не сможешь его выполнить, так что считай себя свободным от обязательств.
— Я прошу вас встать, граф! Это всё-таки моё кресло. Будет жаль, если обивка пострадает, — добавил принц с нервным смешком.
— Перебьёшься. Мне так удобней.
Неро поднял револьвер и коснулся холодным стволом виска Гиацинта:
— Молись! Я считаю до десяти…
Чёрный Тюльпан глубоко вздохнул, начиная отсчёт последних секунд жизни своего врага:
— Один, два, три, четыре…
За открытым окном полыхало небо. Последние лучи…
— Восемь, девять!…
— Не трать заряд, — услышал Неро спокойный голос с вечной насмешкой. — Всё равно холостой…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— О-о! Чтоб ты провалился!! — зарычал Тюльпан, швыряя револьвер о стену.
Грянул выстрел, естественно вхолостую. Но его эхо далеко разнеслось над водой, пугая чаек и бакланов.
Гиацинт обернулся через плечо, в первый раз посмотрев на чёрного принца.
— Извини, говорить под руку нехорошо. Я испортил тебе лучшие минуты жизни, но ты сам виноват…
— Как ты узнал? — охрипшим голосом спросил Неро.
Граф невесело усмехнулся, снова отворачиваясь к окну.
— Дар ясновидения, как утверждает один из моих друзей. А на самом деле… Я просто хорошо тебя знаю, Неро`. Это твой стиль. Ты всегда любил такие эффектные сцены. На закате… Последние лучи! Неплохо срежессировано…
— Я тебя ненавижу, — тихо сказал Тюльпан, садясь боком на стол, за неимением другого кресла и бессильно уронив руки.
— Я знаю, — вздохнул Гиацинт. — Порой я сам себя ненавижу, но что же делать? Надо жить…
— А как про рубашку узнал? — принц постепенно успокаивался.
— А ты?
— Я увидел у тебя вышитый герб на воротнике. Все твои друзья и родные моментально узнали бы эту одежду, а она выглядела до того живописно…
— И ты собирался преподнести её в качестве своей верительной грамоты?
Неро` усмехнулся:
— Согласись, твоя жена очень бы обрадовалась такому подарку.
— Ещё бы! — Гиацинт засмеялся.
— Что тут смешного? — возмутился таким бесчувствием Чёрный Тюльпан.
— Я о другом. Подумал, что, слава Богу, больше не ношу серьгу и забыл дома своё обручальное кольцо. Не то ты бы его "одолжил"… Вместе с пальцами.
Принц цокнул языком и мечтательно протянул:
— Забыл, да? Жаль… Половина руки или хотя бы кисть, смотрелась бы также впечатляюще…
Гиацинт сочувственно покачал головой:
— Господи, Неро! Ну откуда в тебе это призвание мясника, ты же испанский гранд.
— А ты — бродяга! Хоть и называешься графом и сыном герцога, — обиделся принц. — Явно твоя мать нашла какого-нибудь разбойника с большой дороги или пирата, раз ты такой любитель приключений!
Граф устало засмеялся:
— Здрасьте! Только об этом мы ещё не поговорили! Увы, ваше высочество, я слишком похож на обоих своих родителей, чтобы даже в угоду вам мог предположить что-либо подобное… Лучше скажи, как ты объяснишь, что я жив? Твой Тацетта точно сочтёт меня привидением и грохнется за` борт!
— С ним я как-нибудь разберусь, — мрачно сказал Тюльпан. — А с тобой… Давай поговорим серьёзно, с открытыми картами.
— Второй день тебя только об этом и прошу, — Гиацинт смотрел в окно. — Расскажи, наконец, чего ты от меня хочешь.
Чёрный Тюльпан сердито взглянул на эту наглую статую, сидящую в его кресле.
"Как каменный! Чёрт его возьми…"
И начал спокойно рассказывать.
7.
— Мы входим в Гибралтар. Через несколько часов будем в Атлантическом океане. Тебе наверняка интересно узнать дальнейший маршрут?
— Очень интересно, — совершенно без модуляций в голосе ответил Гиацинт, так же как сказал бы: "Совсем не интересно".
Это был единственный раз, когда ему не удалось обмануть принца своим равнодушием. Почувствовав ложь, Неро сладчайше улыбнулся и даже облизнул губы кончиком языка.
"Ну, по крайней мере, я знаю теперь, чего ты боишься!" — решил он и нежно мурлыкая, сказал:
— Не волнуйся, мой дорогой друг. Могу тебя успокоить, мы поворачиваем на север. Африка тебе не грозит, хотя, конечно…
И тут же получил щелчок по носу за свою самоуверенность, потому что Гиацинт вздохнул… Но отнюдь не радостно, а с лёгким разочарованием:
— На север… Что, на африканских рынках уже не нужны белые невольники?
— Хм, нет, отчего же, просто за последние двести лет цены слишком упали, сделка была бы невыгодной.
— Для кого? Для работорговцев, для меня или для тебя?
