Что с ней сделали? Что еще сделают? Или может все-таки, позабавившись, вампиры оставят ее в покое?
Вопросы без ответа роились в голове, как гудящий улей, не принося ничего кроме тревоги и страха.
Ева совершенно не представляла, чем могла так не угодить совершенно незнакомым вампирам, что по ней сначала стреляли, а потом и вовсе лично пришли придушить. Личность Измаила сбивала с толку и отчего-то пугала больше несостоявшегося убийцы.
В любом случае, — решила девушка, отчаявшись разобраться в хитросплетении чужой логики, — нельзя оставаться в квартире, куда я умудрилась пригласить двух психов. Можно хоть до посинения отменять свое приглашение, толку уже не будет.
А бежать куда? К братьям? К родителям? Чтобы и к ним заявились? Ни за что.
Обратиться в полицию?
Они наверняка сталкивались с нападениями вампиров и смогут помочь. Может, смогут найти по отпечаткам пальцев и даже по крови этого Филиппа. Главное, ничего не трогать и не убирать.
Еще немного поразмыслив над этой идеей, Ева окончательно решилась.
Желудок утробно заурчал. Девушка нехотя поднялась, подчиняясь зову живота, и направилась на кухню за завтраком, гадая, не испортит ли ей предстоящий вид весь аппетит. Но, проходя через коридор, она краем глаза зацепила собственное отражение в зеркале. Что-то ее остановило, что-то неправильное. Ева вглядывалась в свое отражение, по меньшей мере, минуту, пока не поняла, что шея ее абсолютно, девственно чиста — синяки исчезли. Исчезли по всему телу: пропал кровоподтек на бедре, шишка на виске, все царапины и ушибы. Одна лишь высохшая кровь свидетельствовала о реальности прошедшей ночи.
Покачнувшись на ослабевших вдруг ногах, Ева привались к стене. Мир закружился, утратив четкие границы реальности, вселив в девушку неуверенность в собственном здравомыслии и зыбкости ее восприятия. Не могло, не могло просто так все исчезнуть! Ее душили, швыряли, и вся та боль, через которую она прошла, не могла ей привидеться.
Дыша слишком часто и слишком глубоко, Ева невольно ухудшила свое состояние и едва ни упала в обморок. Спохватилась, когда уже сползла на пол, а голова немилосердно отяжелела.
— Все. Стоп. Успокоилась, — приказала себе девушка и сосредоточилась на дыхании, зажмурив глаза.
Медленный вдох, плавный выдох. Подождать и снова медленный вдох, неспешный выдох.
Абстрагировавшись от тихого, истеричного голоса в голове, вопрошавшего, что здесь вообще творится, Ева открыла глаза.
Солнце за окном в комнате Алисы было ярким до слез, немилосердно жарким, сухим. Ева его всегда ненавидела, предпочитая дождливую и пасмурную осень или, хотя бы, теплую зиму, но сегодня подумала о светиле с симпатией. Солнце убивает вампиров, солнце лучше всякой двери удержит их на надежном расстоянии.
За окном стояла жара в тридцать пять градусов, в квартире лишь на пару градусов ниже, но кожа девушки была на ощупь прохладной. От шока.
Взглянув на свою раненую о нож руку, Ева вскарабкалась на ноги, добрела до ванной и сунула руку под проточную воду. С помощью мочалки отскоблила присохшую корку и нервно хихикнула — вместо рваной раны белел затянувшийся шрам.
— Что они со мной сделали? — звучание собственного голоса ее странно успокоило.
Ладно, — рассудила она, глядя на себя в зеркало, — я вполне в своем уме, от солнца тоже вроде не умираю. Я не спятила и не стала вампиром. Это плюс. Меня чуть не убили и вполне могут закончить начатое. Это минус. Сюда они могут заявиться уже часов в девять-десять, раз уж их пригласили, но если снять другую квартиру?
Ломая голову, по какому принципу действуют приглашения для вампиров, Ева приняла душ, перекусила бутербродами, не без труда отмыла пол и мебель — проклятая кровь никак не хотела отходить, пришлось перебрать несколько чистящих средств. И только заканчивая, она вспомнила о своем решении позвонить в полицию.
Хотя, что я им теперь сказала бы? — здраво рассудила она. — Что на мне все побои за ночь сошли? Вот бы товарищи-менты посмеялись.
Покопавшись в жестяной банке из-под чая, где хранились деньги, Ева угрюмо констатировала, что если она и сумеет снять квартиру за те гроши, что у нее остались после оплаты нынешней, то о еде можно спокойно забыть на весь месяц.
Побарабанив пальцами по полупустой хранительнице наличных, Ева, скрепя сердце, набрала номер Илии, одного из своих старших братьев. В отличие от своего близнеца Исаии, Илья не стремился контролировать сестру и ее расходы. И потому мог одолжить ей денег, не выспрашивая на что.
— Привет, Ев, — несмотря на бодрый тон, голос парня звучал озадаченно — слишком редко они созванивались и почти всегда по делу. Поймав себя на этом, Ева погрустнела.
— Илья, слушай, можешь мне тысяч шесть одолжить? — отчаянно стесняясь, спросила она.
— Могу, — недолго думая, отозвался Илия. — А на что тебе?
— Ну… надо, — Ева постаралась ответить легко и спокойно, но при мысли о необходимости бежать и прятаться от неведомой опасности голос ее подвел, дрогнув.
— Так. Что случилось? — посерьезнел брат на том конце связи.
Ева задержала дыхание, для надежности зажав себе рот рукой. Наружу рвались рыдания. Ей так хотелось рассказать Илье весь тот ужас, что она пережила, покаяться в собственной глупости и получить от него помощь и защиту; расслабиться, спрятавшись за его спиной — совсем как в детстве, когда Исаия начинал бушевать, обнаружив очередной набор своих фломастеров, что младшая сестра в очередной раз не нарочно испортила.
Горячие слезы полились из глаз, казалось, бесконечным потоком, и Ева немедленно нажала отбой. Резко выдохнув, она утерла слезы, помахала ладонями на лицо, чтобы хоть чуть-чуть остыть, и смиренно взяла телефон, когда брат перезвонил.
— Извини, случайно на кнопку нажала, — соврала Ева и поморщилась от того, насколько фальшиво это прозвучало.
На том конце наступила тишина. Ненадолго.
— Я привезу тебе деньги.
Ева прикрыла глаза и тихо выдохнула:
— Спасибо.
6 глава
Илия появился спустя чуть больше часа. Это подсказало девушке, что брат, если был дома, вышел сразу после ее звонка. Все же они жили едва ли ни на противоположных концах города.
Он переступил порог ее квартиры — высокий и подтянутый, с широкими плечами и узкой талией пловца. На нем были белая майка и шорты, и ткань едва ли ни светилась на фоне идеального золотисто-бронзового загара. О таком Ева с ее чувствительной кожей могла только мечтать.
Серые глаза, отражение глаз сестры, темно-серые, точь-в-точь как грозовые тучи, глядели на Еву со знакомой ей с детства чертовщинкой. Веселый, добродушный старший брат — ей не хватало его, но, как ни странно, не меньше, чем строгого, вечно ворчащего Исаию.
В целом, решила Ева, за те полгода, что они не виделись, Илья совсем не изменился. Разве что сменил прическу. Раньше у него была челка, и волосы насыщенно-каштанового оттенка спускались до самых плеч. Теперь же на его голове красовался стильный полубокс. Новая прическа подчеркивала скулы и высокий лоб, делая Илью взрослее и серьезнее.
— С этой прической тебе лучше, — слабо, но искренне улыбнулась ему девушка, неловко замерев в коридоре.
— Рассказывай, мелкая, что случилось?
От подобного начала Ева растерялась. Она даже заподозрила, что перепутала братьев, и перед ней Исаия, но «мелкой» ее называл только Илия.
— Ничего не случилось, — осторожно отозвалась девушка. — У меня мало денег, и я просто хотела занять у тебя до конца месяца.
— Ничего, значит? — Илия вглядывался в лицо сестры, стараясь понять, что она так упрямо от него скрывала. — Я встретил твою соседку на лестнице. Она сказала, в тебя стрелял какой-то больной придурок. И даже след от выстрела показала.
«Наверняка баба Шура», — простонала про себя Ева.
— А, ну… да, — промямлила она вслух. — Ерунда. Он застрелился.
При упоминании о стрелке, Ева вспомнила слова Филиппа о том, что лучше бы она преспокойно умерла от пули. Откуда об этом узнал вампир, если все происходило днем? Уж не он ли послал того психа с винтовкой?
«А если и застрелиться его тоже Филипп заставил?» — девушка похолодела от этой мысли.
— Короче, ты не хочешь ничего мне рассказать, так? — вывел ее из страшных раздумий голос брата.
— Все нормально, — выдавила из себя Ева. — Так ты одолжишь мне денег?
— Нет.
— А зачем тогда приехал?
— Посмотреть, что с тобой.
— И что?
— Где твоя подружка?
— Алиса? К парню своему на неделю уехала. А что?
— Собирайся.
— В смысле?
— Поедешь к нам.
— Зачем? — всполошилась Ева. — Нет, не надо!
— Ева! — одернул сестру Илья, чем моментально напомнил ей Исаию. — Посмотри на себя: ты трясешься вся. Поживешь у нас, а когда твоя Алиса вернется, я лично тебя выселю. Договорились?
