Салман Хаджи закрыл глаза и крикнул не оборачиваясь:
— Хассад!
Человек-скелет склонился над зеленым тюрбаном. Салман Хаджи прошептал ему на ухо несколько слов. Хассад вновь обратился к черному ворону на своем плече, издав неясное бормотание. Тут же ворон слетел с его плеча и медленно закружил над ареной. Он сделал круг трижды. Взмахи его крыльев становились все медленнее и медленнее, пока он неподвижно не завис над бараном с рыжими полосами. Его тень почти полностью закрыла мощное тело животного.
— Я выбираю Пятнистого шайтана. — заключил Салман Хаджи, уверенный в победе.
Мокки побледнел. И чтобы его мог слышать только Урос, он опустился за его спиной на колени и умоляюще зашептал:
— Забери деньги назад… У тебя еще есть на это право… То, что они сделали, было колдовством!..
Рукоятью плетки Урос с такой силой дал ему по горлу, что Мокки поверил, что сейчас же и задохнется.
«Дурак, — разозлился Урос, — Он думает я сам не могу распознать злого колдовства? И расстроить его?»
Под рубашкой он крепко зажал в руке кожаный амулет, что всегда носил на шее. Как только ворон сделал первый взмах крыльями, он тут же схватил его, и он его не отпустит до самого конца схватки.
Глава округа поднял руку, и оба хозяина отпустили своих животных, проводив их едва заметным шлепком, ласковым и твердым одновременно, после чего сели на землю, смотря перед собой непроницаемым взглядом.
Очень осторожно стали сходиться Красная молния и Пятнистый шайтан слева и справа. Ногами они прочно упирались в землю. Слегка наклонив головы, они не спускали глаз со своего противника, и, казалось, взглядом они измеряли силу друг друга.
Не было слышно ни звука. Зрители словно окаменели, от этого страшного, великолепного, и одновременно необыкновенно напряженного зрелища.
Но вот животные остановились на расстоянии в пятнадцать шагов. Лишь один миг — и они уже столкнулись лбами, бросившись друг на друга так быстро, так молниеносно, что большинство зрителей поняли о произошедшей атаке только после того, как раздался оглушительный грохот рогов. И тут же бараны разбежались на еще большее расстояние и столкнулись снова. Более быстрым и более подвижным был баран с рыжими полосами. На одну секунду, на один прыжок, но все же он превосходил своего соперника, и этого хватало, чтобы получить преимущество в схватке. И вот, когда в очередной раз две головы с закрученными рогами врезались друг в друга, Пятнистого шайтана отбросило назад. Толпа издала режущий уши крик. Но черно-белый не упал на землю и даже не споткнулся. Он сохранил равновесие и не был оглушен, а остался полностью собранным. И когда Красная молния, не переводя духа, кинулся на него вновь, он ловко увернулся в сторону. Его противник потерял его, пролетев вдоль его бока. И тут же Пятнистый шайтан попытался неожиданно атаковать его — но тоже напрасно. Тот уже развернулся и твердо уперся в землю копытами, опустив навстречу врагу голову с крутыми рогами. Его лоб и лоб противника, казалось, были сделаны из кусков гранита.
Их хозяева, которые все это время не двигаясь сидели на земле, выкрикнули какую-то длинную, непонятную команду. В ту же секунду оба барана подбежали к ним. Мужчины начали ощупывать их суставы. Но тут, во время тщательного осмотра, — Красная молния вырвался из рук своего хозяина и пошел в атаку на врага.
Взыграл ли в нем его собственный боевой дух? Или он выполнял команду, которую дала скрытая в его шерсти рука? Никто не мог что-то утверждать. В страхе откатился от бело-черного барана его хозяин, едва успев оттолкнуть его рукой.
Но время было потеряно. Красная молния летел на врага, выставив рога вперед, и казалось, земля дрожит под его копытами, в то время как Пятнистый шайтан лишь успел отступить чуть назад для разбега. Было ясно, что голова к голове у него нет никаких шансов. И тогда, за два скачка перед атакующим, он ловко отпрыгнул влево.
Но Красная молния не был так глуп, чтобы попасть дважды в одну и ту же ловушку.
В середине своего стремительного бега он развернулся, и со всего размаху ударил Пятнистого шайтана в плечо.
Зрители заорали. Мокки почти касался щекой лица Уроса и громко кричал от радости:
— Хвала пророку, твой сильнее! Ты выиграешь!
Урос не слышал слов саиса, но лишь крепче сжимал амулет в своей вспотевшей руке.
Удар бросил Пятнистого шайтана на землю. Его противник отбежал на необходимое расстояние, собрал все свои силы и побежал на врага, который бессильно лежал на спине… Сейчас все будет кончено.
Но в последний момент Пятнистый шайтан повернулся пару раз вокруг своей оси, с быстротой и ловкостью, которая была несравненна. Рога его противника ударились о пустое место на земле, где примятая трава еще хранила отпечаток его тяжелого бока. Пятнистый шайтан вскочил на ноги… оба животных ударились лбами вновь, но теперь никто не имел преимущества. Они взяли одинаковый разбег, и одинаковая злоба горела в их глазах. Сила столкновения была ужасной, и все же ни один из них не отступил назад ни на шаг.
Не двигаясь стояли они друг против друга.
Хозяева отозвали их назад. Все тут же заметили, что Пятнистый шайтан бежит немного медленнее. Его шаг был неровный, он коротко дышал.
Одни закричали, что он, должно быть, сломал себе ключицу, другие — что у него сломано колено, в то время как третьи были уверенны, что он полностью оглушен силой последнего удара, ну а все остальные кричали, что ему просто расхотелось драться. Так или иначе, но все сходились на том, что победу унесет с собой Красная молния.
Пятнистый шайтан остановился перед своим хозяином. Медленно поднял он свою переднюю ногу и покачал ею из стороны в сторону. Потом он на мгновение вложил ее в руку своего хозяина и нежно вытащил назад.
Зрители молчали, недоумевая. Когда они вновь начали говорить, то в голосах слышались лишь сомнения и неуверенность: Он искал поощрения? — Он прощался со своим хозяином? — С жизнью? — Он просит, чтобы прервали бой? — так спрашивали они друг друга.
Салман Хаджи повернул свое, посеревшее от гнева, лицо назад и вперив злобный взгляд в Хассада, прошипел сквозь бледные губы:
— Когда ворон накрыл своей тенью другого барана, это точно был знак, что он проиграет? Ты уверен, что проклятие лежит на нем, а не на Пятнистом шайтане?
А Хассад ответил:
— Откуда мне знать, о святой человек, как различать плохие и добрые знаки? Не я же делал паломничество в Мекку! — он опустил глаза на несколько секунд к земле и добавил умоляющим тоном:
— Вы же все равно дадите мне денег, чтобы я купил траву грез, правда?
