книгой императора постепенно оказался так или иначе вовлечен очень широкий круг лиц. Их можно разделить на две основные подгруппы: ученых и военных. Подбором ученых занималась г-жа Корню, и все ее выдвиженцы так или иначе связаны с Академией надписей и изящной словесности: среди них были, в частности, археологи Л.-Ф. Кеньяр де Сольси и А. Прево де Лонперье. Однако с 1863 года важное место среди археологов-референтов занял молодой немецкий археолог Вильгельм Фрёнер, знакомый с приемной теткой императора Стефанией де Богарне и тесно связанный с Лувром, а значит, с врагами г-жи Корню: Ньеверкерке и принцессой Матильдой. (О Фрёнере см. [Reinach 1905, 225–227]; [Boer 1988, 82–83]; [Nicolet 2009, 415]). Кроме того, как мы только что видели, по отдельным вопросам истории Древнего Рима г-жа Корню, выполняя просьбу императора, наводила справки в Германии. В числе немецких светил, так или иначе привлекавшихся к консультациям, были Фридрих Ричль, Август Вильгельм Цумпт и Вильгельм Друман. (О контактах Теодора Моммзена с Наполеоном III нам придется говорить чуть ниже.) Что же касается военных, то на полковника Вершера де Реффи была возложена реконструкция баллистики древних армий, майор артиллерии Стоффель уточнял на реальной местности маршруты и стоянки войск Цезаря в Галлии (в частности, проводил раскопки в Алезии), а адмирал Жюрьен де Лагравьер руководил постройкой настоящей триремы на верфи в Аньере (трирема так и не была спущена на воду, поскольку подходящих гребцов для нее не нашлось). Кроме этих двух подгрупп имелся также литератор и знаток древностей, выступавший в роли литературного консультанта, – Проспер Мериме (напомним, что Мериме, помимо всего прочего, был автором двухтомных «Изысканий по римской истории» и другом семьи Наполеона III). Роль консультантов или референтов по тем или иным отдельным вопросам выполняли и другие специалисты.
Но за исключением Фрёнера все вышеперечисленные лица оказались – независимо от своего профессионального веса – помощниками и консультантами второго ряда. Ближайшими же сотрудниками императора при работе над «Жизнью Юлия Цезаря» стали – во всяком случае на период до 1863 года, когда вперед стал выдвигаться Фрёнер, – два специалиста по древностям: Леон Ренье и Альфред Мори. Оба они были выдвиженцами г-жи Корню.
Альфред Мори. Никак нельзя сказать, чтобы память об Альфреде Мори (1817–1892) была сегодня утрачена. Стоящий особняком бюст Альфреда Мори – фактически первое, что встречает посетителя Национальных архивов Франции, после того как он поднимется по парадной лестнице дворца Субиз. Но его научное наследие пало жертвой истории в другом отношении: память о Мори оказалась, по точному выражению Жаклин Карруа и Натали Ришар, «фрагментирована» [Carroy, Richard 2007, 11]. До недавнего времени в истории культуры сосуществовало как минимум три совершенно разных Альфреда Мори: 1) директор Национальных архивов; 2) археолог; 3) автор работ по психологии, предвосхитивших теорию бессознательного. При этом были практически забыты Мори-историк, Мори-этнограф и Мори-географ. Лишь в самое последнее время совместными усилиями ряда французских исследователей отдельные грани личности и творчества Мори начинают складываться в единое целое. Первая коллективная монография, ему посвященная, вышла в 2007 году [Carroy, Richard 2007]. Нельзя не упомянуть здесь и о том, что до сих пор не изданы обширные и чрезвычайно информативные мемуары Мори – «Воспоминания литератора»; в настоящее время этот документ готовят к публикации Морис Ганье и Центр переписок и дневников при факультете словесности Брестского университета.
Альфред Мори родился под Парижем, в городе Мо, в семье среднего достатка[28]. Его отец был дорожным инженером, выпускником Политехнической школы. Родители не стали отсылать сына в коллеж и дали ему домашнее образование. Мори с детства отличался выдающейся памятью и специфическими интересами: уже в десятилетнем возрасте он больше всего любил читать газеты, придворные альманахи, а также имевшиеся в доме ежегодники Бюро географических координат и Управления дорог и мостов. Во всех этих и подобных изданиях он запоминал прежде всего перечни: списки имен собственных и перечни книг в издательских каталогах, прилагавшихся к ежегодникам. Легко понять, что при такой направленности внимания самыми интересными из всех учебных дисциплин для него были история и география. Мори мечтал принадлежать к миру ученых. Особое восхищение у него вызывали академики: с одиннадцатилетнего возраста он знал наизусть имена всех членов Института[29].
В 1833 году, после смерти отца, Альфред Мори с матерью переезжают в Париж. Чтобы сделать сыну приятное, мать Мори сняла квартиру в доме, где в это же время проживал Сильвестр де Саси – знаменитый востоковед и пожизненный секретарь Академии надписей и изящной словесности. Семья Мори завязала с Сильвестром де Саси добрые отношения и стала получать от него пригласительные билеты на открытые заседания Академии надписей. Мори по примеру отца и старшего брата попробовал поступить в Политехническую школу, но потерпел неудачу. В 1836 году по протекции Сильвестра де Саси, который был, помимо всего прочего, хранителем восточных рукописей в Королевской (ныне Национальной) библиотеке, Альфреда Мори берут на работу техническим сотрудником в Королевскую библиотеку. Он занимается выдачей книг посетителям. Время, проводимое здесь, Мори использует для запоминания библиотечных фондов, для завязывания знакомств с постоянными посетителями, которым он оказывает различные услуги, а также для самостоятельного изучения языков (древнегреческого, немецкого, английского и итальянского). Одновременно он изучает новогреческий язык в Школе восточных языков и слушает лекции по китайскому языку в Коллеж де Франс. Кроме того, Мори пишет статьи для энциклопедий и словарей, а также дает уроки в женском пансионе.
В 1838 году он уходит из библиотеки. Его деятельность в последующие годы чрезвычайно хаотична и с трудом поддается систематическому изложению. Мори безуспешно пытается сдать экзамены на степень лиценциата словесности, затем изучает право, и, хотя у него не будет времени, чтобы ходить на лекции, ему удастся в 1846 году получить звание адвоката. Но дальше этого дело не пойдет: доктором права он так и не станет, единственным его дипломом навсегда останется диплом адвоката. Одновременно с правом Мори изучает русский язык, ботанику и археологию. В 1841‐м его берет на работу своим личным секретарем Фредерик де Кларак, хранитель древностей Лувра и член Академии надписей и изящной словесности; через полгода он становится помощником хранителя. В 1843 году он собственноручно набирает в типографии и печатает за свой счет свою первую большую научную работу – «Опыт о религиозных легендах Средневековья». За этот труд его избирают членом Общества французских антикваров. (Здесь Мори должен был познакомиться со своим коллегой – младшим библиотекарем Сорбонны Леоном Ренье, о котором речь пойдет далее.) В 1844 году, при поддержке Кларака, Альфреда Мори избирают (из 27 кандидатов) вторым младшим библиотекарем Библиотеки Института. В ходе своей «предвыборной кампании» Мори знакомится с академиками всех пяти академий и затем, после своего избрания, очень быстро становится их незаменимым помощником в вопросах библиографии, своего рода ходячим каталогом. Он подбирает материалы для трудов академиков: особенно тесно он сотрудничает с двумя членами Академии надписей: Адольфу Дюро де Ламаллю он помогает в его работах по климатологии, а профессору Сорбонны и Коллеж де Франс, крупнейшему специалисту по античности Жозефу-Даниэлю Гиньо – в работе над его многотомным трудом «Религии древности». В результате такой деятельности, пишет сам Мори в «Воспоминаниях литератора»,
Академия [надписей и изящной словесности] постепенно заполнилась моими знакомыми и друзьями (Цит. по [Pastoureau 2007, 27]).
Что касается самостоятельных трудов Мори, то после получения адвокатского звания в 1846 году он погружается в изучение медицины, древнееврейского языка, нидерландского языка, геологии, а затем этнографии. Пишет журнальные статьи, которые позже составят его книгу «Верования и легенды Древности», составляет для «Современной энциклопедии» (которой руководит Ренье) около ста статей по истории религий. Он становится членом Французского географического общества и членом-корреспондентом Лейденского научного общества. С 1845 года сотрудничает с журналом
