Пока Богданов ждал делегатов и переругивался с Фроловым, около дверей происходило следующее: старуха сторожиха прибежала к Джонни и сказала, что какие-то люди самочинно заняли театр, а ее, сторожиху, выгнали прочь.
Джонни поспешил в театр, увидел у входа подозрительных субъектов, прошел за сцену, послушал Фролова и помчался к директору театра.
Тот позвонил в губком и сказал, что «Зеленый круг» самочинно захвачен троцкистами и что там идет их конференция.
Сергей Иванович позвонил на «Светлотруд», вызвал секретаря ячейки и рассказал ему, в чем дело.
— Надо послушать, о чем там разговор, — сказал Сергей Иванович.
— Мы сейчас двинем туда, — ответил секретарь ячейки.
Потом Сергей Иванович вызвал машину и поехал к театру. Около дверей его встретили патрульные.
— Вам, гражданин, куда? — спросил один из них.
— Мне на конференцию, — миролюбиво ответил Сергей Иванович.
— Пропуск есть?
Сергей Иванович вынул партбилет.
— Я, ребята, секретарь губкома партии. Я один. Послушаю и уйду. Может быть, что-нибудь скажу.
— Чхать мы хотели на твой чин.
— А если я вам прикажу пустить меня?
— Ты нам не начальство. Все равно не пустим. Лучше не пробуй.
— Ну, до свидания, ребята. До скорого свидания.
Сторожев сел в машину и приказал шоферу ехать на завод. По дороге он встретил коммунистов «Светлотруда», идущих в театр.
Когда рабочие подошли к дверям, один из патрульных размахнулся и ударил первого подвернувшегося. Тот упал. Светлотрудовцы рассвирепели. Началась схватка.
Скоро патрульные сдались.
— Зря вы, ребята, драку затеяли, — заметил Сторожев. — Вот и получили.
Вслед за тем коммунисты «Светлотруда» спокойно вошли в театр. Богданов, услышав шум, бросился к черному ходу, не спеша вышел на улицу и так же не спеша направился домой.
В эти минуты Сергей Иванович поднимался на сцену, а коммунисты рассаживались в зале.
В театре сразу стало шумно.
— Спокойно! — сказал Сторожев. — Заседание продолжается.
Все засмеялись.
— Продолжайте, — сказал Сергей Иванович, обращаясь к Фролову. — Стесняться нечего.
— Я уже окончил! — с вызовом ответил тот и стал собирать бумаги.
— Жаль, очень жаль! Хотелось послушать.
Фролов молчал.
— Ваш партбилет! — сказал Сергей Иванович. — Ну-ка, быстро!
— У меня его нет.
— Ваша фамилия?
— Фролов, Анатолий Петрович Фролов.
— Вы исключены из партии.
— Вы отстали от событий, товарищ Сторожев, — резко заметил Фролов. — Я восстановлен в правах члена партии, а партбилет не всегда ношу с собой.
— А что это у вас за сочинение? — спросил Сергей Иванович Фролова. — Покажите-ка!
Фролов передал Сергею Ивановичу тезисы своего доклада и листовку. Была она напечатана на машинке, в шрифте которой не хватало одной буквы. Вместо «е» машинистка написала всюду «э», а переправить, по-видимому, не успела.
Сергей Иванович водворил в зале тишину.
— Я вам сейчас прочту их сочинение.
— Читай! — раздались крики.
Сергей Иванович начал читать.
Раздался оглушительный хохот. Сергей Иванович тоже не смог удержаться — он смеялся вместе со всеми. Даже Фролов старался изобразить на лице улыбочку.
— Техника-то у вас экающая! — сказал Сергей Иванович. — Какова политика, такова и техника! Эй, вы, подпольщики! Что вы притихли?
В зале наступила тишина. Фролов машинально перебирал бумажки.
— А лидер ваш сбежал? — спросил Сергей Иванович.
— Сбежал! — мрачно сказал кто-то из зала.
— Дальше контрольной комиссии не убежит!
Сторожев прошел к телефону и вызвал председателя губернской контрольной комиссии. Поговорив с ним, он вернулся в зал и попросил коммунистов «Светлотруда», за исключением секретаря ячейки, идти домой, а делегатам конференции направиться в контрольную комиссию.
— А мне идти? — осведомился со злой усмешкой Фролов.
— Идите домой, — махнул рукой Сторожев.
Фролов сунул бумаги в портфель.
3
В контрольной комиссии «делегатов» уже ждали. Их по очереди допросили. Некоторые тут же выложили партийные билеты.
Богданова не смогли найти — прямо с конференции он укатил по какому-то срочному делу в уезд.
Сергей Иванович освободился только в десять часов, позвонил домой, попросил приготовить чай и решил пойти пешком — после заседания разболелась голова.
Он шел по скверам, делая небольшой крюк, и, улыбаясь, думал о сюрпризе, который завтра преподнесет членам бюро. Уже после обеда из Москвы пришла телеграмма, извещавшая Сергея Ивановича, что железнодорожное депо должно скоро возобновить работу, а ассигнования на постройку нового вагонного завода прошли все инстанции.
Сергей Иванович прибавил шагу.
Вдруг он остановился, всмотрелся в темноту и заметил человека, прислонившегося к дереву. Сергей Иванович подошел ближе, зажег карманный электрический фонарик и увидел хорошо одетого юношу.
— Что вы тут делаете?
— А вам-то что?
— Как так что? Может быть, я тут главный сторож.
— Мне не до шуток, — пробормотал юноша.
— Кто вы?
— Я стихи пишу… И рассказы.
— Ах, писатель, значит! Ну, вашему брату всякое разрешается.
Юноша отвернулся.
— О чем же писатель тоскует? — все с той же добродушной усмешкой справился Сергей Иванович. — Не жизнь ли ему надоела?
Юноша кивнул.
— Да вы меня пугаете! — пошутил Сергей Иванович.
Юноша не видел в темноте лица Сергея Ивановича, огонек папиросы освещал лишь небольшие усы.
— Вот что, товарищ сочинитель, я чай хочу пить. Идемте ко мне?
— А вы кто?
— Плохой из вас писатель будет! Другой бы обрадовался приключению, а вам паспорт подавай. Ну, зовите меня Сергеем Ивановичем.
Виктор протянул руку.
— Ховань.
— Ховань? Слышал такую фамилию. Ну так пойдемте со мной, Ховань?
— Пойдемте, — угрюмо сказал Виктор.
Квартира Сергея Ивановича была недалеко. Дверь открыла невысокая светловолосая женщина. Виктор узнал в ней новую заведующую школой Ксению Григорьевну.
В столовой за столом сидели два мальчика и взрослая девушка в белой кофте — племянница Сторожева, Ольга, та самая, которую так обидел Лев. Она только что приехала из Двориков в город к дяде.
Рядом с ней сидел Иван Карнаухов.
— Ах, и ты здесь? — пробормотал Сергей. — «Влечет меня неведомая сила», а?
Карнаухов и Ольга смутились.
— А вы почему до сих пор не спите? — обратился Сергей Иванович к детям. — Полуночники! В это время все солдаты спят, а вы чаевничаете? Марш в постели!
Ксения Григорьевна увела детей в спальню.
Сергей Иванович познакомил Виктора с Олей и Карнауховым.
— Это секретарь губкома комсомола, — сказал он. — По неведомой причине вдруг зачастил ко мне в гости. Боюсь — молод и может отбить жену, — пошутил Сергей Иванович.
— Я к тебе по делам, — загудел покрасневший Карнаухов.
— Ха! Дела! Значит, Ольга, — обратился он к племяннице, — Иван Карнаухов ходит ко мне по делам. И только. Так и запишем.
Оля звонко рассмеялась и лукаво посмотрела на Карнаухова. Тот, сконфуженный, спрятал лицо за самовар.
В столовую возвратилась Ксения Григорьевна, подошла сзади к мужу, обняла его. Он взял ее руки и поцеловал ладони. Это получилось так естественно, что Виктор как-то сразу почувствовал себя своим в этой семье.
— Ну, рассказывай, что там у вас приключилось? — попросила Ксения Григорьевна. — Какая-то конференция, слышала.
Сергей Иванович не стал при Викторе рассказывать о провале троцкистского совещания и перевел разговор на другое. Новость о железнодорожном депо и о постройке завода он берег к концу чаепития. Но не вытерпел и развернул телеграмму.
Виктору сделалось грустно. Он понял, что есть какая-то дорога рядом с его дорогой, по ней идут люди на работу и с работы, довольные собой и своим трудом. Они идут и спорят, их много, и они знают, куда идут…
— Ну, вот, Оля, — сказал Сергей Иванович, — выстроим вагонный завод, и в первом вагоне собственного, так сказать, изделия поедешь в Москву. Учиться хочешь?
Оля порозовела.
— А ты, Иван, как на сей предмет смотришь? Не хочешь ли с ней вместе поехать? — Сергей Иванович подмигнул Карнаухову.
— Кстати, насчет ученья, — сказал Карнаухов. — Я недавно встретил одного учителя. Фамилия — Компанеец… — Виктор насторожился. — Занятный — ужас. Мы с ним до хрипоты спорили. Он нас за школы крыл — и то, говорит, у вас плохо, и это не так, и за школой мы не смотрим, и за литературой…
Карнаухов подробно рассказал о своей встрече с Сергеем Петровичем Компанейцем.
— Я после того разговора взял да написал Сашке Кащенко в Харьков: есть, мол, у меня для вас работник — на Украину рвется. Сегодня из Харькова ответ: послали, пишет Сашка, подъемные.
