Габаритами он был как половина меча, но без защиты у рукояти, да и лезвие на вид не самого лучшего качества. И всё же — опасное оружие. Таким можно удерживать противника на расстоянии. Судя по глазам Грифа — орудовать им он умеет хорошо.
Зараза.
Я вытащил из-за пазухи привычный охотничий нож с широким лезвием, которое было вдвое короче клинка Грифа. Придётся оставаться на близкой дистанции, не позволяя отморозку навязывать свой бой.
Я облизнул пересохшие губы — и едва успел отшатнуться, когда лезвие ножа пробило воздух в паре пальцев от моей шеи. Крутанувшись на пятке, я резанул снизу вверх, угодив по предплечью противника. Гриф зашипел, разорвал дистанцию, глянул исподлобья, тихонько смеясь.
— Ты не выдюжишь этот бой, пацан, — предупредил он.
— Посмотрим, — прошептал я. И бросился на него. Следил не за телом, за глазами. Вот взгляд упёрся мне в грудь, показательно открытую. Губы врага тронула улыбка. Клинок устремился ко мне, но в последний момент взгляд Грифа скользнул левее. И я чуть отклонился в сторону. Меч чиркнул по плечу, едва задев. Боль резанула по нервам, но это всё же была царапина, не рана.
— Забавно, — прохрипел Гриф. Из его глаз медленно утекало выражение торжества, сменяясь настороженностью. Вожак Падальщиков прекратил видеть во мне слабого мальчишку. Начал относиться к бою серьёзно.
И я тотчас об этом пожалел.
Он развил слишком уж высокую скорость — только что стоял в нескольких шагах, и вот уже почти вплотную ко мне. Клинок сверкнул на солнце, взрезал воздух — и вонзился мне в бок, под рёбра. Я подался назад, и лезвие с мерзким чавканьем покинуло моё тело. Кровь с готовностью потекла из раны, забирая с собой силы. Скрул!
— Обожаю этот момент, — засмеялся Гриф. — Когда боец, мнящий себя волком, превращается в овцу. Когда начнёшь молить о пощаде? Обычно достаточно срезать пару миллиметров кожи, и вот уже гордый воин готов на что угодно, лишь бы выжить. Даже соснуть мой огромный…
Договорить он не успел. Чёрный щуп из тумана вонзился Грифу в плечо, швырнул на землю. Второй вцепился в грудь… и бессильно обмяк. Как и в тот раз, когда я сражался с Вороном.
На лице вожака застыло изумление.
— Сука! Да ты маг! — прохрипел он, коснувшись плеча и глянув на кровь. И засмеялся. — Интересно. Покажи ещё!
Раз — и Гриф снова слишком близко. Два — нити оплели меня, как раз перед тем, как нож-меч вгрызся в грудь. Но клинок не остановился, он лишь слегка замедлился, а затем погрузился в моё тело, ломая защиту.
Я закашлялся кровью, уставившись на торчащую из груди рукоять меча. Гриф громко захохотал.
— И это всё? Палач клана Хейн — слабый пацан? Хреновый из тебя противник, малец. Сдохни уже.
Он рывком выдернул оружие и, бросив на меня равнодушный взгляд, пнул в живот. Я рухнул на землю, тщетно пытаясь вдохнуть, но захлёбывался кровью. Дышать не получалось, я чувствовал, как кровь толчками выплескивается из ран. Потянулся к источнику, но пальцы бессильно скользнули по тонкой нити энергии.
Сука…Не хочу умирать!
Мысль не успела оформиться до конца, как сознание вышибло из тела. Я рухнул в липкие щупальца чёрного тумана, погрузился, будто в мягкий стог сена. Боль пульсировала в мозгу, я чувствовал себя в двух местах сразу — подыхающим лёжа на земле, и здесь, висящим в пустоте и черноте.
Как же так, кломса мне за душу! Неужели это всё? Я умер, так и не успев отомстить Вэлсу? Так и не найдя убийцу дяди? Вот так быстро? Ни за что?
Не хочу!
Я затрепыхался, ухватился пальцами за клочья тумана, потянул, но в кулаке остались лишь рваные облака. Туман не собирался давать мне шанс. Стиснув зубы, я удвоил усилия. Вцепился в щупальца, дёрнул. Что-то громко зашипело, и мою голову прожгло насквозь внезапным видением…
Мальчик тренировался в саду. Легко ступая по зелёной траве, он наклонялся, пригибаясь к земле, затем резко вскакивал, перекатывался, бил воздух деревянным мечом, снова падал, отжимался, отпрыгивал. При всём этом его дыхание оставалось почти ровным, а взгляд выражал решимость. От всей фигуры веяло скрытой силой. Наконец, выпустив из пальцев меч, мальчик довольно улыбнулся и сел под деревом. Некоторое время он молча глядел на поверхность пруда неподалёку, а затем вытянул перед собой руку.
Из-под кожи потихоньку начали просачиваться крохотные змейки из чёрного тумана, обволакивая кисть, затем предплечье, а после и локоть. Вокруг руки мальчика сформировалась туманная перчатка, от которой буквально веяло опасностью. Мальчик тихонько хмыкнул и, чуть нахмурившись, заставил туман на кончиках пальцев стать длиннее, образовав изогнутое лезвие. Взмахнув им, и послушав, как загудел воздух, мальчик рассмеялся.
Касание Мглы, — вдруг вспомнил я, стоя неподалёку. И тотчас спохватился: откуда мне известно это название? Я никогда раньше его не слышал и точно не знал.
Знал, — шепнул разум. Это не твоя память, но память тех, кто был до тебя.
Ты пробудил кровь. И зачерпнул частицу наследства.
Теперь иди, и сражайся.
Картина залитой солнцем лесной поляны сменилась стремительным полётом через бездну…
Я рывком вернулся в тело, судорожно вдохнул, открыл глаза. Вокруг шумели, галдели Падальщики, и что-то громко говорил Гриф. Голос вожака лучился насмешкой и самодовольством.
Я прислушался к себе. Тело больше не болело. Я чувствовал, как затянулись раны, а энергии в каналах ощутимо прибавилось. Какого скрула? Откуда? Как?
Проклятье! Не время думать.
— Гарм, Гарм, дурак ты эдакий, — насмешливо говорил Гриф, расхаживая в десятке шагов от меня. Я не видел его и не шевелился, прикидываясь мёртвым, но чувствовал движения врага. А также нескольких отморозков, что удерживали рвущегося Гарма. Командир явно жаждал вмазать вожаку Падальщиков, но его скрутили раньше.
— Сука! — выдохнул бригадир.
Гриф рассмеялся.
— Идиот! Всё было по закону. Я вышел, сразился, победил. Мальчишка знал, на что шёл. А вот ты хотел нарушить правила. И для таких у нас только одно решение…
Время застыло вязким болотом, обратившись цепью разорванных мгновений. Я рывком выпрямился, направился к замершему напротив Гарма вожаку отморозков, пробивая телом почти твёрдый
