со мной, заставляет ненадолго отстранить тревоги грядущего дня. Меня затягивают липкие путы сна…
В моем сне снова была залитая белым светом комната. Казалось, что мягко светились сами стены, даже пол. А потолок тонул в необозримой высоте.
— Твой ход. — сказал некто в серебристом скафандре со снятым шлемом.
Незнакомец слегка сощурил фиалковые глаза, отчего стал напоминать хитрого лиса, заманивающего цыплёнка в ловушку. Его темные пальцы передвинули карточку, которая встала в паз к другим, уже вырисовывающим общую картину: очертания морей и континентов. И тонкая перемычка к другой подобной, до боли знакомой карте.
— Что это за игра? Как я могу сделать ход, если не знаю правил?
— Хм… Ты становишься мудрее. — он перебирает карточки в своей руке, и мой взгляд невольно останавливается на особенности — лишнем пальце. — Можешь назвать это игру «эволюцией». Название на моем языке будет слишком сложно для твоего понимания.
— И кто сейчас выигрывает?
— Я бы сказал — кто чуть-чуть не проиграл. — он улыбнулся, обнажая острые треугольные зубы. — Ты знаешь, что в мирах, наполненных магией не могут сами появляться разумные формы жизни? Вот такая шутка вселенной. Вашей вселенной. Это очень увлекательная игра, притянуть к магическому миру немагический, где уже начала зарождаться цивилизация. Переселить несколько видов, изменив их магически, оставить запасные двери… Но у каждой партии всего два исхода: цивилизации миров развиваются и уничтожают сами себя, либо уничтожают друг друга. Процент выживших так ничтожен…
— Крах цивилизаций для вас игра?
— Можешь назвать это экспериментом, если тебе так будет удобней. Без вмешательства высших рас, миры гибнут еще чаще. Мы так и не можем понять, почему так стремятся к саморазрушению. Сперва были версии, что на это влияет химический состав планет, но эксперименты со сдвоенными мирами дали понять, что это не так. Тут дело скорее в генетическом коде. Третий большой взрыв породил уникальные аминокислоты…
Он задумчиво посмотрел в сторону, а потом снова перетасовал свои оставшиеся карточки.
— В прошлый раз выиграл Ом-Цнорми. Только его миры удержались от того, чтобы в последний момент уничтожить друг друга. Это было около пятисот тысяч лет назад, если считать по вашему исчислению времени. До этого три пятисоттысячных цикла победителей не было. А теперь грядет время Тонатос-Ра. У меня появился козырь — это ты, Ева. Делай ход, девочка.
— Почему ты зовешь меня Евой?
— Как всегда, одни вопросы. — он вздохнул, откладывая в сторону веер карт. — У тебя новое тело и память, но суть остается прежней. Ты всё та же девочка, что тысячи лет назад любила играть со змеями.
Я поняла, что больше отвечать на вопросы он не намерен.
— Свой ход я сделаю завтра. — и демонстративно спрятала руки за спину, словно в них кто-то собирался вложить карты насильно.
— Буду ждать, девочка, буду ждать…
Темно-оливковое лицо плыло перед глазами, а голос всё еще пульсировал в голове, пока я окончательно не пробудилась.
Мой мужчина лежал рядом, и его грудь мерно вздымалась. Сон еще властвовал здесь.
Что ж, всё случиться уже сегодня вечером. То, что было предначертано много веков назад, к чему мы долго шли по этой опустевшей земле…
Я сделаю то, что должна. Зажгу камни, выпуская Ситору, отправляя сигнал тому неизвестному, что скрывается в глубинах космоса.
А потом вернусь к тебе.
Чтобы разделить все наши «здесь и сейчас», что скупой рукой отмеряет нам Вечность.
В этот раз я склонилась к нему, чтобы начать это утро правильно — прикоснуться губами к губам, пробуждая ото сна своего мужчину самым нежным поцелуем.
Эпилог
22 года спустя. Оуэн Грэйвил.
Мелкая речная галька скрипела под моими ногами. В этом конце сада ценоты решили сделать всё максимально естественно. «Уголок дикой природы» — так называет Хэлен эти поросшие мхом стволы кипарисов. Из-за водопада тут всегда большая влажность, но Хэлен может целый час сидеть в беседке, наслаждаясь рокотом разбивающихся струй. Последние два года я вижу ее изредка и в основном в этой части сада, словно она прячется от взглядов посторонних, хотя посторонних ценоты в свои владения не пускаю.
Ценоты — древняя раса, которых мы некогда считали Богами. Тогда для нас они ими и были, дав множество благ, магию, силу. И ответственность. О которой многие из нас быстро забыли, возомнив себя царями природы.
Они появились в нашем мире через пару месяцев после проведения обряда…
Мне до сих пор иногда сниться тот день, когда Хэлен отправилась в Храм и замкнула круг. И её отрезало от всего мира белой сияющей стеной. Несколько часов никто не мог видеть, что же творится за этой завесой. Я мог сказать только одно: пока мерцает стена — ритуал продолжается, а значит моя женщина еще жива.
Иногда у снов бывает жуткий конец. Ритуал внезапно обрывается, а вместо Хэлен в центре гексаграммы только кучка пепла. В такие ночи я просыпался в холодном липком поту, долго шарил рукой по постели, пока не почувствовал рядом сонное тело любимой. Или не вспоминал, что она всё ещё жива, и находится под неусыпным наблюдением ценотов. Их технологии позволяют стабилизировать поврежденное при ритуале тело, пусть с каждым годом это дается всё труднее. И каждый раз, когда я прихожу навестить Хэлен, я боюсь услышать фразу.
— Хорошо, что вы посетили нас, Оуэн. Изъятие артефактов необходимо провести сегодня. — Тонатос-Ра как всегда появился бесшумно. У меня такое ощущение, что он не ходит, а парит над дорожкой, усыпанной галькой. Прозрачный шлем, куполом укрывающий голову ценота, не мешает мне четко слышать речь. Странные они. Другие… Воздух наших планет не пригоден им для дыхания, поэтому они постоянно одеты в скафандры.
Однако, базу рядом с главным Храмом они построили без общего защитного купола, хотя тогда могли бы свободно дышать на всей её территории. Но они решили сделать свое вторжение в наш мир минимальным, ведь скоро снова придет время оставить его.
— Кинжал стал особенно нестабильным. Если сегодня мы не извлечем его из сердца Евы, он может взорваться в любой момент. Она в любом случае покинет
