Дженни перечитала заметку несколько раз, пытаясь понять, зачем Линда хранила эту старую вырезку в копилке. Должно быть, у нее имелась на это важная причина. Все еще недоумевая, девочка осторожно отложила заметку в сторону и с сосредоточенно наморщенным лбом развернула листок почтовой бумаги.
Глава 31
Последний местный поезд останавливался в Бейланде в двадцать сорок семь. Когда Грег подошел к дощатому зданию вокзала, накрапывал мелкий дождь, а подсвеченные часы показывали ровно девять часов вечера. На станции было тихо, как на кладбище. Пассажиров на платформе уже не было, а сама станция на ночь запиралась.
Грег затаился в тени платформы, разглядывая автомобильную стоянку. Он разработал свой план заранее. Поскольку до утра здесь не остановится ни один поезд, можно надеяться, что и машины до следующего дня никто не хватится. Грегу же автомобиль понадобится всего на одну ночь.
Он внимательно разглядывал припаркованные машины, сосредоточенно потирая свое осунувшееся, но чисто выбритое лицо. С домом Кингменнов Грегу повезло. Хозяева действительно решили не подвергать себя тяготам ремонта и съехали на другую квартиру. Время от времени во двор заглядывал охранник, но пробраться внутрь труда не составило — на кухне не закончили менять оконные рамы, и Грегу было достаточно просто отодрать край пленочного покрытия и протиснуться внутрь. Не зажигая света, он принял душ и побрился, затем позаимствовал из гардероба брюки и спортивную рубашку. Когда в зеркале отразилась его исхудавшая фигура, казавшаяся в лунном свете еще более костлявой, Грег даже вздрогнул от неожиданности, но на переживания по поводу собственной комплекции времени не было. Грязную одежду он сунул в бак с грязным бельем, решив, что лучшего места не найти. Хозяева соберутся в прачечную не скоро, а больше никто сюда не заглянет. На всякий случай Грег захватил из ящика с инструментами, оставленного рабочими, отвертку, после чего незаметно выскользнул из дома и направился к станции.
Выбор машин на стоянке был невелик, и в конце концов Грег решил отдать предпочтение черно-серой «Тойоте», стоявшей во втором ряду. Во-первых, Грег неплохо разбирался в «Тойотах», даже занимался когда-то их ремонтом, а во-вторых, автомобиль был не новый и не привлек бы к себе излишнего внимания. Пожалуй, сойдет, решил Грег. Теперь следовало с уверенным видом пройти через стоянку — на всякий случай, чтобы не вызвать подозрения у какого-нибудь случайно оказавшегося поблизости полицейского патруля. Ни в коем случае нельзя метаться между машинами, пробуя по очереди открыть каждую из них. Подойти, быстро открыть дверцу, сесть, завести с помощью отвертки. Когда-то, еще в школьные годы, Грег подрабатывал на бензоколонке, и эта работа ему совсем не нравилась. Зато сегодня тот давний опыт оказался как нельзя более кстати.
Грег нервно оглянулся через плечо. Он уже заметил, что город буквально переполнен полицией. Это могло значить только одно — та пара утром все-таки его опознала. Сил на самобичевание не оставалось, главное было — сконцентрироваться на плане. Небрежной походкой Грег пересек стоянку. Мелкий дождик мочил его аккуратно расчесанные волосы, взятую у Кингменнов рубашку. Шанс был всего один — добраться до бара «У гавани» и попробовать хоть что-то выяснить. Конечно, надежды на успех мизерные, но все же это лучше, чем бездействие. Грег намеревался отправиться в соседний городок на машине, а затем вернуть ее обратно на стоянку. Владелец, который завтра приедет в Бейланд на утреннем поезде, даже не узнает, что его автомобилем кто-то воспользовался.
Грег подошел к «Тойоте» и дотронулся до ручки. В этот самый миг на стоянку с противоположной стороны медленно въехал полицейский автомобиль. У Грега внутри все сжалось. Полицейский открыл дверцу, в кабине у него зажегся свет. Окоченев от ужаса, Грег наблюдал, как патрульный что-то ищет в отделении для перчаток, потом выходит из машины. Вот он выпрямился в полный рост, лениво потянулся и заметил Грега, стоящего возле «Тойоты». Повинуясь безотчетному порыву, Грег помахал полицейскому рукой. Тот поколебался, ответил на приветствие и вынул из кармана рубашки сигарету. Сложил руки ковшиком, прикурил.
Через минуту полицейский обратит внимание на то, что Грег торчит возле «Тойоты», но почему-то в нее не садится. В полном отчаянии Грег дернул ручку и, не веря собственному счастью, услышал, как щелкнул замок. Машина оказалась не запертой! Это было просто невероятно. Грег закрыл глаза и мысленно поблагодарил Господа. Это было доброе знамение. Грег не слишком верил в божественные чудеса, но другого объяснения быть просто не могло. Он сел внутрь, одним поворотом отвертки включил двигатель. Все тело было покрыто липким потом, сердце чуть не выпрыгивало из груди. Грег включил фары, и полицейский прикрыл глаза, ослепленный ярким светом. Грег вырулил со стоянки и умчался в ночь. У него не было ни ключей от машины, ни водительских прав, он понятия не имел, кому принадлежит «Тойота», но все это сейчас не имело никакого значения.
Уолтер Ференс жевал бутерброд, тоскливо глядя на гравюру в рамке, висевшую над кухонным столом. Сегодня утром, когда он пил кофе, гравюра бухнулась на пол, перепугав его до смерти. Уолтер вспомнил, что сестра недавно предвещала это событие, и еще больше разозлился. Неприятно было сознавать, что Сильвия оказалась права. Ференс достал из ящика с инструментами молоток и гвоздь, но так и не собрался повесить гравюру как следует — пока пристроил ее на старый гвоздик. Надо будет закончить это дело до того, как вернется из клиники Эмили. Ну ничего, время еще есть. Курс антиалкогольного лечения продолжается по меньшей мере месяц.
После отъезда Эмили в доме стало очень тихо. Уолтер вспомнил, что так же тихо здесь было в детстве, когда он возвращался домой. Уроки у Уолтера кончались раньше, чем у Сильвии, и когда он приходил домой, там никого не было, кроме матери, а та вечно сидела у себя в комнате, заперев двери и закрыв шторы. Сестра рассказывала, что раньше, до смерти отца, в доме были слуги, но сам Уолтер этого не помнил. Он вообще не помнил своего отца, Генри Ференса. Главное воспоминание из детства — тишина. Маленький Уолтер подходил к двери матери, звал ее, но она никогда не откликалась. Мать вечно жаловалась на нездоровье. Иногда она не выходила из своей комнаты несколько дней подряд — во всяком случае, когда дома был кто-то из детей. Считалось, что хозяйством распоряжается Сильвия. Мать сказала, что по всем вопросам Уолтер должен слушаться сестру, а ее, несчастную больную женщину, по пустякам беспокоить нельзя. Сколько бы Уолтер ни умолял, дверь ее спальни неизменно оставалась закрытой.
