Ингвар предполагал найти поваленное дерево. Перелезая его, человек будет вынужден перенести вес тела на одну ногу. Сделать маленький прыжок, перескакивая ствол. И место его приземления заранее известно. Нинсон представил, как находит такое место. Осторожно срезает верхний слой дёрна. Выкапывает глубокую ямку. На дне закрепляет нож. Сверху кладёт тонкие ветки. И на них расстилает загодя вырезанный дёрн с отпечатком ноги.
Западня никого не убьёт. В лучшем случае следопыт, который идёт впереди, порежет ногу. Но на такое везение Ингвар и не рассчитывал. На самом же деле, ловушка сработает, даже если Красный Волк, провалившийся в неё, и не покалечится.
Преследователи поймут, что каждая кочка в лесу может иметь острую начинку. Это заставит их пробираться осторожнее. А значит, медленнее. Терять время на исследование тропы. Помнить, что их жертва способна огрызаться.
Ингвар нашёл подходящее место. Аккуратно вырезал кусок дёрна. Вырыл ямку в глинистой земле. Но стенки всё время обваливались, надо было их чем-то выкладывать. Нинсон задумался о коре. Надо было готовить её загодя. Бегая туда-сюда по окрестностям, обдирая деревья, он оставит столько следов, что никакой дурак в его западню уже не полезет.
Уже и сейчас доводить ловушку до ума не имело смысла. Любой следопыт поймёт, что здесь что-то строили. Кусты и ветви перепачканы глинистой грязью.
Клять! Они сразу всё поймут.
Увидят его метания, сообразят, что он не знает, за что браться, что он городской житель, и даже если до того они опасались ловушек, то теперь перестанут. Нинсон попил из большого пня и двинулся дальше, ругая себя на чём свет стоит.
Потом расхрабрился и начал обдумывать засаду. Идея была нездоровой. Он рассматривал её только потому, что знал: если его преследуют, то нагонят в ближайшие дни. Ловушкой или созданием ложных следов он мог просто отодвинуть этот срок. На день, не более. Тогда уж лучше застать врага врасплох.
Ингвар сделал оружие.
Положил поварской нож на пенёк. Взялся кольчужной рукавицей за лезвие. А обухом сакса ударил по рукояти, чтобы расколоть. Но мокрый и трухлявый пенёк развалился. Ещё несколько пеньков постигла та же участь. Потом Нинсон постарался использовать в качестве наковальни поваленные деревья.
Рукоять оставалась на месте, а от деревьев отлетали щепки.
В сагах ничего не говорится о том, как тяжело найти в лесу два камня. На деле никаких камней в лесу не было. Ни одного. Ни самого крохотного. Наконец Ингвар набрёл на старый дуб. Раз уж он в лесу, раз делает оружие Хорна, то и готовить его нужно с помощью дерева Хорна. Символика в действии.
— Синергия, клять! — сплюнул Нинсон.
Вначале с дуба слетела кора. Но потом удалось обмолотить накладки с рукояти.
Ингвар срубил двухметровый прямой шест орешника. Расщепил, вставил кусочек пеньки и вогнал ставшую плоской рукоять поварского ножа. Забил по монетке с одной и другой стороны в качестве клинышков. Сверху обмотал верёвкой. Получилось вполне годное копьё. Такое оружие давало больше шансов, чем сакс. С копьём ему помогли дельфин и утконос, а остроотточенную летучую мышку Ингвар решил приберечь.
Почувствовав в руках древко настоящего оружия, он задумался и ещё об одной возможности. Обогнуть преследователей. Дать им пройти вперёд, а самому вернуться в лагерь.
Проблема заключалась в том, что Ингвар не умел скрытно ходить по лесу. Он оставлял большие и приметные следы. И даже когда он сам их не видел, то знал, что следопыт распознает, где пробирался беглец.
Все эти книжные обороты из серии «замёл за собой следы» работали только тогда, когда герой был лесником, а за ним шли городские ребята. Никак не наоборот. Ингвар мог спрятать следы только от ещё худшего следопыта, чем он сам. А для Красного Волка с опытом выслеживания дичи это будет выглядеть, как королевский тракт.
Убегать — догонят.
Драться — убьют в бою.
Возвращаться в лагерь — убьют в лагере.
Ингвар с сомнением посмотрел на ободранного чёрного кота, который семенил рядом. Тот ответил взглядом немигающих янтарных глаз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А что, как думаешь, Уголёк, убьют меня в лагере? — во весь голос спросил Ингвар.
Вместо ответа призрак фамильяра рассыпался чёрными хлопьями, превратившимися в клокастую шерсть крупной крысы. Уголёк потеребил лапками ухо, поводил усами и исчез в куче прелой прошлогодней листвы.
Чёрного латника в лес не поволокут. Значит, или Бентэйн с Брандом сели на лошадей и ждут его у выхода из леса. И тогда он торопится себе на погибель.
Или эти двое преспокойно сидят в лагере. Вот с Бентэйном-то и придётся сразиться, если вернуться в лагерь. Нинсон с жалостью посмотрел на копьё, которое использовал в качестве посоха.
— Придётся — сражусь, — как мог сурово внушил он сам себе.
Глава 50 Лесная Песнь
Глава 50
Лесная Песнь
Ингвар размышлял о фразе из сказаний.
Они, мол, ушли в лес и там питались кореньями.
Или что-то в этом духе. Что это за корешки, которыми можно питаться? Как они выглядят?
Ранняя весна. Никаких ягод. Никаких грибов. Никаких орехов.
Даже случайная встреча с животным не могла бы обернуться трапезой — не было лука. А что без лука делать?
На короткой дистанции ему никогда не угнаться за дичью. А длинную просто не пробежать. Нечего было и думать зашибить камнем белку или птицу. Не было ни подходящих снарядов, ни плеча, которым можно размахнуться.
Вспоминая читаные саги, Ингвар истово надеялся на встречу с оголодавшим волком. То был частый мотив. Одинокий путник, зловещий вой, сверкнувшие из тени глаза.
Где он? Где тот волк-самоубийца, что нападёт на вооружённого героя посреди леса? Ингвар не отказался бы от такой встречи, от битвы один на один. Победитель получил бы мясо побеждённого.
Вполне справедливо. Вполне в духе времени.
Но из тени папоротников сверкали только глаза вымышленного Уголька.
Пустые мечты. Шансов встретить настолько отчаявшееся животное было ненамного больше, чем набрести на накрытую феями поляну. Если бы ему попался волк, то Великан и не думал бы убегать от хищника. О нет. Ингвар гнался бы за ним.
Волки умны и осторожны. Даже стаей будут подходить к вооружённому копьём человеку с известной нежностью. Десять раз примерятся, стоит ли связываться. По весне вожак, может быть и разменяет жизнь одного из своих на стокилограммовую добычу.
У Нинсона имелись обрывки верёвок. Можно сделать примитивные ловушки и посмотреть, не удастся ли поймать какого глупого зверька. Осталось достаточно крошек от сухарей, чтобы заинтересовать белку или птицу.
Костёр означал тепло. Охота означала еду.
И то, и другое означало заминку в пути.
Которая означала бы смерть.
— Вот такие клятские вычисления, — вслух подытожил Ингвар.
И продолжал идти.
Оставалось одно. Постараться не замечать холода и голода и просто тянуть себя в выбранном направлении, чтобы выйти к людям раньше, чем закончатся силы.
Вот в чём было спасение. И вот на что была вся надежда.
Там маячила и покупка лошади, и наём воинов, и услуги лекаря. Только вот у него странный вид, нет квенты и мало денег. Серебряная марка, унция и три лепты.
Сто пятьдесят девять лепт.
Хлеб — лепта.
Тарелка жидкого супа — лепта.
Кружка разбавленного шлорга — лепта.
Ночёвка в общем зале постоялого двора — лепта.
Можно было растянуть на месяц. Если сидеть на одном месте.
Ещё нужна пара тёплых овечьих шкур, чтобы не околеть ночью. Понадобится убер в другой город, чтобы не догнали Красные Волки. В лучшем случае денег хватало на что-то одно — одежду, пищу или транспорт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вот тебе и холод, голод, интеллект, — пробормотал Нинсон старинную считалочку.
Есть ли уберы в этих городках-на-карте? Должны быть.
Можно переночевать в гостинице. Сделать то, о чём мечтает каждый беглец: исполнить заветные «П». Поесть, помыться, поспать, подумать. Уже четыре «П». А при хорошем стечении обстоятельств могло сложиться и ещё несколько «П».
