Гуров мрачно заржал и засунул телефон в карман. Оповестил о своем прибытии лифт, он скользнул в раскрывшиеся двери. И только после того, как они снова закрылись, Росомаха выдохнула. Через мгновение запись с диктофона летела в мессенджере Гамлету. А Росомаха, чувствуя прилив адреналина, уговаривала себя сидеть на месте.
Это длилось третий месяц. Третий месяц бешеных всплесков в крови, от которых ум за разум заходил, но которые позволяли чувствовать себя живой. Такой ритм подходил ей. Физически было непросто. Морально — тяжко. Прессинг Носова и его начальства. И подобные моменты, когда она отправляла им свои записи. Скажи отказаться от этого — да черта с два! Росохай не хотела назад, в яму, из которой выбиралась с таким трудом.
В Африке ее будни были иными. Жара. Насекомые. Другие люди. Другие языки. Пневмония после купания в океане — сбывшаяся мечта.
Здесь иначе. Безумные исступленные дни, когда забываешь, кто ты и почему. Обычные для ее теперешнего мира дни.
Через три минуты она сама набирала Гамлета.
— Ты послушал? — спросила Руська, едва дождавшись его «Алло».
— Послушал, — ответил Носов. Быстро, почти по-военному.
— Что скажешь? Твои ребята в порту хоть на месте?
— На месте.
— Он вниз спустился. Ты видел?
— Видел. Не переживай, не упустим!
— Я не переживаю. Он внизу или куда-то поперся?
— В баре сидит. Минералку глушит.
— Бедолага. Гамми, а вдруг сегодня, а?
— Все может быть, — согласился Носов. — Будем вести наблюдение.
— Угу… Ладно, я сейчас тоже спускаюсь. Наша красота чем-то занята?
— Я не могу быть в двух местах одновременно.
— Что? Не получается приятное с полезным? Анатоль вот досовмещался… иду!
Росомаха отрубилась. Анатоль действительно досовмещался — все беды от баб. Еще две минуточки, и она пойдет на второй раунд, продолжая делать вид, что живет.
Умение делать вид стало ее новой отличительной суперспособностью в последние месяцы. Иначе с чего бы вечером того же дня, удобно расположившись за столиком в ресторане отеля с Гамлетом, Алинкой и Гуровым, Росохай чувствовала себя обыкновенно как на работе? Нет, она, конечно, и была на работе, но еще полгода назад подобное положение вещей взбесило бы. А тут ничего, держится. Потягивает коктейль из трубочки, пытаясь выдавить из себя этот чертов день. Улыбается Гуровским шуткам, довольно плоским, но все же. И тихо звереет, зная заранее, что это ерунда, это она выдержит.
Как который уже час выдерживает проклятый взгляд, сосредоточенный на ней повсюду.
«Мания преследования. Лечению не подлежит», — вынесла она вердикт самой себе, болтая ногой в ярко-зеленом кеде под столом. К вечеру пришлось переодеться. Вечеринка в честь открытия шоу «Жемчужная леди» обязывала. А ее обязывал присутствовать на этом мероприятии спектакль для Гурова и Соловьевой. Как же! Такое событие! Будущая популярная топ-модель на почти что светском почти что рауте! Приходилось записывать каждое слово, изрекаемое умело подкрашенным золотисто-розовым блеском модно пухлым ртом.
Между тем, сама Руська, обрядившись в черное платьице с открытой спиной, но совершенно школьным «фасадом», с чуть расклешенной к коленям юбкой, вооружилась именно кедами, совершенно не подходившими ни платью, ни мероприятию. И выглядела то ли как тинейджер, то ли как провокация.
— И как ты оцениваешь свои шансы на победу, Алин? — продолжала болтать Росомаха, понимая, что скоро у нее отвалится язык. Эти бесконечные бестолковые бессмысленные разговоры задалбывали.
— Я верю и в себя, и в свою победу, — будто уже с короной на голове, торжественно выдала Соловьева.
— А по итогам первого дня? Есть четкое ощущение, что вот это — твоя конкурентка?
— Я не думаю о таком.
— Жизненная позиция или чтоб не переживать?
— Не успеваю.
— Ну да, все дни забиты под завязку, — Руслана со скучающим видом покосилась на Гамлета, сделав ему знак сфотографировать «звезду». — А вот сейчас, конкретно сейчас у тебя получается расслабиться?
— Но это же сейчас, вроде как, тоже… работа, — удивленно воззрилась на нее Алина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но камеры же не снимают… не считая нас с Гамлетом. Неформальная обстановка. Да и Анатолий рядом, — она покосилась на Гурова, зависшего в телефоне. Знать бы, что и кому он там строчит! Наклонилась над столом к Алинке и проговорила: — А может, все-таки ну его? Расслабишься, завтра с новыми силами…
— Она уже расслабилась в Вене, — загоготал Толик. — Тебе не хватило?
— Зато нашли друг друга, — отмахнулась Росохай. — Так что? Убрать диктофон?
Алина кивнула и тоже покосилась на Анатоля.
— Да гуляйте, девки, — разрешил Гуров. — Нам потом вас по номерам растаскивать! А ну как воспользуемся? Да, Гамлет?
Носов буркнул под нос нечто неразборчивое и уткнулся в камеру, просматривая отснятые вечером кадры. Росохай тяжело вздохнула — все сама, все сама. Торжественно отключила телефон. И потянулась к шампанскому.
— Ну че? За будущую победу?
Соловьева весело подняла свой бокал в ответ.
— За победу!
Следующие сорок минут за победу выпили еще четыре раза. Достаточно, чтобы в голове стало легко. И чтобы Алинка расслабилась и начала щебетать без умолку. Росохай только и успевала, что подначивать, мотая себе на ус всякую ерунду. Не знала, для чего. Разве только и правда в коллекцию ядовитостей.
— Бухой мне ее тоже, пожалуйста, подгони, — шепнула она Гамлету, когда Соловьева стала рассказывать Гурову про какое-то дивное колье с сапфирами из ювелирного, запримеченное по приезду в Одессу.
— А ты животных любишь? — поинтересовался у нее Носов, делая подряд снимки развеселившейся Алины.
— Зверски. Погонялово мое помнишь?
— А людей не особо, да?
— Люди точно хуже зверей, — получилось как-то мрачно и слишком серьезно. — На этих глянь. Зоологическая выставка.
— Не всем быть умными, кому-то надо и красивыми.
— А кто-то должен быть злой. Все нормально. Равновесие сил в природе. В сказке про Красную шапочку я была бы Волком.
— Это мужской перс, — заржал Гамлет.
— Умственные способности от пола не зависят. Как и степень озлобленности, да?
Носов скривил всепонимающую рожу и глубокомысленно повел головой.
— Ну что вы такие уныыыыыылые! — протянула Алинка, в очередной раз поймавшая официанта и попросившая «еще шампусика». — Мы с Анатолем танцевать! Да, Анатоль?
— Типа у меня есть варианты, — вздохнул Анатоль, но послушно встал. О том, как он не любил, когда Алинка напивалась, Руська помнила еще с Вены. Но против капризов своей сердечной зазнобы был бессилен. Зазноба, между тем, повисла у него на шее, и он, подхватив ее под талию, поволок к танцующим, которых к тому времени уже собралось некоторое количество. Народ постепенно расслаблялся. И только Росохай продолжала чувствовать напряжение, которое никак не исчезало. Она в очередной раз оглянулась по залу в поисках того, кто за ней следит, и устало проговорила:
— У тебя шестое чувство нормально развито? Или это тоже бабская прерогатива?
— Что не так? — спросил Гамлет, подняв глаза от телефона.
— У нас все нормально? Без сбоев? Я еле на стуле сижу — будто что-то происходит… не то.
— Да нормально все…
— Когда все это закончится, я буду несколько суток спать.
— А я говорю — расслабиться надо! — сел на своего любимого конька Носов.
— Я не умею расслабляться, как она, — Руська кивнула на Соловьеву, скользнувшую ладонями Гурову под пиджак и тянувшуюся к его губам. Нет, где-то и ее понять можно — последний вечер свободы без присутствия жюри и продюсеров — спасибо организаторам. Потом начнется жесткач.
— А поучиться?
— Это ты меня на слабо́ берешь?
— Скучная ты.
— Точно на слабо́, — рассмеялась Руська. — Ок. А тебе слабо́ меня пригласить танцевать?
Гамлет живо подскочил на ноги и протянул ей руку. А еще через мгновение Росохай обнаружила себя танцующей с ним среди немногочисленной толпы, не усидевшей за столиками. И в своих зеленых кедах и чуточку провокационном платье она неожиданно оказалась на всеобщем обозрении. Поежилась, но ладоней с плеч Носова не убрала. Наоборот — прижалась чуть-чуть теснее. Велено же расслабиться.
