— Переубеждать тебя бессмысленно, да?
— Позволь напомнить, что несколько месяцев назад я тоже не сумела тебя уговорить.
— Но от ребенка я никогда не отказывался.
— Да! И ты его хотел. Ты, а не я! — выпалила она, и из ее глаз покатились самые настоящие, не наигранные слезы. Слезы жалости к себе. И слезы досады — на себя же. — Ты хотел семью! Дом! Ты же говорил!
— Прости, — негромко сказал Лукин.
— Ты серьезно?
— Серьезно.
Она молчала. Мучительно пытаясь понять, что делать. И снизу вверх глядя на мужа. Бывшего мужа?
— Ты узнал, где она? — подавив очередной всхлип, спросила Оля.
— Неважно.
— Мне важно. Мне правда важно.
— Мне — нет.
— Значит, не узнал, — выдохнула она. — Ты всегда так говоришь, когда не хочешь признаваться в неудачах… всегда… и даже теперь, когда она совсем ушла… даже теперь я тебе не нужна? Ты сможешь один?
— Я полон сюрпризов, — Лукин криво улыбнулся.
— Идиот.
— Оль, я устал. Во сколько завтра?..
— Ни во сколько.
— Не большая проблема найти твою клинику.
— Ни во сколько. И клиники никакой нет. Я сделала аборт.
Полученную информацию Лукин осознал на удивление быстро.
— Давно? — по-деловому поинтересовался он.
— Перед тем, как ушла.
— Тогда до встречи в суде.
Оля усмехнулась сквозь слезы. Вздернула подбородок. И легко встала, подхватив пальто с кресла.
— До встречи, — отозвалась она и пошла к выходу. Обернулась уже на пороге и все с той же усмешкой и лихорадочно блестящими глазами добавила: — И-ди-от. Ни ребенка, ни бабы, ни даже интервью.
— Меня устраивает.
— То, что твоя планка заметно снизилась, видно невооруженным взглядом.
— Я всегда ценил покой, — усмехнулся Егор вслед Ольге, пока она ждала лифт.
А после, когда лежал на кровати, уставившись в потолок, на котором тускло растекался круг от одинокого настенного светильника, почти физически ощущал, как в голове вяло ворочаются неповоротливые мысли.
Курить…
Послать всех на х*й…
Однажды они все равно встретятся…
Часть четвертая.
Zippo в ладони.
Глава 1
Однажды они все равно встретились. Когда пришел май, а море стало почти что летним.
Руслана сидела в тени Приморского бульвара, весело шумевшего деревьями, музыкой, голосами, доносившимися отовсюду. И медленно вдыхала солоноватый и одновременно сладкий воздух, смешавшийся с запахом дыма ее сигареты.
Днем лицо города было отчаянно непохожим на себя ранним утром. В мае море было неуловимо иным, чем в ноябре. А она выскочила на несколько минут — проветрить мысли и потравить легкие. В смысле — перекурить, сидя на скамеечке и глядя на воду, пока Гамлет пыжится там в одиночестве. Впрочем, «работал» на нее он довольно охотно. Черт его знает, почему. То ли Алинка впечатление производила, что в его случае совершенно зря. То ли и правда перся от фотографирования. Но блог регулярно пополнялся набросками этого долбаного проекта. Теперь она пихала туда черновики. Докатилась.
Но от этого улья действительно гудела голова. А учитывая, что эта самая голова в последнее время все чаще готова была сунуть себя в песок, симптомы казались совсем тревожными. К счастью, песочницы нигде поблизости не было. Пляжи были, но Руслана туда попадать не успевала. В сутках всего лишь двадцать четыре часа, а она в последние недели с тех пор, как закрутилось, даже спала через раз. Но это лучше январской абсолютной бессонницы. И лучше февральских килограммов снотворного. И даже, пожалуй, куда более обнадеживающе мартовско-апрельских кошмаров, которые она стала видеть, когда физически валилась с ног, пытаясь успеть везде.
И обо всем этом, конечно, лучше не вспоминать, пока бедолага Гамлет корячится.
Окурок затушен и отправлен в урну. Скамья оставлена. Юбка одернута.
Юбка.
Неудобно было до жути, но Алинка выносила мозг несколько дней, и проще оказалось согласиться на поход по магазинам. «Анатоль мне не разрешает в брюках ходить, мужики этого не любят! А ты Гамлету нравиться хочешь?»
Аргументы сыпались тоннами, Росомаха не успевала отмахиваться. Но поскольку вынуждена была, как приклеенная, следовать за Алинкой и Анатолем, куда бы те ни подались, соглашалась и делала очередную уступку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рюкзак со скамьи переместился за спину.
И Руслана Росохай, сверкая худыми коленками в полосатых красно-зеленых колготках, понеслась обратно в мир хаоса — отель «Лондонская», где готовили пилотный выпуск реалити-проекта «Жемчужная леди». И где она сама писала наидебильнейшую историю о негламурном мире гламурной красавицы Алины Соловьевой.
В холле, как и пятнадцать минут назад, перед ее бегством на улицу, царило светопреставление. Туда-сюда сновали сотрудники гостиницы, члены съемочной группы, представители прессы и все прибывающие участницы шоу.
«Тупоконкурскрасоты», — окрестил «Жемчужную леди» Анатоль.
Порыскав глазами среди народа, Руслана разглядела ярко-красную футболку Гамлета, обтянувшую его многочисленные мышцы, и ринулась в ту сторону, стараясь больше ни на кого не наткнуться.
— Красота наша где? — выпалила она, оказавшись рядом.
— Красиво топает по подиуму, — кивнул в сторону сцены Носов.
— Нащелкал ее для отвода глаз?
— Обижаааешь, — протянул фотограф и сунул ей под нос камеру.
— Анатоль выполз?
— Не, отсыпается, по ходу. Рассвет в баре встречал.
Росомаха встрепенулась и быстро глянула на дефилирующую по подиуму Алинку. А потом заинтересованно, но одними губами спросила:
— Один?
— Рассвет встречал или отсыпается?
Руслана хохотнула и заложила за ухо прядку волос — те теперь были непривычно короткими, даже до плеч не доставали. И зеленое безобразие убрала, в конце концов — задолбалась подкрашивать каждый раз, когда вымывается. Приняв самый прилежный вид, она кротко — ну, или в ее представлении кротко — улыбнулась и мягко сказала:
— Кого трахает наш Анатоль, мне похеру. Это Алинкин головняк. В баре один был?
— Один. Бухал… — Гамлет вздохнул и сделал пару снимков. Для отвода глаз.
— Хренасе… Что это он?
— Ну может, стресс у чувака. Я знаю?
— Еще бы не стресс, — согласилась Руська. — Если он так себя ведет, наверное, скоро, да? Типа последние часы самые трудные?
— Вариант. Или Алинку ревнует, — заржал Гамлет.
Алинка между тем в очередной раз крутанулась вокруг своей оси на самом краешке сцены и помахала ручкой в их сторону.
— К тебе? — то ли спросила, то ли констатировала Росохай, помахав в ответ.
— Ко мне!
— Наш пострел везде поспел.
— Тоже ревнуешь? — подмигнул он Руслане.
— Из-за любви империи рушатся! Вспомни Париса с Еленой Прекрасной. А тут всего лишь Анатоль с Алинкой. Ну и я по периметру.
— Скучная ты, — хмыкнул Гамлет и снова принялся фоткать все подряд: моделей, гостей, обслугу.
Росохай не ответила. Достала из кармана телефон и выдала в диктофон:
«11:30, репетиция открытия Жемчужной леди. Настроение самой жемчужной из жемчужных, кажется, боевое. Вокруг пионами растут мужики вдоль подиума. Истинный простор для ловли рыбы покрупнее. Кстати! О рыбной ловле! Вчера так и не вытащили ее на Привоз, а жаль. Алина поленилась, а мы с Гамлетом — нет. Кажется, будет спин-офф, потому что не писать про рыбные ряды, расположенные напротив манекенов с пальто, это преступление! Я думала, что весь возможный хаос уже повидала в южных широтах. Увы мне!..»
Перевела дыхание. Нести околесицу Руська могла, разумеется, сутками. В каком-то смысле профессия обязывала. Но в последнее время напрягало. Проект «Кстати о…» вытаскивал из нее все силы, тогда как она пыталась равномерно распределить их — наверное, впервые в жизни. Но хаосом была она сама. Чем больше из нее уходило, тем быстрее она носилась, как оголтелая. Чем сильнее давила себя изнутри, тем больший наращивала темп в реале.
«Жизнь Алины Соловьевой глазами Росомахи» — самая идиотская из всех возможных идей, но именно она и сработала. Алинке было пофигу как, лишь бы засветиться в СМИ. Целый проект, посвященный дням и ночам начинающей модели. Вообще-то, уже не очень начинающей, она была всего-то на пару лет моложе Русланы, но в такие детали никто не вдавался. Анатоль ублажал Алинку всеми возможными способами и согласился оплатить любой пиар. Перспектива сутками находиться возле них — манна небесная после месяцев голода.
