Я не мог скрыть удивления: «Если бы я употребил это слово для описания своих эмоций, то как бы себя почувствовал? Неужели я смог бы улыбаться в тот момент, когда обычно бываю потрясен? Пожалуй, над этим следует поразмыслить». В последующие дни меня по-прежнему занимала мысль, как бы попробовать использовать языковые модели моего друга и посмотреть, какое это окажет влияние на мою эмоциональную сферу. Что произойдет, если в один прекрасный момент, когда я буду действительно разгневан, я подойду к кому-нибудь и скажу: «Это поистине досадно»? Одна мысль об этом вызывала у меня смех – до того это было забавно. Шутки ради я решил попробовать.
Первая же возможность пустить в ход это слово появилась у меня, когда однажды, после длительного полета, я приехал в отель. А поскольку один из моих служащих не удосужился заказать мне номер заранее, я имел удовольствие простоять у регистрационного стола лишних пятнадцать или двадцать минут в состоянии сильной физической усталости и эмоционального спада. Клерк не спеша потащился к своему месту и начал набирать на компьютере мое имя с такой медлительностью, которая вызвала бы раздражение даже у улитки. Я почувствовал, как у меня внутри закипает «легкая досада», поэтому повернулся к клерку и сказал: «Конечно, я понимаю, что это не ваша вина, но сейчас я очень устал и хочу поскорее попасть в свой номер, так как боюсь, что чем дольше я буду здесь стоять, тем больше буду РАЗДОСАДОВАН».
Клерк посмотрел на меня каким-то ошеломленным взглядом и вслед за тем расплылся в улыбке. Я улыбнулся ему в ответ, моя модель озлобления была разрушена. Эмоциональный вулкан, назревавший внутри меня, мгновенно остыл, и произошло две вещи: во-первых, я получил удовольствие от тех нескольких минут, которые провел с клерком, и во-вторых, ускорил его работу. Могло ли оказаться достаточным определение моих чувств другими словами для разрушения прежней модели поведения и действительного изменения моего настроения? Неужели это действительно так легко? Вот так находка!
В течение следующей недели я старался применять это новое слово где только можно. Каждый раз я обнаруживал, что, произнося его, я воздействую на снижение эмоциональной интенсивности своих чувств. Иногда это вызывало у меня смех, в худшем случае мое желание взорваться гневом переходило в чувство легкого огорчения. За две недели это слово стало для меня привычным, то есть первым вариантом при описании моих эмоций, и я заметил, что больше уже не впадаю в прежнее озлобленное состояние. Это слово становилось все более и более привычным и приятным, чем какое-либо из всех известных мне слов этого плана. Я понял, что, изменяя привычный лексикон, я изменяю, или трансформирую, свой опыт; я стал использовать то, что впоследствии назвал трансформационной лексикой. Постепенно я начал экспериментировать с другими словами и обнаружил, что, употребляя достаточно убедительные слова, могу мгновенно снизить или повысить интенсивность любого чувства.
Как же происходит этот процесс? Давайте представим, как пять ваших чувств направляют ряд ощущений в ваш мозг. Вы получаете визуальный, слуховой, кинестетический, обонятельный и вкусовой стимулы, и все они трансформируются вашими органами чувств во внутреннее ощущение. Однако их еще следует собрать по категориям. Но откуда мы знаем, что означают эти образы, звуки и другие ощущения? Одним из самых действенных способов, благодаря которым человек может научиться быстро определять, что означают эти чувства (страдание или удовольствие), является создание для них ярлыков, известных нам с вами как слова.
Проблема в следующем: все ощущения приходят к вам через этот канал, просачиваясь как густая жидкость через узкое горлышко, образуя при падении различные формы, называемые словами. Горя желанием побыстрее принять решение – вместо того чтобы использовать все приемлемые слова и находить наиболее подходящее и точное описание, – мы часто заталкиваем свой опыт в расслабляющую форму и получаем привычные, излюбленные трафареты, которые формируют и преобразуют наш жизненный опыт. К сожалению, большинство из нас сознательно не оценивают воздействие слов, которые мы привыкли употреблять в речи с детства. Проблема возникает, когда мы начинаем заполнять любую форму негативного ощущения такими словами, как «разъяренный», «подавленный», «униженный» или «незащищенный». И это слово может не отражать в точности действительного события. В тот момент, когда мы пускаем в ход эту «форму», ярлык, который мы вешаем на то или иное событие, и становится нашим опытом. То, что было «маленькой загвоздкой», становится чем-то «разрушительным».
Например, мой знакомый, представитель руководящего состава фирм, употреблял слова «разъяренный» и «взбешенный». Я определял это же состояние словами «разозленный» или «расстроенный», а мой друг употреблял в этой ситуации слово «раздосадованный». Интересно то, что каждый из нас, как я выяснил, использовал те же самые образцы слов для описания разных неприятных случаев. Необходимо напомнить, что у всех нас одни и те же чувства, но то, как мы их выражаем, – форма или слово, которое мы для него используем, – и становится нашим опытом. Позднее я обнаружил, что, используя «форму выражения» моего друга (слово «раздосадован»), я мгновенно мог изменить интенсивность действия той или иной ситуации. И все начинало выглядеть иначе. В этом суть трансформационной лексики: слова, которые мы применяем к нашим ситуациям, становятся нашим опытом. Таким образом, мы должны сознательно выбирать слова, которыми пользуемся для описания нашего эмоционального состояния, или будем страдать от еще большей боли из-за неосознанного нагнетания чувств.
Буквально говоря, слова используются для того, чтобы представить нам явления жизни. В процессе этого представления они изменяют наши понятия и чувства. Вспомните, если три человека в одной и той же ситуации испытывают разные чувства (один чувствует ярость, другой – злость, а третий – досаду), то ясно, что эти чувства изменены личным восприятием каждого из этих трех. А так как слова являются основным средством интерпретации или перевода, тогда то, как мы описываем нашу ситуацию, немедленно изменяет и чувства, вырабатываемые нашей нервной системой. Следует понять, что слова действительно оказывают биохимическое воздействие.
Если вы в этом сомневаетесь, то я бы хотел, чтобы вы хорошенько подумали, есть ли такие слова, которые могли бы немедленно вызвать у вас эмоциональную реакцию. Если кто-то поносит расовое равноправие, какие бы это вызвало у вас чувства? Или кто-то позвонил вам по телефону и сказал что-то неприятное, разве это не изменило бы ваше настроение?
Разве адресованные вам такие слова, как «ангел», «гений» или «фат», не вызвали бы разный уровень напряжения в вашем теле? Все мы связываем высокую степень страдания с определенными словами. Когда я брал интервью у доктора Лео Бускалья, он поделился со мной результатами своих исследований, проведенных в одном из университетов Востока в конце 1950-х годов. У людей спрашивали: «Как вы определяете коммунизм?» Подавляющее большинство опрашиваемых пугались даже самого этого вопроса; очень немногие действительно могли определить, но все они знали, что это что-то ужасное! Одна женщина зашла так далеко, что сказала: «Я не знаю, что означает это в действительности, но, думаю, тем, кто живет в Вашингтоне, не намного лучше». А один мужчина сказал, что он знает все, что нужно знать о коммунистах, и единственное, что необходимо сделать, так это убивать их! Но он не мог даже объяснить, кто они такие. Так что нельзя отрицать силы ярлыков при формировании мировоззрения и эмоций.
Слова образуют нить, на которую мы нанизываем наш опыт.
Олдос Хаксли
Начав изучать силу словарного запаса, я обнаружил, что все еще борюсь с мыслью, что такие простейшие вещи, как замена используемых нами слов, могли произвести радикальное изменение в нашей жизни. Но когда я глубже вник в изучение языка, то натолкнулся на удивительные факты, которые убедили меня, что слова являются своего рода прекрасным фильтром и преобразователем явлений жизни. Например, я обнаружил, что, согласно энциклопедии Комптона, английский язык содержит по меньшей мере 500 000 слов, а другие источники утверждают, что общее их число приближается к 750 000! Определенно, английский язык – самый богатый язык на Земле. После него, хотя и со значительным разрывом, идет немецкий, в нем половина этого числа слов.
Что меня особенно поразило, так это то, что, имея язык с таким огромным количеством слов, мы имеем чрезвычайно ограниченный повседневный лексикон. Я беседовал с разными лингвистами, и они сказали мне, что словарный запас человека в среднем составляет 2000–10 000 слов. Даже если оценивать английский словарь консервативно, то есть считать, что он состоит из полумиллиона слов, то и это значит, что мы постоянно пользуемся только от 0,5 до 2 процентов общего языкового запаса! Что может быть большей трагедией? А из этих слов, как вы думаете, сколько можно найти для описания эмоций? Я смог найти 3000 слов, относящихся к человеческим эмоциям, проштудировав предварительно кучу справочников. Что меня поразило, так это соотношение слов, описывающих негативные и позитивные эмоции. По моим подсчетам, позитивные эмоции можно описать с помощью 1051 слова, в то время как негативные – с помощью 2086 слов (почти вдвое больше!). В качестве примера я нашел 264 слова для описания такой эмоции, как грусть, – это слова типа «унылый», «угрюмый», «печальный», «тоскливый», «горестный», «полный слез», «меланхоличный», – и только 105 слов для описания бодрости: «веселый», «бойкий», «самоуверенный», «живой», «жизнерадостный» и т. д. Неудивительно, что люди чаще чувствуют себя плохо, чем хорошо!
