ожидания того, что будет «второй раунд» – еще одна война, которая сотрет позор поражения и приведет к разрушению еврейского государства. Война 1948 года была воспринята как случайность, которая будет скоро исправлена, поскольку демографический баланс сил благоприятствовал арабским государствам и позволил бы им в долгосрочной перспективе добиться победы. Это восприятие не только сохранило проблему беженцев, но и стало причиной отказа заключить мир с Израилем. Таким образом, не реальность, а риторика сформировала коллективную память и сознание палестинцев. Подпитываемая образовательной программой и пропагандой, она сковала руки политикам и лишила их возможности примирения с Израилем.
8
Создание израильской демократии
Из всех государств, созданных после 1945 года, Израиль – одно из немногих, сохранивших демократический режим. Конечно, та демократия не была идеальной (и маловероятно, что такая демократия вообще где-либо существует), но, учитывая состояние войны, при котором был основан Израиль, сокрушительные демографические волны, сотрясавшие страну в первые годы существования, и характер иммигрантов – большинство их прибыли из стран, не имеющих демократических традиций, – есть что-то поразительное в скорости, с которой новое государство установило надлежащее управление и сделало власть демократической.
Из-за арабского противодействия мандатная администрация отказалась сотрудничать по любым вопросам, относящимся к Резолюции ООН от 29 ноября 1947 года. Поэтому никакой упорядоченной передачи власти от мандатных властей заменившему их еврейскому правительству не происходило. Более того, прямо накануне провозглашения государственности не было ясно, действительно ли государство будет создано и станет реальностью. Тем не менее руководство уже начало формировать новые структуры, призванные обеспечить преемственность власти и предотвратить анархию. В апреле 1948 года Исполнительный комитет ВСО учредил Народный совет и Народную администрацию. Первый, состоящий из 37 членов, был своего рода зарождающимся парламентом, как отмечалось в предыдущей главе; последний, состоящий из 13 членов, послужил прообразом правительства. Члены обоих этих органов были частично из Исполнительного комитета Еврейского агентства, избранного сионистским конгрессом, а частично из Национального комитета, избранного евреями Палестины. Поскольку мандатное правительство запретило создание альтернативных правительственных органов, пока оно еще находилось у власти, этим организациям были даны наименования, подчеркивавшие, что источником их власти был народ, а не государство. После провозглашения государственности они стали Временным государственным советом и Временным правительством.
Хотя разногласия между политическими партиями и различные политические доктрины и взгляды оставались, всех объединяло чувство причастности к беспрецедентному, историческому, торжественному моменту. Это ощущение исключало споры и привело к взаимной терпимости, сотрудничеству и готовности идти на уступки. Таким образом, представители партий, отказавшихся от государственных должностей (Agudat Yisrael, ревизионисты и Коммунистическая партия), все равно участвовали в обоих органах. Ощущалось всеобщее волнение. «Все движутся, есть импульс, все напряжены и готовы, – писал Ури Хайншаймер (Ядин) 5 апреля. – Неудивительно, что человек просыпается в пять утра. Несмотря на тяжелую работу до поздней ночи, кто может уснуть в такое время, кто ничего не сделает, чтобы пребывать в этом времени еще более бодрствующим, еще более интенсивным, еще более близким, более внимательным и посвященным?»[149] Вскоре после этого он был назначен ответственным за законодательство в Министерстве юстиции.
Была составлена Декларация независимости, включавшая в себя сионистский нарратив, объясняющий связь еврейского народа с Землей Израиля, международное признание права евреев на свою страну и гордое провозглашение «нашего естественного и исторического права» на создание еврейского государства на Земле Израиля. Границы страны не упоминались. Бен-Гурион отмел все возражения по этому поводу, подчеркнув, что даже в американской Декларации независимости не упоминаются границы. В декларации определяется характер государства как демократии, которая обеспечит полное равенство социальных и политических прав для всех его граждан, и обращение к соседним государствам и их арабским гражданам с предложением мира. Тем не менее государство должно было быть еврейским государством, открытым для еврейской иммиграции. Декларация была написана в нерелигиозном духе, и, хотя встречаются слова «как было задумано пророками Израиля», она не содержит религиозных коннотаций. Представители Mizrachi выступили против такого подхода, и в духе тех великих дней был найден компромисс, в соответствии с которым документ заканчивался словами: «Уповая на Твердыню Израиля», – туманная фраза, которую можно интерпретировать либо как отсылку к Всевышнему, либо как литературную метафору, относящуюся к еврейскому народу.
Церемония провозглашения государственности в Тель-Авивском музее прошла скромно. Из-за опасений по поводу возможного воздушного налета или другого акта саботажа место и время церемонии держались в секрете, но музей не охранялся так тщательно, как следовало бы, и в ту пятницу днем большая толпа собралась у входа в здание. После того как Бен-Гурион прочитал декларацию, раввин Иегуда Лейб Фишман Маймон произнес благословение дрожащим от волнения голосом: «Благословен Ты, Господь Бог наш, Царь Вселенной, даровавший нам жизнь и поддерживающий ее в нас, и давший нам дожить до этого дня!» Присутствующие были поражены полным признанием независимости, когда Бен-Гурион зачитал «провозглашение» Временного правительства об отмене постановлений Белой книги 1939 года, которые запрещали иммиграцию. Иностранного правления больше не было. Документ о независимости с подписями присутствующих был положен в сейф в подвале Англо-Палестинского банка, чтобы в случае бомбардировки Тель-Авива он сохранился для поколений.
В своих размышлениях о том, каким должен быть режим, Бен-Гурион руководствовался концепцией mamlakhtiyut (этатизма). Он хотел, чтобы государство было суверенным образованием, которому подчинялись бы все другие государственные органы. Он стремился ввести под его эгиду все общественные полномочия ишува плюс полномочия, которыми ишув не обладал, такие как суды и правоприменение, монополия на применение силы и формирование законодательной и исполнительной ветвей власти. Он поддерживал все органы, которые укрепляли компетенцию государства и его статус как исключительного источника вдохновения и силы. Насколько мог, Бен-Гурион стремился ослабить все органы, стоявшие между властью государства и его гражданами, в частности, хотел ослабить влияние партий и социальных организаций, таких как движение кибуцев, являвшихся средством вербовки людей в период ишува. Вместо них он поддерживал новую государственную структуру как единый неоспоримый источник власти, обеспечивающий равенство для всех граждан и сохраняющий общее благополучие.
Со времени создания государства его юридическая инфраструктура была готова к работе. Министерство юстиции, одна из первых созданных структур, гарантировало, что вся деятельность правительства будет основываться на законе. В первую неделю существования государства все законы и постановления публиковались в «Официальной газете» (позже известной на иврите как Rashumot) в соответствии с принципом верховенства права. Постановление о праве и управлении, принятое всего через несколько дней после создания государства, наделило правительственные учреждения полномочиями править до тех пор, пока не будут проведены полноценные выборы. «И все государственные службы работают: почта, порты, отгрузка цитрусовых, радио, аресты, экспроприации, налоговые платежи,
