когда Биньямин Шалит, старший офицер ЦАХАЛа, женившийся на шотландке, которая считала себя атеисткой, потребовал, чтобы их дети были зарегистрированы как евреи. Когда регистратор отклонил его просьбу, Шалит подал апелляцию в Верховный суд с ходатайством, основанным на Законе о возвращении. В пространном решении суд признал право детей Шалита быть зарегистрированными как евреи на том основании, что Закон о возвращении не содержал формального определения, «кто является евреем». В нем говорилось, что дети, растущие в Израиле, воспитанные как евреи, идентифицирующие себя с еврейским народом, достойны признания их евреями. Суд добавил, что это никоим образом не подрывает галахическое восприятие, поскольку удостоверение личности – официальный государственный документ, который не доказывает и не опровергает еврейское происхождение человека для брака и развода, находящихся в юрисдикции раввинских судов.
Соблюдающий религиозные предписания считал, что суд взял на себя право проводить различие между религиозной и национальной идентичностью, «сиамскими близнецами», которые сопровождали евреев на протяжении всей истории. Впервые против соединения этих двух аспектов выступил Клермон-Тоннер в дебатах об эмансипации евреев во Франции во время Французской революции. Он был готов предоставить евреям равные права при условии, если они откажутся от своей идентичности как нации и будут придерживаться только своей религиозной идентичности. В Израиле встал противоположный вопрос: может ли человек быть евреем по национальности, не будучи иудеем по вере? Эта тема была связана с другой, более сложной: означает ли это, что Государство Израиль должно разрешать гражданские браки? В конце 1960-х годов этот вопрос вызвал бурную полемику между несоблюдающими евреями и сторонниками религиозной традиции. Тем не менее он оставался на периферии общественного дискурса, поскольку подавляющее большинство несоблюдающих евреев принимали связь между религиозной и национальной идентичностью как самоочевидную и не оспаривали религиозный характер ни законов о браке и разводе, ни обрядов жизненного цикла (обрезание, бар мицва, похороны).
В конце концов, под давлением религиозных партий в 1970 году была принята поправка к Закону о возвращении, которая определяла еврея как человека, рожденного от матери-еврейки, или человека, который принял иудаизм и не перешел в другую конфессию. Это определение содержало две уступки нерелигиозной общественности. Во-первых, нет упоминания о «переходе в иудаизм в соответствии с галахическим законом», это означает, что в определение включаются также и те, кто принял иудаизм через реформистские или консервативные синагоги в Соединенных Штатах, не признанные ортодоксальным религиозным сообществом в Израиле. Во-вторых, с тех пор Закон о возвращении будет также включать детей и внуков евреев, чтобы потомство от смешанных браков также имело право на репатриацию. Это правило касалось прежде всего выходцев из СССР. Оно стало центральным вопросом после массовой эмиграции из России в 1990-е годы (о которой будет сказано позже).
Консолидация государственной власти
Необходимость перехода от общества, управляемого на основе общего консенсуса, как в период ишува, когда каждый мог отвергнуть власть большинства и удалиться, к государству, управляемому правительством в соответствии с законом, которое имело право принуждать, не была принята как самоочевидное обстоятельство. Таким образом, государство должно было сначала обеспечить свою монополию на применение силы. Как мы видели, меньшинства ишува, не признававшие правил большинства, представляли собой в этом отношении проблему. С созданием государства подпольная организация Lehi объявила о роспуске и о том, что ее солдаты присоединятся к ЦАХАЛу. Однако Etzel этого не сделала. Еще до того, как государство было создано, оно вело переговоры с лидерами Haganah об интеграции в армию нового государства. Etzel требовала для себя особых прав, таких как сохранение своих подразделений в составе ЦАХАЛа, а также соглашения о том, что она не будет упразднена в Иерусалиме, вопрос включения которого в состав Государства Израиль все еще не был решен. Однако Etzel согласилась признать власть государства, и ее солдаты вступили в Армию обороны Израиля.
Однако во время первого прекращения огня разразился кризис. Судно Altalena (псевдоним Жаботинского), принадлежащее организации Etzel, с оружием и иммигрантами достигло берегов Израиля. Поскольку правительство взяло на себя обязательство ООН не ввозить оружие во время прекращения огня, корабль был направлен на удаленный пляж в Кфар-Виткин в надежде, что инспекторы ООН не обнаружат его и он сможет там выгрузить оружие и передать его в Армию обороны Израиля. Etzel пыталась договориться, чтобы ее подразделения имели приоритет в получении оружия, а часть груза будет отправлена в отдельную организацию в Иерусалиме. Правительство отклонило эти условия и отказалось принять Etzel в качестве партнера по переговорам. Первоначально Etzel казалась готовой передать оружие ЦАХАЛу, но вскоре дала понять, что этого не будет. На берегу произошли столкновения между бойцами Etzel и солдатами ЦАХАЛа, жертвы были с обеих сторон. Корабль отправился в плавание и сел на мель у Тель-Авива на глазах у мировых СМИ. Менахем Бегин, командир Etzel, поднялся на борт корабля и в пламенном радиообращении призвал однополчан приехать и помочь разгрузить груз. Бывшие члены Etzel покинули подразделения ЦАХАЛа и поспешили к берегу. Последовали ожесточенные столкновения между бойцами Etzel и солдатами ЦАХАЛа. В Тель-Авиве был введен комендантский час, а командующему Palmach Игалю Алону было приказано остановить то, что правительство и большая часть общественности рассматривали как попытку бросить вызов власти. Пушечный выстрел, выпущенный из лагеря Йона на севере Тель-Авива, попал в судно, оно загорелось. Несколько человек были убиты или ранены, а члены Etzel вынужденно покинули горящее судно и сдались. История корабля Altalena создала миф о Менахеме Бегине – лидере, готовом взять на себя ответственность за благосостояние нации в целом, поскольку, когда корабль загорелся, он призвал своих людей прекратить сражаться и избежать междоусобной войны. Но это также стало основополагающим мифом о государственном суверенитете Израиля, поскольку Бен-Гурион доказал свою решимость обеспечить государственный контроль с помощью военной силы, если это необходимо. Люди Etzel теперь вернулись в Армию обороны Израиля в индивидуальном порядке и были приняты в различные подразделения.
17 сентября 1948 года посредник ООН граф Фольке Бернадот был убит бывшими членами Lehi. В ответ правительство приняло решительные меры, арестовав активистов Lehi и Etzel и уничтожив последние остатки независимости Etzel в Иерусалиме. В сентябре 1948 года Бен-Гурион приказал расформировать Palmach. Palmach как передовая часть Армии обороны Израиля доказала свою состоятельность в ожесточенных боях. Это не нарушило дисциплину ЦАХАЛа и не представляло потенциальной угрозы правительству, как то случилось с Etzel. Но штаб-квартира Palmach была политически связана с левыми, особенно с Mapam, левой партией, основанной в январе 1948 года. Бен-Гурион желал, чтобы армия была в первую очередь лояльной к государству, а не каким-либо партиям или
