Щиты опять вспыхнули, и он прикрыл глаза от резкого света. До полного коллапса осталось немного. Лумак тяжело опустился рядом с Нуросом. Все остальные были мертвы. И корабль мертв. Он предал их, как предали их братья. Ничего удивительного, решил он. Нурос лежал лицом вниз. Собрав остатки сил, Лумак перевернул его.
Веки Саламандра дрогнули, затем глаза открылись. У него была пробита грудь, нагрудник треснул и прогнулся внутрь, из–под него сочилась кровь. Лумаку не требовалось свидетельство апотекария, чтобы понять, что у Нуроса безнадежно повреждены внутренние органы.
— Ты уже должен был умереть, — прошептал он, встав на колени, и горячие слезы обожгли его бледное лицо.
Нурос улыбнулся, приоткрыв красные от крови зубы. Он кашлянул и сплюнул сгусток покрасневшей слизи.
— Скажи… — с трудом прохрипел он, — ты дал имя… своему мечу?
— Я нарекаю его Огненным Змием, — сказал Лумак, никогда не чувствуя такой уверенности. — В честь павших, в честь братства, которое сильнее, чем кровь или легион.
Нурос улыбнулся и умер.
Его друг склонил голову, коснувшись лбом рукояти двуручника.
Щиты взорвались ослепительным светом.
Лумак поднял глаза, твердо решив бросить вызов смерти.
— Горгон! Вулкан! — взревел он за мгновение до взрыва летящих торпед и погрузился в пламя.
Отступничество и последующая гибель «Торжествующего Хоруса» повлекли за собой полное разрушение «Морлока» и «Стойкой Десятки». А их взрывы, в свою очередь, повредили «Ураган» и «Силу железа».
Преимущество Медузона, как и его самообладание, рассеялись словно дым.
Флот Марра, почувствовав его слабость, усилил натиск, но исход сражения все еще балансировал на острие ножа.
— Это безрассудно.
Слова Ауга затрещали в воксе шлема Медузона, когда он уже спешил к пусковым отсекам.
— Это месть! — отрезал он. — За Лумака и Нуроса, за каждого из наших братьев, погибших на том корабле. Марр умрет. Я больше никогда не стану от него убегать.
В сопровождении вереницы Железных Рук он прошел по центральному проходу.
— Продолжая сражение, мы окажемся в невыгодной позиции.
— Это говорит тебе логика, Ayг?
— Я должен на это ответить?
Створки дверей с тихим шипением разошлись. Свет и звук ненадолго вырвались в проход, пока дверь за Медузоном и его воинами снова не закрылась.
— Твой вопрос и есть ответ. Я не признаю твоей логики — она не принесла нам ничего, кроме боли.
— Это Железное Кредо, — сказал Ayг. — Только следуя ему, мы выжили до сих пор и будем жить дальше. Я заклинаю тебя, Шадрак, вернись. Вернись и залечи наши раны. Почти Лумака и остальных.
Мехоза ушел вперед, поторапливая технопровидцев, чтобы все абордажные аппараты были готовы к немедленному запуску.
— Отступление не сделает нам чести, Джебез. Подведи «Железное сердцем на минимальное расстояние для высадки. А как только наши группы пробьются на борт «Последователя Луперкаля», отвлекай остальные силы флота Марра. Боргус и Яккус готовы пустить в ход все свои средства. Позаботься о том, чтобы их запуски произошли одновременно с нашим. После прорыва мне потребуется помощь их воинов. А после того как я отсеку голову этой змеи, решимость мятежников сражаться значительно ослабеет.
— Значит, тебя не удастся отговорить?
— Не удастся.
— В таком случае что мне остается, кроме как выполнять приказ?
— Ничего.
Медузон прервал связь.
После посадки на абордажную торпеду он даже не оглянулся на «Железное сердце», а сразу втиснулся в противоперегрузочные фиксаторы. Все его мысли были сосредоточены на проникновении на вражеский корабль и сведении счетов с Тибальтом Марром.
Мощный рев двигателей ударил в уши.
Ayг еще несколько мгновений прислушивался к тишине в воксе, а затем вернулся к своим обязанностям.
Он подвел «Железное сердце» как можно ближе, несмотря на жестокий обстрел.
Сигнал запуска на дисплее рулевого пульта сменился с красного на зеленый в тот момент, когда корабль вышел на минимальную дистанцию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вылет всем машинам, — протяжно произнес он, и «Железное сердце» выбросило свой заряд в темноту.
К «Последователю Луперкаля» устремилось множество летательных аппаратов, причем некоторые из них были просто «обманками» с тепловыми излучателями, призванными сбить с толку вражеские ракеты.
Ayг внимательно наблюдал за ними на тактическом гололите.
Три катера не достигли цели — были уничтожены или сбились с курса. Остальные долетели до корабля. Еще два транспорта, не успев пробить корпус, были подорваны прицельным огнем автоматических орудий. Остальные проникли внутрь и осуществили высадку. Среди них был и тот, где находился Медузон.
— Слава Горгону, — пробормотал Ayг.
Его слов в грохоте боя никто не услышал. Как не услышали и его вызова, адресованного Кулегу Равту и другим железным отцам.
В центральном проходе к арсеналу завязалась жаркая перестрелка.
Медузон и Мехоза упорно продвигались к капитанской рубке. Их абордажная торпеда внедрилась в корпус намного выше середины корабля, всего несколькими палубами ниже командного уровня. В яростном бою они отбили полупустые казармы, но по пути к складу оружия натолкнулись на автоматическую защиту и заграждения.
Смертоносный заградительный огонь заставил их укрыться за прорывными щитами, образуя постепенно сокращающееся железное кольцо.
— Ayг! — закричал в вокс Медузон. — Посылай подкрепление. Все имеющиеся в наличии резервы. Сконцентрируй огонь на этом направлении. И где, черт побери, Яккус и Боргyc?!
Джебез не ответил.
Медузон попробовал связаться с ним еще раз, но с тем же результатом. Помехи. Мертвый эфир. Он мрачно переглянулся с Мехозой, едва различая его глаза за ретинальными линзами.
— Мы остались одни, — сказал Медузон.
— А что с Яккусом и Боргусом?
— Ты слышал от них хоть слово с тех пор, как мы пробили корпус?
Ларс покачал головой.
— Мертвы они или нет, — сказал Медузон, — но на помощь к нам не придут.
— Значит, будем пробиваться сами. — Мехоза воздел силовую булаву меридийского образца и послал по всей ее длине цепочку искр. — Я поведу отряд. А ты следуй за мной, военачальник.
— Нет, впереди пойду я.
— Не обижайся, но я не могу этого допустить, — возразил Ларс. — Ты должен добраться до Марра и убить его.
Медузон, понимая, что возражать бесполезно, молча кивнул.
Мехоза возглавил атаку. Он получил несколько ударов, броня треснула и сломалась. Последние несколько метров он преодолел, сильно хромая, но автоматические орудия замолчали, подорванные бронебойными гранатами.
В рециклированной атмосфере повис густой дым с едким запахом фуцелина. Он медленно рассеивался, открыв тела двух погибших Железных Рук.
Медузон тихо произнес их имена, фиксируя подвиги в своей памяти.
— Мехоза, — окликнул он капитана клана Сааргор, — ты можешь идти?
Раны воина сильно кровоточили, но тело уже начало сращивать плоть.
— Когда все это закончится, мне потребуется бионика, — сказал он, указывая на пострадавшую ногу. — Я могу идти. И сражаться, будь я проклят.
Медузон хлопнул его по плечу:
— Клянусь Горгоном, ты будешь сражаться.
Он помолчал, просматривая схематику, извлеченную из корабельного когитатора. Даэнлок погиб, добывая эту информацию. Он был одним из первых, павших после проникновения на борт корабля. Медузон поклялся, что самопожертвование брата не останется бесполезным.
Перед ними простирался лабиринт переходов, а дальше открывался огромный атриум, который Медузону совсем не нравился. Под ним почти параллельно тянулся более узкий зал для боев с мечами. Если его пересечь, а затем пробиться на палубу выше, они окажутся прямо перед рубкой. Медузон отметил маршрут на ретинальном дисплее и послал его остальным членам десанта.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В последних нескольких секциях корабля им противостояла только автоматическая защита.
