– Но крутит роман с телезвездой, – обронил Джевард. Он тоже был из простых, а значит, выступал на стороне этого незнакомца.
– Это странно – да. Она такая яркая, стильная штучка.
– Но с оригиналом ей не сравниться, мисс Тауберг.
– Спасибо, Джевард. А теперь иди, возможно, мы вечером куда-нибудь отправимся.
– Слушаюсь, мисс Тауберг. – Джевард поклонился и вышел.
Оставшись одна, Ингрид откинулась на спинку кресла и спустила ноги на пол.
«Интересно, что он за человек? – думала она. – Чем живет и чем занимается, когда не крутит романы с телезвездами?»
Ингрид знала, что известная журналистка Нелли Фландерс с канала «Цыпленок триста сорок» была сделана по ее личному копифайлу. Об этом ей рассказал Гуннар Линсдей, работавший в департаменте ее отца главным технологом.
«Твой отец обожает тебя, Ингрид, поэтому он сделал эту копию. Она подрастала вместе с тобой, и мы модернизировали ее каждый квартал – представь себе! Дело это, конечно, нелегкое и дорогое, но таким образом твой отец выражает к тебе свою любовь… Тайно…»
Рассказав ей об этом, он попросил не говорить отцу о том, что она теперь знает.
«Он наивно полагает, что ты не знаешь о ее существовании, поэтому лучше ему не говорить. Пусть он думает, что это для тебя тайна. У взрослых есть свои слабости – пойми это…»
Ингрид и не стала говорить. Да ей и не было дела до этого телевидения, ведь молодежь ее круга редко смотрела ТВ-бокс, проводя свободное время на яхтах, островах, на подводной охоте и пикниках. Были также популярны горные курорты, конные прогулки, выставки эксклюзивных авто, аукционы и индивидуальные образовательные курсы.
На ТВ-бокс времени не оставалось, да и не было в нем необходимости, поскольку «красивая жизнь из телевизора», такая притягательная для обычных людей, для Ингрид и ее круга была обыденной реальностью.
Позже, когда она стала больше времени проводить в городе, ей все чаще приходилось слышать о том, что она похожа на телезвезду с «Цыпленка триста сорок», но это по-прежнему мало ее занимало.
Вдруг Ингрид вскочила на ноги и хлопнула в ладоши, ей в голову пришла отличная идея. Продолжая ее обдумывать, девушка приняла душ, высушила волосы, и к тому времени, когда пришло время спуститься в столовую к ужину, ее план окончательно сформировался.
89
На место приехали сразу две лаборатории – «экспертиза» и «расчетный блок». Это было удобно, ведь в этом случае обработка анализов занимала чуть более получаса.
Смолл переходил от одного вскрытого квадрата к другому – их уже было три. Три захоронения человеческих останков, сильно измельченных, однако эксперты уверенно сняли все активные следы и теперь готовили из них препараты для типового ретроскопирования, в то время как операторы расчетного блока соединяли обе лаборатории толстыми кабелями для предстоящего обмена информации.
– Йен, если лунки не нужны, начинайте их закрывать! – крикнул Смолл. Ему все казалось, что лужайку затопчут, наделают лишних следов, но опасался он напрасно, в команде экспертов все знали свои обязанности и правила работы. Вскоре после взятия проб грунта с квадратных лунок их стали закрывать – аккуратно уложили на место срезанный дерн и полили его биоактиватором, чтобы трава после вмешательства ни в коем случае не пожухла и оставалась такой же свежей, как прежде.
В последнюю очередь стали убирать опорные щиты, по которым, как по мосткам, эксперты ходили вокруг лунок.
Наконец, когда рабочую площадку свернули, Смолл с удовлетворением отметил, что посторонних следов на плато не осталось, а следы от колес лабораторий его не беспокоили, здесь часто проезжали любители рыбалки.
– Эй, Смолл, а что вы в машине скрываете? – спросил заместитель главного эксперта управления. – Кто там спрятан, свидетель?
– Там находится наш реквизит.
– Что за реквизит? – вмешался фотограф. – Мы уже и так и эдак прикидывали. Может, надувная женщина?
– А хоть бы и так, что они, не люди? Небось целую ночь в засаде, скучно…
Все, кроме детективов, дружно засмеялись.
Смолл неодобрительно покачал головой и пошел к напарнику, который сидел на траве и дремал, привалившись к машине.
– Чего они ржут? – спросил он, когда Смолл остановился рядом.
– Придумали себе историю, что мы с тобой пользуемся резиновой женщиной.
Пассворд пожал плечами:
– А что с них взять? Экспертный отдел – отморозки.
На расчетном блоке с шумом заработали охлаждающие вентиляторы – начался обсчет результатов.
– Ну и что думаешь, попали мы в цель? – спросил Пассворд.
– Ничуть не сомневаюсь. Как у тебя на линии?
– Молчит линия. Если бы что-то было, неужели я бы тебе не сказал?
Гудение расчетного блока продолжалось около четверти часа, затем вентиляторы отключились, и из лаборатории по лесенке спустился Тобиас.
В руках у него был ворох распечаток-спектрограмм, которые он продолжал просматривать, направляясь к детективам.
Пассворд поднялся, чтобы выслушать объявление вердикта стоя.
– Ну что вам сказать, джентльмены… – начал Тобиас, останавливаясь напротив Смолла. – Если следовать от самой старой лунки к самой свежей, то соответствие будет такое: Виктория Ленгри, София Манок, Кэтти Сойтер…
Смолл облегченно вздохнул. Конечно, он был уверен, но мало ли…
– В конце смены я должен буду доложить об этом полковнику.
– Нет, Тобиас, этого нельзя делать ни в коем случае. Человек, который сделал это, имеет связи на самом верху. Уверен, что и в управлении у него есть информаторы. Возможно, наш начальник честный офицер, но на него могут крепко надавить.
– Я понимаю тебя, Майк, но и ты меня пойми. Мой главный в отпуске, я на всем хозяйстве один остался, и если…
– Ты можешь заболеть, Тобиас, – перебил его Пассворд. – Внезапно обосраться, как Майк.
– В смысле?
– Ну, живот прихватит, сожрал чего-нибудь на улице, и вот результат.
– Эксперты на улицах не жрут, Стив. Но хорошо, я сам что-нибудь выдумаю, и сегодняшний разбор пройдет без доклада экспертной группы. К тому же никаких авралов по управлению не предвидится, и один раз такое проскочит. Но уже завтра вечером доклада будет не избежать.
Детективы переглянулись.
– Ну ладно, – сказал Смолл. – Если нам немного повезет…
– Тс-с-с! – зашипел Пассворд, вскидывая одну руку, а другой прижимая наушник. – Звонок, Майк! Звонок!
90
С самого утра Рене Марсель чувствовал себя будто стеклянным. Звуки окружающего мира доходили до него с каким-то звонким дозвучием – дзынь-бом. Говорил ли ему что-то Гливрет, расспрашивал ли Зуфар, Рене сначала видел, как шевелятся их губы, а только потом возникали голоса и обязательно это дзынь-бом-м-м! А потом еще эта музыка, под которую перед рассветом танцевала Кэтти.
«И чего она празднует? – удивлялся Марсель. – Чему радуется?»
Он был абсолютно уверен, что его жертва вернулась, чтобы о чем-то предупредить или, быть может, рассказать о чем-то важном, что осталось в ее жизни. Марсель понимал, что, пока он с Кэтти не встретится, она не оставит его в покое, а между тем после ее появления он стал чувствовать себя значительно хуже.
«Нужно выяснить, что она хочет, и прекратить это… – решил он. – Вот только как с ней связаться?»
Ждать, пока она снова появится, Марселю не хотелось, к тому же он полагал, что она не пожелает говорить с ним при посторонних – только они вдвоем, и больше никого.
Марсель выдвинул ящик стола и достал папку с данными на сотрудников администрации фирмы. Карточка Кэтти все еще лежала вместе с другими, и в ней был номер домашнего телефона.
«А если ее сейчас там нет? – засомневался Марсель. – А если квартиру сдали новым жильцам?» С другой стороны, у него не было иного способа связаться с ней, и он начал набирать номер.
Уже после второго гудка трубку сняли.
– Здравствуй, Рене… – сказали ему.
– Это ты?! – поразился он, поскольку не был готов, что Кэтти сразу ответит.
– Но ведь ты же мне звонишь?
– Да, только я не ожидал, что ты возьмешь трубку так скоро. Я… Я хотел спросить… Как ты поживаешь? Ну, то есть не то, конечно… Я же понимаю, что ты сейчас не в том состоянии и… И голос у тебя немного изменился. Изменился, да?
– После того, что ты сделал… Да, изменился…
– Давай не будем ворошить прошлое – что сделано, то сделано.
– Не будем…
– Ты чего хочешь? Ты зачем вернулась – чего тебе надо?
– Не по телефону, Рене… Не по телефону…
– Хорошо. Я готов встретиться – где и когда?
– Встретимся там, где расстались…
– Что это за загадки? Мы с тобой не расставались, ты пришла ко мне и…
Рене плохо соображал и начинал злиться.
– Ты… Ты… Ты, сука, запутать меня хочешь, да? Ну так я тебя убил один раз, я тебя убью еще десять раз! Ты поняла меня, тварь?!
– Встретимся там, где ты избавился от всех следов…
– А… А-а, понял… Понял тебя… И когда встретимся? Надо поскорее, понимаешь? Давай уже развяжемся с тобой поскорей, договорились?
