Пройдя к машине, она открыла дверь, но едва заглянула внутрь, как тотчас вскрикнула и резко отпрянула назад. Преодолев разделяющие нас пару метров меньше, чем за долю секунды, я нацелил ствол обреза в салон и заглянул туда сам.
Старик, сгорбившись, сидел на заднем сиденье и, казалось, спал. Его лицо выглядело как серая восковая маска, глаза были закрыты, а тощие руки безвольно висели вдоль туловища. Вся его рубашка пропиталась кровью. Ее засохшие бурые пятна виднелись также на руках, лице и даже всклокоченной седой бороде. Уже зная, что это не имеет смыла, я осторожно тронул его за плечо и ожидаемо не добился никакой ответной реакции. Старик был мертв.
На той поляне мы провели еще пятнадцать минут. Марта забрала документы и вещи, а я как мог устранил следы нашего там пребывания. Уезжая, мы вложили в руки сумасшедшего отшельника дробовик и подожгли машину. Разумеется, это было глупо, ведь если полиция станет проводить расследование, нас легко вычислят, но ничего более здравого придумать на тот момент мы не смогли.
Полчаса спустя мы на максимальной скорости неслись в сторону ближайшего блокпоста. До него оставалось не больше пяти километров. С той минуты, как покинули лес, никто из нас не проронил не слова. Я сосредоточенно вел машину, Марта с отрешенным видом глядела прямо перед собой.
— Это мы убили его, Джон, — нарушив в конце концов тягостное молчание, бесцветным голосом произнесла она.
— Нет, Марта, он сам себя убил, — спокойно возразил я. — И сделал это очень давно. Еще когда поселился в этом лесу, потом когда отказался из него уезжать и, наконец, вчера, когда попытался нас пристрелить.
Марта промолчала, но по лицу ее было видно, что она со мной не согласна. Желая ее убедить, я задал вопрос:
— Неужели ты правда считаешь, что он выжил бы там один, если бы я его не ранил? На километры вокруг не осталось никого, кроме зараженных тварей, так что рано или поздно он бы присоединился к ним. И я не знаю, что лучше — умереть, как он, от потери крови или сдохнуть от рук какого-нибудь восставшего из мертвых ублюдка. Я бы выбрал первое.
Она снова ничего не ответила. Мы как раз подъезжали к пересечению с главной дорогой, где находился тот блокпост, на котором еще вчера флиртом и ложью она добывала нам пропуск. С трудом верилось, что с того времени прошло меньше суток. Сейчас мне казалось, будто это происходило вечность назад.
Едва подобравшись ближе, мы поняли — наше путешествие к дому затянется надолго. Людей в форме вокруг по-прежнему было много, но теперь к ним добавилась огромная вереница машин с обезумевшими от паники людьми. Отовсюду раздавались нетерпеливые сигнальные гудки, рев моторов и отборная брань, однако автомобильная колонна почти не двигалась.
Ей препятствовали бетонные заграждения и стоящие за ними военные. Там же появились медики в оранжевых защитных костюмах. Вклинившись в хвост очереди, мы наглухо встали на одном месте и простояли так несколько долгих минут, прежде чем хоть немного продвинулись вперед.
— Почему так медленно? — в очередной раз возмущенно обронил я. — Что они там делают?
Я то и дело высовывал голову в окно, пытаясь выяснить, что происходит, но за крышами впередистоящих машин ничего не мог разглядеть. Никак не отреагировав на мое гневное замечание, Марта достала из рюкзака камеру, включила ее и начала вести съемку. Ей удалось приблизить изображение и рассмотреть в объектив, чем вызвана столь длительная задержка.
— Они всех досматривают, — прокомментировала она увиденное. — Военные проверяют документы, а медики осматривают людей. Они у всех берут кровь.
— Зачем? — ошалело вскричал я, как будто она могла знать ответ на этот вопрос. — Что за тупость? Им ведь как никому известно, что днем эти твари прячутся!
— Мне бы тоже хотелось знать зачем.
Когда после сорокаминутного ожидания подошла наша очередь проходить проверку, нас попросили выйти из машины, показать документы и сдать анализ крови.
— Для чего вы берете кровь? — спросила Марта.
Игнорируя вопрос, медик в оранжевом комбинезоне посветил ей в глаза фонарем и потребовал вытянуть руку.
— Для чего вы берете кровь? — повторила она.
— Вы находитесь в карантинной зоне, — устало ответил он. — Мы должны выявить всех инфицированных.
Судя по всему, на подобный вопрос ему приходилось отвечать уже десятки раз.
— Разве по нам не видно, что мы здоровы? — вызывающим тоном спросила Марта.
— Дайте, пожалуйста, руку, — настаивал человек в комбинезоне.
Обращение его прозвучало подчеркнуто вежливо, однако интонация говорила о едва сдерживаемой агрессии.
— Марта, наплюй. Дай ему руку, — вмешался я. — Так мы быстрей закончим и поедем дальше.
— Откуда вы едете? — поинтересовался у меня крепкий темнокожий парень в военной форме.
Телосложения он хоть и был крепкого, но ростом определенно не вышел. Стоя передо мной в задиристой позе коротышки, он придавал своей физиономии суровое выражение, но оттого, что ему приходилось высоко задирать голову, чтобы заглянуть мне в лицо, выглядело это до смешного нелепо. Сержанта Рида нигде не было видно.
— Мы ездили навестить родственников, — ляпнул я первое, что пришло на ум, а вспомнив вчерашнюю ложь про отдаленную сельскую ферму, прибавил: — На ферму Уинстон.
— Это ваша машина?
— Нет, нам дал ее родственник. На нашей пробило колесо, пришлось оставить ее у них.
— Как его имя? — заносчиво осведомился коротышка.
— Почему вы меня допрашиваете?
Его напористое любопытство приводило меня во все большее раздражение.
— Отвечайте на вопрос! — гаркнул он.
— Я не стану ничего отвечать! Если мы за что-то задержаны, мне придется звонить своему адвокату!
— Его зовут Барри Уинстон, — вклинившись в наш бурный диалог, безучастно произнесла Марта.
Вперив в меня тяжелый взгляд, коротышка принялся раздувать свои широкие негритянские ноздри и явно размышлял, стоит ли меня задержать, но тут подошел медик. Он уже взял кровь у Марты, после чего сразу провел анализ, смешав ее в стеклянной пробирке с какой-то бледно-желтой жидкостью.
— Она чиста, — сказал он. Посветив фонарем в глаза, медик обратился ко мне: — Вы контактировали с кем-либо из зараженных?
— А как я должен понять, что кто-то заражен? — Я заводился все сильнее, поэтому говорил с ним грубым, неприязненным тоном. — Мы смотрели вчера новости, но ни слова не услышали о том, как их определить. Может, вы скажете, какие у них симптомы?
Как я и предполагал, он не ответил. Уколов мне палец, оранжевый комбинезон взял у меня порцию крови и резво провел точно такой же анализ. Покончив со всеми манипуляциями, он повернулся к прожигающему меня враждебным взглядом военному.
— Здесь чисто. Давай к следующим, Тернер.
Когда от нас наконец
