попугаем в клетке. Душно, жарко, глупо. Больше всего хочется содрать все эти тряпки и вскочить в седло.
Слушая ее, Гордый невольно улыбнулся.
— Что? — спросила Лорелея.
— Ты очень, очень красивая, — повторил он и сжал ее ладонь. — Лучше бы король казнил меня. Я хоть заслужил. Ты понимаешь, что я не могу так? Я мужчина и не смогу жить после того, как ты умрешь вместо меня…
— Пожалуйста! — севшим голосом снова попросила Лорелея. — Пожалуйста…
Она придвинулась, нашла его губы. Карета неслась вперед, подскакивая на ухабах. Их швыряло из стороны в сторону, но они не разжимали объятий, не отпускали друг друга.
* * *
Карета резко остановилась. Дверь распахнулась. Лорелея выбралась наружу, Гордый вышел следом, не отпуская ее руку. Небо посерело — рассвет неумолимо приближался.
— Пора, — сказал старший из воинов.
Ворон стиснул руку Лорелеи:
— Я пойду с ней.
— Нет, — отрезал стражник.
— Вы не можете мне запретить! — воскликнул Гордый.
И тут же получил сзади удар по голове. Одновременно его ударили мечом плашмя под колени. Гордый упал.
— Прекратите! — закричала Лорелея, бросаясь к нему.
Ее схватили. Сунули между зубов кляп, перетянули рот концом покрывала. Лорелея сопротивлялась, но стражников было слишком много. Ее замотали в покрывало и потащили к скалам. Воины принялись пинать лежащего на земле Гордого.
— Намиловались уже, голубки! — хохотнул один из них. — Не все сладкое вино пить, надо и зерно молотить.
Остальные стражники тоже разразились смехом.
Там, где в камень были вбиты железные кольца, светлая порода почернела. Даже за пятьдесят лет дожди и ветра не смыли гарь.
Действуя быстро и ловко, воины Лорелею приковали к кольцам за руки. Старший отодвинул покрывало с ее лица и ухмыльнулся:
— Дура ты! Думаешь, король Аэрин опустит твоего дружка? Как бы не так! Королевишна Морриган не успокоится, пока не отомстит. За него попросят выкуп у его мамаши, но и потом не отпустят. Гнить ему в темнице до конца дней. Так что изменять тебе не будет, не тревожься.
Стражник рассмеялся, но осекся, заметив странный взгляд Лорелеи. Она дернула головой и коротко промычала.
— Чего? — стражник ослабил конец шелкового покрывала, освобождая Лорелее рот.
— Передай королю Аэрину, если он нарушит свое слово, я его убью! — в ярости прорычала Лорелея. — Разрублю на куски, как свиную тушу!
— Сказала жареная курица, — фыркнул стражник, снова затыкая ей рот. — Обязательно передам. Наш король любит посмеяться. Ну, прощай, глупая женщина! Поклон Дракону. Обещаю, что твои кости похороним в выгребной яме.
Стражник тщательно закутал ее покрывалом, поправил складки и пошел прочь. Сквозь шум крови в ушах Лорелея слушала, как шуршат по траве его шаги. Она принялась извиваться, дергать цепи — и быстро поняла, что вырваться невозможно. Ее заковали надежно, а кольца были вбиты глубоко. Единственное, что удалось, — выпутаться из покрывала, которое сползло вниз, на плечи.
Лорелея смотрела на предрассветное небо. От ненависти во рту появился привкус крови, перед глазами плясали искры. Алая полоса на горизонте ширилась, и вместе с ней росла ярость в сердце подло обманутой наемницы.
Какое-то время Лорелея стояла у скалы в полной тишине, наедине с рассветом. Ветер вился вокруг нее, нежно теребя покрывало и развевая подол платья. Солнце медленно выкатывалось на небо — тяжелое, горячее, могучее. Смотреть на него было почти больно. Лорелея подумала, что, возможно, Дракон — всего лишь легенда. В ее сердце шевельнулась надежда, что никакое чудовище не прилетит, что это просто древний ритуал.
И тут в небе возникла черная точка — и в мгновенье ока разрослась так, что застила собой свет дневной.
Повеяло могильным холодом, и Дракон, огромный, неукротимый, во всю ширь своих мощных крыльев распластался перед скалами, зависнув в воздухе.
Волны ветра плотно прижали Лорелею к скале. Покрывало трепетало, словно парус в бурю. Дракон, великолепный, изумрудный с золотом, со вздыбленным гребнем, в огненном ореоле, с пастью, полной острейших белоснежных клыков, не сводил со своей невесты вещих холодных янтарных глаз — непроницаемых глаз исполинской змеи.
Прикованная к скале Лорелея, прикрытая лишь парчовой тряпкой и ювелирными безделками, смотрела в них и старалась не думать о когтях и клыках, о шипастом хвосте и пламени, клокочущем где-то в горле у чудовища, которому она добровольно себя обрекла.
Ей казалось, что она видит дурной сон. Но от могучего тела, свивающегося в воздухе кольцами, веяло жаром и острым запахом хищного животного. Изображения на ставнях, кубках, кувшинах, книгах не врали.
Дракон существовал. И он явился за своей суженой.
Зверь вытянул вверх длинную гибкую шею, запрокинул голову и заревел, извергая из глотки фонтан пламени. У Лорелеи заложило уши и потемнело в глазах.
Дракон нырнул вниз, жесткие когтистые лапы сомкнулись вокруг Лорелеи, цепи лопнули, как гнилые нитки, и вот уже ледяные потоки ветра, сорвав покрывало, оплели ее с головы до ног.
Земля осталась где-то бесконечно далеко, а небо рвалось под ударами могучих крыльев.
Лорелея, стиснутая, задыхающаяся, висела едва не вверх ногами и судорожно глотала разреженный воздух высоты. Она подумала, что, если змей полетит еще быстрее, ее легкие лопнут, а грудная клетка сомнется и хрустнет. И в то же время упивалась скоростью.
«Пусть я умру, но зато я летала на Драконе!» — мелькнула в голове нелепая, восторженная мысль.
Лорелея попыталась вывернуть голову, чтобы посмотреть вниз, но покрытые чешуей лапы стиснули ее так, что она едва не потеряла сознание.
«Можно бы и понежнее», — мелькнула еще одна мысль.
Лорелея потеряла ощущение времени. Сколько длился их стремительный полет? Вероятно, долго, потому что замерзла она до жестокого озноба. Внезапно Дракон описал круг и начал снижаться, плавно паря в воздушных потоках. Лорелея увидела приближавшуюся скалу. Уже можно было рассмотреть черный провал огромной пещеры и плоский утес перед ней.
Дракон завис в воздухе, подрагивая всем телом, как громадная стрекоза. Скала стала еще ближе, мощные лапы разжались, и Лорелея грохнулась на камни и покатилась по неровной поверхности утеса, обдирая колени, локти, спину и все прочее. За несколько мгновений роскошное платье, на которое было потрачено столько дорогой ткани и труда, превратилось в лохмотья.
Лорелея вскочила на ноги, оказавшись лицом к Дракону. Он мягко приземлился на четыре лапы, уселся, обвив себя хвостом, как кот, и уставился на нее янтарными глазами. Грудь у наемницы ходила ходуном. Она подхватила с земли тяжелый булыжник и замахнулась, приготовившись к последней, неравной и бессмысленной схватке.
Но Дракон не двигался, словно превратился в статую. Даже бока его не вздымались. Лорелея тоже замерла в своей боевой стойке. Дыхание постепенно выровнялось. Дракон продолжал сверлить
