глотков все же выпила.
Отпустив ее, Куланн отодвинулся. Девушка судорожно всхлипнула, громко икнула и подняла на него глаза. Светлые, чудесные глаза, полные наивной прелести. Взгляд заложницы остановился на татуировке, скрывающей клеймо, — и беззвучно ахнув, она потеряла сознание.
— Н-да, — сказал сам себе Куланн. — И почему я не зарезал тебя из жалости, малютка?
Он подхватил бесчувственное тело на руки, уложил на кровать и накрыл одеялом. И вышел, тщательно заперев дверь.
Глава 28
Пещера была полна золота. Тяжелые старинные монеты с профилями давно умерших правителей устилали пол, а груды сокровищ кое-где почти достигали потолка. Тут и там вперемешку с деньгами и оружием валялись богато усыпанные драгоценными камнями золотые и серебряные обручи, браслеты, ожерелья. Диадемы, сияющие, словно звезды на небе, рассыпались по полу рядом с изукрашенной конской упряжью, покрытыми тонким узором кубками и охотничьими рогами. Мягко сияли огромные броши с крупными камнями чистейшей воды, фибулы, запутавшиеся в переплетениях толстых нагрудных и нашейных цепей. Творения тысяч искусных ювелиров соединялись в неисчислимое богатство, в клад, принадлежащий гигантской крылатой змее.
Дракон ступил на монеты, и они с тихим шуршанием и звоном расползлись под его лапами. Змей протащил свое длинное мощное тело вперед, туда, где в золоте темнело углубление, переливающееся искрами рубинов, бриллиантовой пылью, синевой топазов и сапфиров. Множество перепутавшихся между собой ожерелий, каждого из которых хватило бы, чтобы оплатить строительство дворца, служили Дракону ложем.
Змей свился в клубок и принялся наблюдать за Лорелеей своими холодными янтарными глазами с вертикальным зрачком. Ошеломленная, та молча рассматривала сказочные сокровища. Ее взгляд перебегал с переливчатых лунных опалов, унизывающих расшитый серебром свадебный пояс, на кубок в форме головы оленя, выплавленный из чистого золота и усаженный по краю прозрачными изумрудами величиной с ноготь большого пальца взрослого мужчины.
Казалось, шуршание и позвякивание монет превращается во вкрадчивый шепот, а тени по углам сплетаются в причудливые фигуры.
У Лорелеи закружилась голова. В пещере было душно, тепло. Сокровищница убаюкивала, манила зарыться руками по плечи в охапки перстней и серег. Ласкать пальцами инкрустации на золоченых доспехах, любоваться тонким плетением нагрудных цепей, покачивать в ладонях нитки жемчуга длиной в несколько локтей.
— Бери все, что приглянется, — прошипел Дракон, и глаза его вспыхнули колдовским огнем. — Это все твое. Твое, пока ты здесь. Выбирай!
В странной полудреме Лорелея рассматривала бесконечные груды сокровищ. Вдруг ее взгляд остановился на чем-то — и сразу прояснился. Наемница встряхнула головой, словно разрывая липкую паутину алчности, что уже начала оплетать ее душу.
— Все что угодно? Что выберу, то мое?
— Да-а-а, — выдохнул Дракон, свиваясь, словно в танце. — Все это твое…
— И я смогу унести это с собой?
— Да-а-а, — прошелестел Дракон. — Если сможешь уйти…
— Хорошо.
Она быстро прошла вперед, и, оскальзываясь, взобралась на самый верх огромной груды монет. Наклонилась. А потом резко выпрямилась, сжимая в руках боевой топор. Обоюдоострый, с вязью символов на лезвиях, с простой рукоятью из красного дерева, оплетенной стальными полосами и истертыми от времени кожаными ремнями.
Это было оружие, предназначенное для боя, а не для парадных приемов, почти без украшений. Лишь на обухе сверкала тонкая серебряная пластина, а на ней — два небольших вплавленных рубина.
Лорелея оглядела свою находку. Покрепче сжав рукоять, резко замахнулась и рубанула воздух. Свистящее пение секиры рассекло морок тайного шепота. По пещере словно пронеся свежий ветер.
— Вот единственный металл, что мне по сердцу, произнесла Лорелея, проводя пальцем по узорам на топорище. — Золото и серебро можешь оставить себе. А я ухожу.
Сбежав с золотого холма, она закинула свою добычу на плечо и направилась к выходу из пещеры. Дракон молча застыл в своем гнезде.
Выйдя на воздух, наемница подошла к краю уступа и стала прикидывать, как спуститься вниз. Скала по бокам была скользкая и гладкая, словно отполированная.
— Подожди!
Лорелея обернулась — к ней стремительными скачками несся Дракон. Наемница приняла боевую стойку и замахнулась секирой.
— Так я и знала, что врешь ты все, — крикнула она. — Ты сжирал всех невест!
— Нет, нет!
Дракон остановился перед ней и смиренно припал мордой к передним лапам.
— За все столетия, что я приношу сюда человеческих девушек, ни разу ни одна из них не отказалась стать хозяйкой клада. Я могу это доказать.
— Как?
— Идем.
Пожав плечами, Лорелея снова пошла за Драконом в пещеру, но в этот раз он свернул у входа налево. Покатый спуск вел вниз, в сырость склепа. Впереди мерцал бледный свет.
Коридор привел их пещеру не менее просторную, чем та, где хранились сокровища. Росшие на стенах грибы слабо светились во мраке. В глубь пещеры уходили два ряда каменных возвышений, плоских и прямоугольных. На каждом лежало тело, завернутое в саван.
— Вот они, — сказал Дракон. — Все здесь.
— Кто? — по спине у Лорелеи побежали мурашки.
— Мои невесты. Их саванами стали свадебные покровы. И с каждой покоится то, что она любила больше всего.
Лорелея вздрогнула — и медленно двинулась вперед, всматриваясь с неподвижные тела. Каждое было закутано в длинное покрывало. Кружева, тонкий шелк, расшитый серебром и золотом… В полуистлевших тканях угадывалась былая красота. Сквозь них проступали черты мертвых лиц.
— Все они любили золото и мой клад, — глухо произнес Дракон, с такой болью одиночества в голосе, что речь изменила ему, заклокотав в горле невнятными звуками. Но ни одна не любила меня…
Можно было угадать, что когда-то все эти покойницы, несомненно, были очень красивы. И что все они умерли в старости. Голову одной венчала великолепная бриллиантовая диадема, похожая на упавшее с небес созвездие. У другой на шее сияло роскошное ожерелье с подвесками из изумрудов и топазов, перемежавшихся мелким жемчугом. Третья покоилась, прижав к груди скрещенные руки, между которыми виднелась тяжелая нагрудная гривна с головами единорогов из слоновой кости, усыпанными рубинами, агатами и гранатами…
— А ведь говорят, что золото с собой в могилу не заберешь, — пробормотала Лорелея, содрогнувшись. — Пошли отсюда, не могу на это смотреть!
Они вернулись на утес, и Лорелея с наслаждением подставила лицо свежему горному ветру и жаркому весеннему солнцу.
— Они все остались, потому что золото получило власть над их сердцем, — низким шелестящим голосом произнес Дракон. — Но над тобой оно не властно. Впервые за тысячу лет своей жизни я встретил человека, который отверг мой клад. Если ты останешься, то получишь власть надо мной и моими богатствами. Над моим сердцем.
— Не надо мне богатств, у меня уже есть все, что мне нужно, — Лорелея высоко подняла секиру.
Сталь ярко блеснула на
