— Людям требуются месяцы, чтобы влюбиться, и годы, чтобы по-настоящему полюбить друг друга, прежде чем может сформироваться такая крепкая связь. Да, мы драконы. Мы переживаем все в десятикратном размере. Но я не знаю Елену. Во что бы они ни хотели, чтобы люди поверили, Дент — это нехорошо, Айзек. Я чувствую это всем своим существом.
— Что, если это тьма хочет, чтобы ты поверил в это, Блейк?
— Это не так. Я не признаю, когда я неправ, но я знаю это, когда это происходит. Я не ошибаюсь.
Я вытер слезу, которая скатилась по щеке.
Айзек глубоко вздохнул.
— Ладно. Я соглашусь с твоей версией. Ты совершаешь дерьмовые поступки, но ты редко ошибаешься. Если ты говоришь, что Дент — это заклинание, тогда я попытаюсь взглянуть на это именно так.
— Спасибо. Хорошо, что наконец-то у меня есть хоть один друг на моей стороне.
Он улыбнулся.
— Я всегда был на твоей стороне, Блейк. Всегда. И я никуда не собираюсь уходить.
***
Наконец-то настал день открытия хранилища. Я прислонился к дверному косяку и внимательно смотрел на экран телевизора.
Почти вся деревня пришла к Айзеку посмотреть на это.
Выступал репортер, но я не слушал, что он говорил. Вместо этого я наблюдал за статикой на экране. Казалось, не многие верили, что она принцесса.
Репортер поговорил с парой случайных прохожих в огромной толпе. Многие были разгневаны тем, что она выдавала себя за ту, кем не была.
Репортер повернулся к королю Калебу.
Он казался взбешенным, тщетно пытаясь сдержать эмоции в своем тоне.
— Мир раз и навсегда увидит, какая она на самом деле мошенница.
— Но она заявила права на Рубикона.
— Из-за того, кто она есть на самом деле. В глубине души она все еще дракон. Она просто пытается это скрыть. Она снова покажется нам. Запомните мои слова. Елена не дочь короля Альберта и королевы Катрины. Это хранилище не откроется, и когда это произойдет, Арианна, единственная принцесса Пейи, заявит права на своего дракона.
Репортер снова повернулся к камере, когда король Калеб удалился.
— Вот, вы слышали это из уст короля Ариса.
Появилось объявление, и оборотни зашептались между собой.
Юрий поймал мой взгляд, и я быстро перевел взгляд на ковер.
Он хотел, чтобы я сказал им правду. Что им не нужно было открывать хранилище. Дракон всегда знает. Что я с самого начала знал, кто она такая.
Нет. Часть меня знала, но король Калеб был прав, Елена была драконом.
Юрий начал переключать каналы, чтобы посмотреть, есть ли еще что-нибудь в сюжете. Он нашел канал, который показывал, что происходит в тематическом парке. Репортер поговорил с тамошними жителями.
Там у нее было больше поддержки. Некоторые были сбиты с толку и сказали, что начнут верить только после того, как хранилище откроется, но в остальном для них это был обычный день в Пейе.
Все новостные станции освещали это событие.
Они называли это знаменательным днем в истории Пейи, независимо от того, откроется хранилище или нет. Если хранилище откроется, то это войдет в историю как день, когда у Пейе снова появилась надежда. Если оно не откроется, это войдет в историю как одна из самых безумных вещей, которые когда-либо совершал человек, чтобы привлечь к себе внимание.
Я всем сердцем желал последнего, потому что тогда они разорвали бы ее на части и полностью забыли бы о Рубиконе.
Камера переместилась на переднюю часть, где должна была твориться история.
Я увидел, что мой отец прибыл первым, Елена следовала за ним по пятам.
Толпа испытывала смешанные эмоции. Одни выкрикивали ненормативную лексику, другие призывали ее оставаться сильной.
Мой отец, казалось, выступал в роли ее защитника. Он казался таким другим, будто у него снова была цель.
Которая умрет, когда хранилище не откроется.
И тут меня осенило.
Хранилище не обязательно было открываться. Я мог бы помешать ему открыться.
Я выбежал из дома, перекинулся и взмыл в воздух.
Я летел яростно, превзойдя все свои возможности. Наконец я приземлился на вершине холма, с которого открывался вид на это событие.
Я оглядел толпу и увидел, что там были и моя мать, и моя тетя.
Я мрачно улыбнулся. Я ни за что не мог позволить этому хранилищу открыться сегодня.
Я забрался на ближайшее дерево.
Никто не мог насильно открыть хранилище, созданное с помощью ДНК, но его можно было заставить остаться закрытым, когда оно этого хотело.
Я получил четкое представление о пространстве под сводом. Мне не обязательно было быть рядом, мне просто нужно было сосредоточиться.
Здесь было много людей, которые стали бы свидетелями ее унижения, и я был почти уверен, что это превратится в настоящую бурю дерьма, как только она не сумеет проявить себя.
Я уже чувствовал, что мой план работает. Это даст мне свободу.
Елена шагнула к дереву и сунула руку внутрь.
Я сосредоточился на активации хранилища и услышал щелчок.
Я заставил его замереть. Он хотел сдвинуться с места, но застрял.
Я сделал так, чтобы это произошло.
Я мог бы заниматься этим столько, сколько потребуется, и тогда я никогда не подпал бы под ее чары.
Король Калеб заговорил, но его голос затих, когда приступ головной боли пронзил мой череп, пытаясь проникнуть в мозг.
Мне было уже все равно, это могло раздавить меня. Тогда бы все закончилось.
Я безумно рассмеялся, но головная боль усилилась. Мир вокруг меня почернел.
***
Я обнаружил, что сижу у пруда. Моя Никогда-Не-Даши сидела там, но что-то было не так.
Я чувствовал, как ее печаль проникает в мои кости. Ее одиночество пронзило мою душу.
— Что не так?
Она отказывалась смотреть на меня.
Я все еще не знал ее имени, но она наполнила меня покоем, светом. Прямо сейчас я все еще был собой.
— Поговори со мной, пожалуйста, — взмолился я.
Она посмотрела на меня, ее глаза покраснели.
— Я не могу говорить с тобой, потому что ты все еще слеп.
— Что это значит? — спросил я. Я хотел разозлиться, но что-то в ее присутствии делало это невозможным.
— На самом деле ты меня не любишь.
— Не говори глупостей. Я перепробовал все, чтобы быть с тобой. — Я знал, что ее не существует в этой жизни. Она существовала в загробной жизни, и я много раз пытался связаться с ней.
Она рассмеялась, и это было как музыка для моих ушей.
— Все? Ты ничего не сделал. Ты все еще слеп. — Она вытерла слезу с глаза.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Тебе нужно быть более конкретной.
— Более конкретной? Отлично. Но я отказываюсь больше этим заниматься, Блейк. Все, что ты делаешь, — приносишь боль. Такое чувство, что ты ломаешь меня.
— Я люблю тебя всем, чем являюсь, и всем, что у меня есть.
Недоверчивый звук сорвался с ее губ.
— Мне так не кажется.
— Это правда. Мои целительские способности всегда дают о себе знать. Я упорно борюсь. Это правда так.
— И, возможно, в этом твоя проблема. Я напрасно трачу свое время. Прощай, Блейк.
Я проснулся все еще на вершине холма под деревом, в голове у меня стучало так, словно кто-то сверлил мне череп.
Я не знал, что произошло после того, как потерял сознание. Люди праздновали, но это мало о чем мне говорило. Любая из сторон могла праздновать.
Когда я выпрямился, то почувствовал себя пьяным, и мне пришлось подождать минуту, чтобы обрести хоть какую-то устойчивость.
Хранилище было закрыто, и уголки моих губ изогнулись в побежденной улыбке. Я чувствовал, что добился успеха, но боялся расплаты.
Увижу ли я когда-нибудь снова свою Никогда-Не-Дыши? Она больше почти не приходила ко мне во снах.
С тяжелым сердцем я полетел обратно к Айзеку.
Я продолжал пытаться настроиться на разговоры внизу, но мой слух был повсюду.
Было ли это частью того, что я застрял? Если это было так, я найду способ справиться с тем, насколько это выводило меня из равновесия.
