Отдыхай с девчонками, малышка. Я в порядке.
Она звонит сразу, как только сообщение прочитано.
– Ты действительно думаешь, что мне нужен отдых от твоей скорби? – спрашивает она, как только я отвечаю на звонок.
– Что? – Я сажусь на лавку, в беседке Ханны, где последние полчаса смотрел в одну точку. – С чего ты…
– Я тебя знаю, Стайлз Мерлоу, – строго заявляет Мадлен. – Если больно тебе, больно мне. Я тебе нужна? Прямо сейчас?
Черт. Она видит меня насквозь.
– Ты мне всегда нужна, – отвечаю я.
Мадлен вздыхает.
– Тебе так тяжело сейчас, Стайлз. Я просто хочу быть рядом.
– Ты всегда рядом, даже когда далеко.
В телефоне слышится голос Рэй и лай Айка. Очевидно, они все еще гуляют.
– Мой поэт. – В голосе Мадлен слышится улыбка.
Я тоже улыбаюсь.
– Моя муза.
Внезапно я вижу маму. Она выходит на задний двор и закрывает глаза от яркого солнца. Она осматривает двор, явно кого-то высматривая. Так думаю, что меня.
– Мне нужно идти, малышка, – говорю я Мадлен. – Мама ищет меня.
– Хорошо, – отвечает она. – Позвони мне, как будешь свободен.
– Обязательно. До встречи.
Засовываю телефон в карман шортов и спешу к маме. Она видит меня, и легкая улыбка озаряет ее лицо.
– Меня ищешь? – подбегаю к ней.
Она издает слегка приглушенный вздох.
– Ты даже не проводил тетю, – вместо ответа говорит она.
Я стараюсь скрыть раздражение.
– Она уехала?
Мама кивает.
– Слава богу. – Я даже не понял, как сказал вслух.
Но мама ничего не говорит. Она подталкивает меня за локоть.
– Нам нужно поговорить, Стайлз.
– Это не может подождать до утра? – спрашиваю я. – Хочу побыть с Ханной.
Мама понимающе смотрит мне в глаза, затем кивает.
– Конечно.
* * *
Следующий день такой же, как и предыдущий. Я завтракаю с Ханной и мамой. Затем мы едем к Мадлен, где Эрин впихивает в нас второй завтрак. Мы гуляем в нашем любимом парке, обходим людный Конгресс-стрит. Никто из местных не обращает внимания на «отрубленные головы» и снующих повсюду ведьм.
Ханна останавливается возле музея Ведьм.
– Может, побродим там? – Она указывает на мощные двери, у которых собралась небольшая толпа туристов с буклетами в руках.
– Мы там были тысячу раз, – отвечаю я.
На уроках истории мы постоянно делали здесь проекты на одни и те же темы.
Ханна вздыхает.
– Хочу запомнить тут все до мелких деталей. Пенелопа говорит, что ее мама – потомственная ведьма. И здесь упоминается их фамилия.
Смотрю на Мадлен, она пожимает плечами. Треть города – потомственные ведьмы, ничего удивительного.
– Хорошо, – соглашаюсь я и беру обеих за руки.
Когда мы с Ханной возвращаемся домой, она засыпает на ходу. Чарли тут же отводит ее умыться и спать. Я поднимаюсь в свою спальню и принимаю душ. Чуть позже, мы договорились с Мадлен встретиться. Я собираюсь пролезть в ее окно и провести с ней ночь, когда Эрин и Джош уйдут в соседний дом. Генри все еще в Салеме, поэтому мы решили вести себя тихо. Непривычно тихо.
Я почти уже собрался, когда мама тихо постучала в дверь моей спальни.
– Стайлз.
– Да, мама?
Она выглядит уставшей.
– Мы можем поговорить?
– Конечно. – Я жестом приглашаю ее сесть на кресло.
Она садится, складывает руки на коленях и молчит.
– Что-то случилось? – нетерпеливо спрашиваю я, присаживаясь на кровать.
Мама отрицательно качает головой, но отвечает противоположное:
– Думаю, да.
– Что еще? – Мои плечи и руки напрягаются.
– Это связано с деньгами, с бизнесом твоего отца.
– Мама. – Мое дыхание сбивается.
Я чувствовал, я знал, что что-то не так. Боб предупреждал меня. Мама виновато смотрит мне в глаза.
– Мы с папой ничего не говорили тебе. Но у него давно появились проблемы. Несколько отелей пришлось продать, некоторые… просто прогорели.
Мне ничего не остается, только слушать.
– Твоему отцу предложили вложиться в один проект, чтобы хоть как-то держаться на плаву, но… – Она качает головой. – Очень неудачно вложение. Твой папа потерял почти все.
– Что? – Я не верю своим ушам. – Так мы банкроты?
– Не совсем так. Папа позаботился о вас с Ханной, милый. Этот дом, он теперь твой. Есть счета, на которых есть деньги, чтобы вы смогли учиться с Ханной. Стайлз, милый папа обо всем подумал. Но…
– Бизнесу конец, – заканчиваю я. Мой голос спокоен.
В душе я злюсь на себя за то, что совершенно ничего не видел и не замечал.
– Да, – подтверждает мама. – Квартиру папы в Бостоне я уже продала.
– Так… – я с трудом сглатываю, пытаясь понять всю суть ситуации. – У нас ничего нет?
Мама смотрит на меня с мольбой в глазах. С мольбой, чтобы я понял.
– Ничего. Но у тебя есть этот дом, бостонская квартира, машина. Деньги, которые папа оставил. Стайлз, все не так ужасно, как кажется.
В ее словах есть резон. Когда люди разоряются, они остаются ни с чем. Абсолютно. Но отцу удалось сохранить для нас крышу над головой и кое-какие счета в банке.
– Но это все еще не укладывается в голове. – Я встаю с кровати и начинаю ходить по комнате взад-вперед. – Папа столько лет вложил в это
