трубку: «Сори, пацаны, я с малыми, не могу никуда уйти». Нам было жаль его, мы постоянно говорили, что это несправедливо, зачем вообще рожать детей и сбагривать их на старшего? Денис пресекал подобные вопросы, коротко отвечая одной и той же фразой: «Ну вот так». В эту ночь всё сложилось как надо: предки неделю как укатили с малыми на море, Грач наслаждался редким одиночеством и свободой и рад был принять у себя друзей.
Он жил в соседнем от Роди, точно таком же доме, словно облицованном серым гравием. Серая вертикаль стен, устремившаяся к такому же серому небу, мимо дома Роди к дому Грача – кривая тропинка, такой же подъезд с бардовыми металлическими дверями, такая же полная неприветливая консьержка за окном с решёткой, такая же кошачья вонь. Девятый этаж. Окна его квартиры выходили на весь район. Я никогда не был у него и, может быть, так и не побывал бы, так как в середине той ночи уехал с Рыжим на соседний район за дурью, где мы зависли чуть ли не до самого утра с какими-то его чуваками.
Вернувшись на ранчо, Рыжий решил пойти спать, а я не знал номера квартиры и долго звонил нашим на телефоны, трезвонил в чужие квартиры, но никто не отвечал. Консьержка тоже. Прошёл дождь. Я переждал его под козырьком, сделал кружок вокруг дома в надежде увидеть чью-нибудь рожу, высовывающуюся с балкона, но никого не было. И только я, раздосадованный, ступил прочь в сторону своего дома, раздался звонок. Звонил Грач, я буквально наорал в трубку, пулей взлетел к ребятам в квартиру с чётким желанием набить кому-нибудь морду, но, ступив за порог и увидев приветливые лица Аси с Денисом, сразу остыл.
В квартире царила тишина, хранящая в себе дух недавнего угара. Свалка обуви перед входом, весь стол завален немытыми чашками и бокалами, в некоторых из которых в мутной воде плавали бычки, не поместившиеся в переполненную пепельницу. В квартире стоял запах перегара и женских духов. Ася с Грачом сидели за столом, пили чай, ели какой-то несложный завтрак из всего, что обычно попадается под руку на утро после тусовки: хлеб, сыр, колбаса, масло, солёная красная рыба, маринованные огурчики, банка сладкой кукурузы. Увидев меня, они наперебой загалдели:
– Тут тако-о-о-ое было! Такое! – начала Ася. – Это просто пипец! Вы тако-о-о-ое пропустили!
– Да, братан, внатуре, тут жесть была. Мы в шоке! – поддержал её Грач.
– Такое. Вообще просто жесть! – Ася всё никак не могла перейти к сути.
– Так, давайте попорядку, ничё не понятно!
Далее последовал полупьяный сбивчивый рассказ: когда все нажрались, Марго начала ссорится с Захой, парни пытались её успокоить, она сталана всех наезжать, дело вновь дошло чуть ли не до драки. «Они так друг на друга орали! Кошмар, – Ася качала головой. – Я такого не ожидала, если честно! Ни от Захара, ни от Риты. Они крыли друг друга трёхэтажным матом. Такого друг другу наговорили! Он сказал ей, что Марго повёрнутая истеричка, которой надо, чтобы все вокруг неё бегали, прикинь? Кто-то ему с дуру поддакнул – и понесло-о-ось. Рита сказала, что Заха ничтожество, что он живёт в дыре, а потому его мнение вообще никто не спрашивал. Ну и пошло-поехало…»
Закончилось тем, что Марго кинула в Захара какой-то то ли вазочкой, то ли тарелкой: никто так и не понял, что именно разлетелось на кусочки. Захар толкнул её, никто не вступился, она окончательно впала в истерику, Захар ушёл из квартиры, хлопнув дверью, Марго начала ещё отчаянней бухать и нажралась в нулину.
«Да, брат, она такое вытворяла, нажралась в ещё большее говнище, понял? Захожу на кухню – бухает с Асей. Захожу через пять минут – она уже танцы танцует сама с собой, в одно рыло текилу заливая. Захожу третий раз, прикинь, она сидит на подоконнике, ноги свесила на улицу и горланит что-то из окна. Я как увидел, сразу её стащил. Прямо обхватил сзади, – Грач продемонстрировал бойцовский захват. – И потянул на себя. Она начала брыкаться, орать, все сбежались в коридор. Начала меня крыть. Я ей говорю, мол, успокойся, я тебе не Рыжий, чтобы меня с говном мешать. И тут она мне пощёчину отвесила, прикинь? Я её за плечи так, хрясь, осадил прямо вот сюда, на диван, где ты сидишь, понял? А она меня отпихнула и убежала!»
– Убежала? – я наконец смог вставить хоть что-то в выливающийся на меня поток слов.
– Да, обулась и убежала, даже телефон не взяла, – Ася кивком показала на айфон, забытый на столе и засыпанный сигаретным пеплом. – В общем, хрен её знает, где она. Она и ключи свои здесь оставила. Просто наорала на всех и ушла. Я в шоке. Я пыталась её остановить, но она наорала и на меня, мол, я её не поддерживаю, а я ей и говорю: слушай, а чего тебя поддерживать, ты орёшь на всех, как истеричка, и портишь всем вечер. Ну я права? – не очень уверенно спросила она.
– Ну да… – не очень уверенно ответил я.
– Ну вот и ушла. Это всё было, когда только-только светать начало. Я попробовала поспать, но как-то не спится. – Ася заломила ладони и зевнула, вытянув их над головой. – Вот такие дела. Не знаю. Она моя подруга, конечно, но это перебор.
– Да, перебор, конечно! – закивал Грач. – Ладно, по*уй на неё, гаш-то есть? – он выудил из-за дивана закоптившуюся бутылку.
Я кивнул.
Мы покурили, поели, ещё покурили, потупили в телик и решили расходиться по домам. На часах было уже десять утра, за окном закипела городская жизнь, из вымерших на несколько часов комнат послышались первые шевеления. Вдруг в дверь неуверенно постучали, даже не позвонили. Я открыл и увидел на пороге Ритку.
Видно было, что её штормило. Задрав руку, она облокотилась о дверной косяк и уткнулась лицом в предплечье. Коленки были стёсаны, волосы влажные от прошедшего утром дождя, поплывший макияж очертил глаза серо-синими кругами. Я помог ей разуться, провёл на кухню, придерживая за локоток, усадил и включил чайник. Мы молчали. Рита обняла себя за плечи и уткнулась взглядом в стол. Я старался не смотреть на неё, наблюдая за тем, как закипает подсвеченная синим фонариком вода.
Когда щёлкнул электрический «курок» чайника, оповещая о готовности кипятка я невольно вздрогнул. Рита тоже. Три чашки чёрного чая. Я намазал масло на кусок заветренного, рассыпающегося белого хлеба и подал Рите. Она вымученно улыбнулась, вжала голову в плечи совершенно не свойственным ей движением, сделала три жадных глотка, обхватив чашку обеими руками. Ася не сводила с неё вопрошающего взгляда, так и хотелось сказать ей:
