Веригин замер, вслушиваясь. Топот стал неравномерным, словно бегущий неожиданно захромал.
– Это еще что такое? – сказал Веригин и несильно толкнул дверцу. Дверца не поддалась. – Ой! Мы заперты, Миш!
Зислис в сердцах саданул по дверце локтем – только локоть отбил.
Топот приближался; теперь стало понятно, что бегут несколько человек.
– Пошли-ка отсюда нафиг, – забеспокоился Зислис. – Не нравится мне это…
Дверцу он все-таки откупорил. С помощью бласта. Шаги вдалеке на миг прервались, но потом снова застучали, приближаясь. И неравномерность сохранилась где-то в общем шуме.
Зислис выскользнул наружу; до входа в транзитный транспортный рукав оставалось с полкилометра. Они находились в секторе складских помещений (большей частью пустых), и редких сервисных дежурок. Метрах в тридцати сзади остался поперечный коридор; от соседних поперечных его отделяло километра по два.
Веригин выбрался следом за Зислисом, ловко перелезши через спинки передних сидений. Они спрятались за улегшейся на брюхо платформой и на всякий случай приготовили бласты.
Волжанин везде остается волжанином. Даже на корабле-фагоците.
Вскоре Зислис осторожно выглянул, и разглядел вдали четыре силуэта. Двое поддерживали третьего, который заметно хромал. Свободный держался позади всех и часто стрелял куда-то в сторону рукава.
– Да это Хаецкие! – узнал Веригин. Зислису показалось, что Лелик не очень удивился.
Теперь сухопарые фигуры пилотов-близнецов показались знакомыми и Зислису. Один из Хаецких хромал, второй его поддерживал.
– А двое других это, небось, Прокудин и Мустяца, – предрек Веригин. Как выяснилось, попал он в самое яблочко.
У выхода из рукава мелькали неясные темные фигуры. Оттуда тоже стреляли; при звуках выстрелов бегущие рефлекторно пригибались и втягивали головы в плечи.
Когда от увечной платформы с выломанными дверцами их отделяло метров двадцать, фигуры у входа вдруг дружно снялись и рванули по следу. Веригин не выдержал, коротко выматерился, вскочил на капот платформы и принялся вовсю палить из бласта по преследователям. Зислис на капот вспрыгивать не стал, просто вытянулся в полный рост и перехватил бласт обеими руками.
При виде выскакивающих из-за платформы людей троица с хромым запнулась; здоровый Хаецкий вскинул было руку с бластом, но в следующую секунду узнал Веригина и что-то коротко, на выдохе прохрипел.
Замыкающий (Прокудин, великолепный стрелок ввиду дальнозоркости) был слишком занят, чтобы разглядывать Веригина и Зислиса: он, опустившись на одно колено, прицельно бил вдоль стержневого коридора.
Несколько секунд – раненого усадили за платформой у стены; а по преследователям дали такой плотный залп, что те сочли за благо немедленно залечь. Веригин тотчас спрыгнул с капота, остальные просто присели.
– Мать вашу! – оригинально поздоровался Зислис. – Это что за гвардия?
– Орлы из «Меркурия». Шадроновские рожи, – ответил Мустяца.
– А зачем?
– Понятия не имею. Но на офицеров открыта охота.
Лицо Зислиса вытянулось.
За платформу, пыхтя, спрятался Прокудин, на ходу меняя батарею в бласте.
«Много же ему пришлось пострелять!» – с уважением подумал Веригин.
– Только что стреляли в Ромку, – буркнул Прокудин. – Это бунт.
Зислис растерялся.
– Какой, к чертям, бунт? Сейчас охранные роботы примчатся – и конец бунту! Знаем, проходили.
– Не примчатся роботы, – хмуро заверил Прокудин. – В том-то и дело.
Зислис ждал объяснений, но Прокудин высунулся и снова принялся палить из перезаряженного бласта.
– Действительно не примчатся, Миша, – сказал раненый Хаецкий, Валентин. Сказал и поморщился. – Сейчас в рубках никого нет. Корабль в сущности неуправляем. Директорат подгадал время встречи в жилых так, чтобы наших на вахтах было поменьше. Плюс привязался ко времени пятичасовой смены. Наши все сменились, но никто не заступил – транспортники придержали платформы. На вахте сейчас исключительно люди директората и бандиты-транспортники. И они пытаются прибрать к рукам весь корабль.
– Но как? У них же не хватит доступа! – Зислис недоумевал.
– Смотря на что. На то, чтобы отыскать отрезанного от биоскафандров Ромку и убить – хватит.
– А я гадал – почему мы стоим? – пробормотал Веригин. – Так что, эта встреча в жилых – просто ловушка?
– Граждане, – вмешался Артур Мустяца, выглянув из-за платформы. – Это все, конечно, безумно интересно, но не хотите ли вы немного пострелять? Иначе стрелять будут в нас.
С минуту вместо разговоров звучали лишь бласты.
– Черт! – с безнадегой в голосе ругнулся Прокудин. – А ведь они нас обойти могут. И обойдут. А у меня последняя батарея.
И Зислис принял решение. Раз уж бунт… Раз Ромкины бредни оказались вовсе не бреднями…
– Так, ребятки! Тут рядом схрон есть. Там можно отсидеться. Давайте-ка за мной!
Ребяткам дважды предлагать не пришлось. Дав вдоль стержневого прощальный залп, по плотности не уступающий приветственному, все устремились за Зислисом, к близкому углу, в поперечник. Раненого Хаецкого подхватил брат, а с другой стороны – Веригин. Все старались держаться точно за горбиком неподвижной платформы.
– Что такое схрон? – на бегу поинтересовался Прокудин. – А?
– Ну, схрон, бункер. Закрытый модуль, там припасы, оружие, батареи. На всякий случай.
– Ни хрена себе! – удивился Прокудин. – Тут и такое предусмотрено? Я и не знал.
– Откуда тебе знать? Знают только шестеро. Старшие и капитан. Собственно, мы же все это и устроили.
– А далеко до твоего схрона?
– Не очень. Если Валька не ослабнет, доковыляем.
Они свернули за угол; некоторое время можно было не опасаться выстрелов в спины, но осознание того, что преследователи тоже вскочили и бегут со всех ног, заставляло наддать. Раненый в бедро Хаецкий был белый, как световая панель, но сцепил зубы и старался хромать как можно шустрее. Правая штанина у него была темная от крови и на взгляд – очень липкая.
Они успели еще раз свернуть еще до того, как из-за угла стержневого показались молодчики Шадрона.
– Все, – успокоил Зислис. – Теперь близко.
Он свернул в последний раз и оказался в тупике.
Беглецы встали, словно к полу приклеились.
Евгений Хаецкий в сердцах пробормотал:
– Бродить, так бродить, сказал Моисей и завел всех в пустыню.
– В тупик, – поправил его Веригин. – Но имя почти совпадает…
– Умри, недостойный, – отмахнулся от него Зислис и отыскал на серебристой панели у самого пола кодовый сенсор. Приложил палец. Тотчас в глухой стене тупика чмокнула и разошлась перепонка.
– Давайте! – скомандовал он.
Повторять не пришлось.
– Надо же, – покачал головой Прокудин. – А с виду просто стена…
Изнутри Зислис мгновенно перепонку зарастил. Тем же манером. И сказал:
– Фу-у! Давненько я так не бегал! С обороны космодрома…
Спутники недоверчиво озирались.
Им открылся достаточно просторный зал с несколькими дверьми обычного типа. У стен располагались диваны, столики, кресла, ниши со всякой всячиной. В центре зала свет был поярче, у стен – потусклее, но над некоторыми столиками горели небольшие светильники. В целом зал напоминал непомерно большой ресторан, только без стойки бара и сцены для музыкантов. Впрочем, возвышение три на три метра все же имелось, но почти все оно было занято столом и креслом. Вместе это сильно напоминало стандартный рубочный пульт.
– Не бойтесь, – успокоил Зислис. – Сюда никто не проникнет. С доступом ниже двадцати трех – только Фломастер. А больше – никто.
– А мы? – не понял сразу Веригин.
– Ну, я имел в виду, что никто не сможет открыть перепонку, – поправился Зислис. – Только капитан и пятерка старших.
– Аптечка тут есть? – озабоченно справился Евгений Хаецкий.
– Есть где-то… Вон там, в нишах поройся, – Зислис рукой указал где искать. Веригин тут же бросился Хаецкому на помощь.
– Вот! Вот аптечка! – Мустяца метнул Хаецкому прямоугольный брикет с красным крестом – естественно, что волжане пометили синтезированные медикаменты и прочие врачебности древним и привычным символом.
Хаецкий раскрыл аптечку и склонился над братом.
Зислис устало повалился в ближайшее кресло. Прокудин уже отыскал нишу с батареями и с серьезной миной набивал карманы. Потом он нашел мощный двухпотоковый «Гарпун», одобрительно присвистнул и примерил оружие по руке.
– Вот это знатная пушка! – Прокудин поцокал языком. – Уважаю!
К Зислису присоседился Мустяца – развалился на диванчике.
– Ну и ну, Мишка! Что же, это все вы с кэпом устроили?
– Ага. После первого бунта. Я полагал, что второго уже не случится, после того как увидел в деле роботов. А вот Ромка оказался осторожнее. Зря я ему не верил!
Тут Зислис спохватился:
– Слушай, ты говорил, что по нему стреляли?
– Это Прокудин говорил. Я сам ничего не знаю. Еле смылся от своих… работничков. А по пути расспрашивать, извини, было недосуг.
