Сами механисты участия в восстановлении экологического равновесия не принимали. Когда в кабине грузовика во время похода на Зону Анжела Заниаровна сказала мне, что жители Города, в отличие кланов, способны действовать заодно, она заставила меня тем самым пересмотреть отношение к колдунам и перестать считать, что на их стороне все сто процентов правды. Но Анжела Заниаровна хитро обманула мою логику. Действительно, на первый взгляд сплочённое общество механистов выигрывает на фоне разрозненных кланов. Но какова цена сплочённости? Цена — ресурсы. Если бы механисты нарушили режим жёсткой экономии и начали расходовать силы и средства на благоустройство окружающей среды, уровень жизни граждан Города резко б снизился. Общество, состоящее из требовательных, обленившихся, помешанных накомфорте людей рассыпалось бы, как рассыпалась вся технологическая цивилизация. Нищета пробудила бы в людях тех зверей, которых она пробуждает всегда, и история повторилась бы в виде фарса: Городу бы пришёл конец.
Я решил, что Город — не антиутопия. Наплевательство на экологию — это не минус; в моё время даже самые цивилизованные страны не только плевали в колодец, но и сбрасывали в него обогащённый уран. Тотальный контроль тоже не минус; в 2005-ом году и видеокамер, и подслушивающих устройств в нужных местах хватало, не говоря уж о том, что диссидентствовать я не намеревался. Город позволял мне заниматься любимым делом: валяться на диване, глотать вкусные напитки и корчить из себя великого, но никем не признанного поэта и философа. Однако чем-то задним я чувствовал: убежать рано или поздно придётся, какое-нибудь гнусное «но» обязательно отыщется.
И «но» отыскалось. Анжела Заниаровна объявила, что скоро состоится моё официальное зачисление в Граждане Города (именно так: оба слова с большой буквы). Меня внесут в базу данных и дадут паспорт. Казалось бы, мелочь, ан нет. Тем же днём, под вечер, Даниэль во время очередной партии в бильярд сказал:
— Что-то у меня паспорт чешется...
И почесал рукояткой кия затылок.
Оказывается, паспорт, представляющий собой кругленький электронный модуль, имплантируется непосредственно в голову (чтоб не потерялся). Вот это-то обстоятельство и переворачивало всё кверху ногами. Хотя модуль, как уверяла Катя, вживлялся и неглубоко — всего лишь под кожу, — во мне пробудился панический страх перед уколами и пирсингом, и я стал в ускоренном темпе соображать, как сделать ноги.
***
Решение принято. Осталось начать.
Передо мной лежала распечатанная на Катином принтере статья, посвящённая истории Города.
При невыясненных обстоятельствах Город образовался на месте крупнейшей в Европе американской военной базы, игравшей роль координационного центра оккупационных войск. Эдакий Пентагон на российском уровне. У базы и архитектура была как у Пентагона: огромное пятиугольное здание, на восемь (или чуть больше) уровней уходящее под землю. Где оно расположено географически, в интернет-статье не упоминалось. Контакты с внешним миром с 2067 года — года ядерной зимы — были сведены к минимуму.
Наземная часть здания была давно разрушена; на её развалинах бдели доблестные воины Города и автоматические защитные системы. Подземные уровни поначалу были разделены на пять директорий: «А», «В», «С», «D» и «E». Первые две директории были заброшены, зато из оставленных американцами материалов в 2077 году построили две другие: «F» и «G», а ещё две: «H» и «I» строились в настоящее время. Жилые сектора Города были оплетены густой сетью служебных туннелей и коридоров и окружены многочисленными складскими и подсобными помещениями.
Всё высокотехнологичное производство было сосредоточено в «F», «G» и прилегавшей к Городу подземной промзоне, отмеченной на прилагавшемся к статье плане бесформенным пятном, раза в три больше, чем основная часть бывшей базы. В директории «Е» жили сливки общества, а остальное пространство принадлежало простым смертным.
На плане были обозначены увеселительные заведения Города, забегаловки и торговые комплексы, пара музеев, выставки и кинотеатр. Адресатом статьи словно был турист, решивший проездом заглянуть в цитадель механистов. Невесёлая участь ожидала этого гостя, коль скоро решил бы он ориентироваться, опираясь на одну только официальную информацию: ведь в ней не нашлось ни слова о выходах на поверхность.
Уткнувшись носом в план, я обошёл все директории, кроме «Е», в которую пускали только избранных, и «А» с «В», в которые не пускали никого. Везде было одно и то же: восемь этажей, расходящиеся натрое коридоры, четырёхзначные номера помещений. Никаких вывесок. Дверь D235, за которой находился магазин фотонной техники, ничем не отличалась от двери рабочей коммунальной квартиры под номером F881. «Это всё от дьявола, — решил я. — В его владениях всегда сплошное однообразие и безвкусица, потому что он не умеет творить».
Во время прогулок я не нашёл не только выхода, но даже пожарных лестниц. Между этажами и между директориями люди перемещались исключительно на говорящих лифтах, кабины которых могли двигаться не только вверх-вниз, но и влево-вправо, обеспечивая таким образом связь всех городских помещений. Пожарные же лестницы, как и сами пожары, стали или достоянием истории, или закрытыми для доступа секторами Матрицы.
Предстояло прозондировать насчёт заброшенных директорий. Как туда попасть? Сохранились ли там системы слежения? И почему эти директории необитаемы при явном недостатке места в освоенной части Города?
У кого это узнать? Интернет? Не поможет: там подобные вопросы наверняка отслеживаются. Катя? Я ей не верил. Хотя в наших с ней разговорах прослеживалось моё желание сбежать, я не решался объявить ей о нём в открытую. Да и где говорить? — здесь повсюду камеры трёхмерного изображения, тотальный контроль. Чтобы Анжела Заниаровна продемонстрировала мне видеозапись, где маленький голографический я, как Ленин с броневика, агитирую Граждан Города к бунту и побегу? — увольте.
Слишком, слишком мало времени дано на подготовку. А подготовка это всё. Даже Главный Теоретик, прежде чем создать мир за семь дней, проектировал и просчитывал его целую вечность.
Сзади подкрался Макс и проскрипел:
— Ека. Просила. Зайти. В ангар. И занести. Ей. Обед. У неё. Сегодня. Много. Работы. Возможно. Потребуется. Твоя. Помощь.
«Анжела Заниаровна... — думал я о своём. — Она может всё. Чёртов экспериментатор... Окружила меня со всех сторон датчиками и непонятными личностями, в головах которых вечно ютятся далеко идущие планы... У-у-у! Ну погоди, я тебе покажу, какая я подопытная крыса!».
Макс всё настырничал:
— Ека. Просила. Подойти. К пятнадцати. Часам. А сейчас. Четырнадцать. Часов. Пятьдесят. Пять. Минут. Ты. Можешь. Не успеть.
Теперь мы с ним были на «ты».
— Хорошо, хорошо, Макс, — отмахивался я. — Я уже встал. О-о, моя шея... Где обед?
— Формулируй. Команды. Точнее.
— Где обед?
— В приёмнике. Синтезатора.
Какая-то колбаса, страшно сухая и квадратная в сечении. Пахнет вкусно, а так дерьмом дерьмо. Тоже мне — обед. Хоть бы хлеб прилагался.
— На столе. Кристаллы. С программным. Обеспечением. Ека. Сказала. Принести. Их.
Я слез с дивана, взял коробку с кристаллами, пошлёпал в прихожую обуваться. Что-то заставило меня насторожиться.
Из вентиляционного отверстия под потолком высыпалась горстка пыли; в жестяной трубе заскрежетало. Из-за вентиляционной решётки на меня пялились два горящих круглых глаза. Я пододвинул под решётку кресло, встал на его спинку и пальцем поманил существо.
— Кс-кс-кс-кс-кс-кс-кс.
Существо зашипело и убежало в темноту. Я чихнул. Ничего, бывает. Хоть люди и живут в мире порядка двух миллионов лет, настала пора изучать всё заново. Мелкая нечисть шныряет ночью по городским коридорам, и никакая служба безопасности не представляет для неё помехи. Это осень. Осенью всякие чудеса случаются. Правда, сплошь бесполезные. Мне же необходимо чудо в единственном экземпляре, но чтоб полезное. Чтоб я взял — и оказался так на заброшенном цветочном складе, потерявшемся среди деревьев и старых гаражей.
***
— Level zero, — сказал лифт и раскрыл двери в коридор нулевого уровня. На том конце блестели створки шлюза, за которым я было дело чуть не сдох.
Три дня после проникновения летучих волков ангар был закрыт на инспекцию. Специалисты выясняли причины ЧП, убирали трупы, и, как водится в России, на этом не остановились и продолжили наводить порядок дальше: выгребли барахло, удалили из меню синтезаторов алкогольные напитки, распределили по складам неучтённый инвентарь, поставили на уши обслугу, вылизали и прибрали всё так, что смотреть тошно.
