Юсуповым эта усадьба перешла по купчей 1810 года. Князь заплатил неслыханные двести сорок пять тысяч рублей – ведь к землям и дому прилагался еще стекольный завод. И была у Архангельского несчастливая судьба.
Дело в том, что ее многократно передавали из рук в руки. Если в 1623 году владельцами числились Немир и Григорий Киреевские, то двадцатью годами позже – Федор Шереметев. Затем усадьба отошла к князю Одоевскому, позже – к Черкасскому. Такая чехарда из владельцев не могла позитивно сказаться на владениях. Их попросту не успевали привести в порядок и отстроить как следует. И только в 1703 году Архангельское стало принадлежать Голицыным и «задержалось» у них на сто семь лет.
Николай Алексеевич Голицын в 1780-х принялся за возведение Главного усадебного дома. Кроме того, ему хотелось побаловать себя фонтанами, для чего были приглашены инженеры. Вдохновленный европейской архитектурой, с которой он был знаком не понаслышке, Голицын приказал украсить усадьбу Римскими воротами. А потом начались бесконечные переделки – заново создавался Большой дом плюс павильон «Каприз» плюс оранжереи и террасы… Денег не хватало. Когда Николай Алексеевич скончался, наследники с радостью сбыли усадьбу князю Юсупову.
Да только время для покупки было выбрано на редкость неудачное: прямо накануне нашествия Наполеона. «Утонченные» французы разграбили Архангельское, разбили оранжереи, изгадили дворец, а что не смогли унести с собой, то испортили и подожгли. Едва наполеоновские войска прогнали прочь и Юсуповы приступили к ремонту, пришла новая напасть – сильнейший пожар. Архангельское все больше напоминало чемодан без ручки: нести тяжело и бросить жалко. И только к концу 1820-х усадьба приобрела жилой завершенный вид. Это произошло благодаря стараниям целой плеяды архитекторов и художников: Артари, Бове, Жукова, Тюрина, Борунова, Мельникова, Дрегалова и Рунжи… В гостях у Юсуповых бывали все русские императоры от Александра I до Николая II включительно.
Это было настоящее великосветское имение с главным дворцом, павильонами, аллеями, оранжереями и громадными коллекциями произведений искусства. По зеленым галереям усадьбы до сих пор можно прогуляться, как во времена Юсуповых… Уверяли, что среди шестисот великолепных полотен, которыми владел князь Николай Борисович, имелся портрет императрицы Екатерины II в обнаженном виде. И якобы это полотно Юсупов разместил в своих личных покоях. Когда о наличии такой картины рассказали императору Павлу I, он в самых резких выражениях приказал убрать портрет. Не ладя со своей матерью при жизни, он тем не менее считал недопустимым фривольности в ее отношении после смерти. Картина пропала из столичного дворца Юсуповых и затерялась где-то в обширных залах Архангельского.
Но коллекционировал князь не только живопись и скульптуру. Он обожал общество прекрасных женщин, отчего с ним напрочь разругалась супруга – Татьяна Васильевна Энгельгардт. Княгиня старалась редко бывать в Архангельском, где, как она прекрасно знала, муж поселил своих «чаровниц». Среди них были балерины Эмилия Биготтини и Арина Тукманова. А восемнадцатилетняя Екатерина Колосова, которой прочили большую танцевальную карьеру, предпочла сцене жизнь с Юсуповым. Она родила ему двух сыновей, после чего скончалась. Николай Борисович мальчиков не оставил – они получили по пятьдесят тысяч рублей. Любопытный момент! Незаконнорожденных детей князя постигла та же участь, что и его законных детей. По старой легенде, в роду Юсуповых, в каждом поколении, должен был остаться только один наследник мужского пола. Из двух Гирейских (такую фамилию дали бастардам) выжил тоже один.
Центром любой усадьбы был барский дом. Окруженный садами, пышной растительностью, он утопал в зелени. За домом начинались хозяйственные флигели – дома для дворни (часто не один и не два), иногда отдельные столовые помещения для нее же, конюшни, каретные мастерские, а еще свинарники, коровники, курятники… Тянулись огороды, вырывались пруды для разведения рыбы… Но со временем, если семья возвышалась и богатела, владельцы тяготели совсем к другому виду усадьбы: парадному, почти царскому. Все хозяйственное отодвигалось от главного дома, чтобы не портить его вид. У помещиков средней руки или совсем мелкопоместных, кто редко принимал гостей или в основном жил за городом, устройство имения было совсем другим. Как раз там и требовалось, чтобы все находилось под рукой. У Юсуповых или Куракиных куры не могли разгуливать по двору. А вот в домах попроще – вполне.
«Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидского ковре, с ореховою мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой… из старого черного дуба».
(И. С. Тургенев. «Отцы и дети»)
Библиотеки в усадебных домах могли занимать огромное пространство. Коллекционированием книг, многие из которых выписывались из-за границы, занимались практически все крупные аристократические фамилии. В этом был не только познавательный интерес, но и признак хорошего тона. Не случайно фаворит Екатерины II, Иван Римский-Корсаков, обзаведясь собственным домом, принялся заказывать библиотеку. Легенда гласит, будто бы не слишком образованный молодой мужчина выразил свой заказ таким образом: «Пусть будут стоять на полках повыше книги потолще и побольше, а пониже – книги поменьше. Как у государыни».
Коллекцию книг и рукописей собирал всю жизнь граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин. Я уже рассказывала о «Слове о полку Игореве», которое сгорело во время московского пожара 1812 года. До наших дней этот древнерусский текст дошел потому, что Мусин-Пушкин успел отпечатать его тиражом 1200 экземпляров, за свой счет. Потеря «Слова» стала для графа большим ударом – он понимал, что утрачен настоящий памятник древнерусской письменности. Но изрядная часть его коллекции находилась в имениях, в том числе в Валуево. Эту усадьбу он перестроил в начале XIX столетия, превратив скромный барский дом в прекрасный архитектурный комплекс. В усадьбе все было подчинено строгой симметрии: два одинаковых пилона на въезде, два симметрично расположенных дома по сторонам от входа, одинаковые круглые башни в углах ограды… Главный дом был устроен по очень распространенному в то время принципу: в центре основные помещения, колоннады справа и слева, ведущие к флигелям. Один был отдан под кухни, другой – под театр. Еще одна модная примета времени – оштукатуренные под камень стены. И разумеется, лепнина на фасаде! Кабинет с библиотекой находился на первом этаже барского дома.
Была своя библиотека и у дворян Баратынских в имении Мара. В пяти верстах от Вяжли генерал-лейтенант Абрам Баратынский построил одноэтажный дом с мезонином, балкончиком и башней, где располагался кабинет. При въезде, по моде начала XIX века, стояли два столба-обелиска с гербами. Имелось на территории усадьбы и свое кладбище, и Покровская церковь. Предусмотрели хозяева и место для погребения иностранцев – ведь два столетия назад держать французского повара или гувернера
