огнями ротонда. В этой зале продолжался бал, а не танцующие рассеялись по остальным залам дворца».
Следовало следить и за танцевальной модой. Сейчас кажется странным, но в начале XIX века вальс считался вульгарным танцем. И он некоторое время был запрещен! Считается, что в 1799 году император Павел I поскользнулся во время вальса. И, разгневавшись из-за падения, запретил «пляску, вальсеном именуемую». Однако все изменилось с момента, когда сердцем государя завладела Анна Лопухина. Ради девушки, которая просто обожала танцевать и особенно – вальсы, Павел смилостивился.
Правда, вальс отстояли, но еще несколько десятилетий его считали слишком сумасбродным, вольным танцем. Более привычной и традиционной оставались кадриль и степенный полонез.
Полонезом долгое время открывали балы, причем самый именитый гость должен был танцевать вместе с хозяйкой дома. Если особа императорской крови посещала чье-то торжество, то открывать бал выпадало именно ей.
В шутку полонез называли «ходячим разговором» – он длился долго, движения при этом были степенные, запыхаться не получилось бы, поэтому пары имели возможность для общения.
Если объявляли мазурку, каждый понимал, что прошла примерно половина времени, отведенного на бал. Любопытно, что танец претерпел заметные изменения за свою историю: сначала его исполнение сопровождалось большим шумом и стуком каблуков. Доходило до того, что после бала перекладывали паркет. Но затем мазурку «сгладили» – внесли корректировки. И танец стал безопаснее и для танцующих, и для хозяев дома.
Мазурка раздалась. Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале все дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы,
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам.
(А. С. Пушкин. «Евгений Онегин»)
О том, что бал окончен, объявлял хозяин дома. После этого гости начинали разъезжаться, если иного не было предусмотрено заранее, – родственники из других городов, специально приглашенные, могли оставаться на ночь. Все прочие занимали свои экипажи, но сначала обязательно выражали признательность хозяевам за прекрасно проведенное время. В сезон долгих прощаний не было – все знали, что буквально через несколько дней (а то и назавтра) встретятся в другом дворце, где снова будет место танцам, разговорам, флирту и веселью.
Глава 9. Барская усадьба
В теплое время года дворяне предпочитали переезжать в свои загородные усадьбы. У богатых семейств могло быть несколько поместий, которые они впоследствии делили между своими детьми. Или, как помещица Мария Степановна Талызина, разделяли одно владение между наследниками с обязательством выплачивать ей по тысяче рублей в год. Хваткая была женщина…
В некоторых случаях владения наследовали по принципу майората – то есть неделимости. Иными словами, все имущество принадлежало старшему в роду, а остальным приходилось довольствоваться тем, что получалось отдать.
Так, например, имение Полотняный Завод, принадлежавшее Гончаровым, передавалось из поколения в поколение именно по такому принципу. Так что супруга Александра Сергеевича Пушкина, Наталья Гончарова, никак не могла на него претендовать.
Усадьба была отрадой для глаз, местом приятного отдыха. Поэтому на обустройство загородных домов не жалели денег. Отсюда и названия усадеб – Надеждино, Мечта, Любавино, Красавино… Иногда усадьбы называли в честь любимых женщин – как Марьино в нынешней Курской области. Обожающий свою молодую супругу, князь Иван Иванович Барятинский создал на берегу речки Избицы настоящий дворец с парком в честь жены. По своему убранству он мог легко посоперничать с домами великих князей в Петербурге: с огромной парадной лестницей, которую стерегли каменные белые львы, с куполом, венчавшим зал для приемов, с росписями на стенах и великолепными хрустальными люстрами. Историк Константин Иванович Арсеньев, которому посчастливилось бывать у Барятинских в 1844 году, упоминал: «Дом в Марьино… вполне заслуживает названия вельможного дворца: картины, украшающие множество залов… по ним можно прочесть историю этого древнего и знаменитого княжеского рода». Но наследникам и этого показалось мало – с 1869 года они начали перестройку дворца, чтобы сделать его еще роскошнее, еще просторнее…
Великолепному Марьино несказанно повезло – усадьба сохранилась до наших дней и находится в превосходном состоянии.
Увы, многие барские резиденции постигла совсем иная участь. Например, Авчурино, считающееся памятником государственного значения, в настоящее время пребывает в крайне печальном состоянии… А ведь были у него славные времена!
С 1712 года этими землями владел Павел Ягужинский. Близкий друг и соратник Петра I, историю личной жизни которого я уже рассказывала, построил в Авчурине храм Николая Чудотворца и заметно преобразил владения. Впоследствии он выдал свою дочь, Прасковью, за Сергея Гагарина, который буквально вдохнул новую жизнь в усадьбу. Дело в том, что Сергей Васильевич прославился как агроном. Он изучал растения, их свойства и особенности, он научился высаживать их так, чтобы в его усадьбе весь теплый сезон цвели сады. Уверяли, что императрица Екатерина II лично посещала Авчурино и обедала под сенью огромного дуба. Однако после смерти князя Гагарина усадьбу продали Полторацким. И те сразу принялись расширять земли – прикупили поблизости с десяток деревень.
Дмитрий Маркович Полторацкий тоже с энтузиазмом взялся за обустройство Авчурина. Он нанял англичан, которые привезли для него особый стальной плуг, доселе невиданной формы, он с интересом внедрял новаторские подходы, за что современники посмеивались над ним. Уверяли, что Полторацкий собирает доход с других своих земель и буквально зарывает деньги в Авчурино, чтобы изобразить идеальное хозяйство. Впрочем, смеялись над Полторацким зря: оранжереи и цветники этого владельца весьма нравились гостям (в том числе поэту Львову и историку Карамзину). А то, что при посевах случались неудачи, так и в других имениях сталкивались с этим. Кроме того, сам государь Александр I не единожды бывал в Авчурине и дивился образцовому виду усадьбы. Уже при наследниках Полторацкого останавливался в барской усадьбе император Николай I. Генерал Юрьевич, находившийся при высочайшей особе, оставил об этом записки:
«Калуга, с 20 по 21 июля 1837 года… Сегодня приехали мы… и после обеда ездили в имение Полторацкого, известное издавна Английскою методою сельского хозяйства. Великий князь со своей свитой ездил по полям… осматривал все земледельческие орудия…»
Сельскохозяйственные придумки Полторацких были продиктованы жаждой эксперимента: хотелось увидеть воочию, могут ли прижиться те или иные сорта картофеля или пшеницы? Насколько урожайными будут поля, если их возделывать по английской методике? А вот оранжереи князей Юсуповых в Архангельском были предназначены, в первую очередь, чтобы радовать хозяев и их гостей.
Архангельское – одно из самых замечательных барских владений в России. И по сей день оно впечатляет размахом и роскошью.
К
