усталый, не хотите ли отдохнуть?
— С удовольствием, — признался Козырев. — Я ведь нынче ни свет ни заря встал…
Невольно усмехнулся.
— Что за удивительный наш двадцатый век! Утром еще был дома, в Москве, до вечера-то еще не скоро, а я уже здесь, у вас, в Точечках…
— На то он и двадцатый век! — резонно ответил Авенир Степаныч и первым встал из-за стола.
* * *
В тот день ребята долго бродили по лесу, вглядываясь в каждый кустик, в каждую, заросшую травой, лесную тропинку.
Но больше не нашли ничего.
— Все равно отыщем, — упрямо твердил Митя, и Петро с Колюном послушно вторили ему:
— Не можем не найти…
Все вместе они вечером отправились к Авениру Степанычу, рассказали ему о своей находке.
И вдруг обычно спокойный, умеющий владеть собой Авенир Степаныч неожиданно разволновался и, хотя он бросил курить, во всяком случае клятвенно пообещал жене — больше никогда ни единой затяжки, не выдержал, чиркнул спичкой, закурил сигарету.
— Я пойду с вами завтра в лес, — сказал Авенир Степаныч. — Прямо с самого раннего утра…
На рассвете они уже стояли возле дома директора школы — Митя, Колюн, Петро и Вера. И еще ее сестренка Дуся, хотя Дуся и была младше всех, но она так долго и настойчиво просила, чтобы ее взяли с собой, что ребята сдались…
— Так и быть, — сказал Митя.
А Вера строго добавила:
— Только, смотри, не пищать, это ведь нелегкое дело — искать в лесу самолет…
— Знаю, — согласилась Дуся, хотя, по правде говоря, ничего не знала, просто ей очень хотелось пойти в лес вместе со всеми. Кроме того, ребята взяли с собой общего любимца, рыжую собаку по имени Балагур.
Авенир Степаныч вынес из дома лопаты, мешок, большой складной нож, брезентовые рукавицы.
— Вот это то, что надо! — воскликнул Митя. — Мы можем сейчас пойти домой и принести еще топор или, скажем, лом?
— Там будет видно, — сказал Авенир Степаныч. — Покамест нам хватит и этого всего.
Ребята разделили, кто что понесет — Петро лопаты, Митя мешок, складной нож дали Колюну, только Вера ничего не несла, потому что пару рукавиц дали Дусе, и та мгновенно заважничала, с гордым видом прижимая к себе рукавицы. А впереди всех, помахивая пушистым хвостом, бежал Балагур.
И вот снова то самое место — старый дуплистый дуб, в коре дуба торчит крыло самолета. Чуть поодаль на траве лежит часть шасси.
Авенир Степаныч тронул рукой крыло, ставшее как бы частью дерева.
— Будем копать здесь, — сказал Авенир Степаныч. — А потом здесь и здесь…
Копали долго, вплоть до обеда, но так ничего обнаружить и не удалось.
Решили закусить и немного отдохнуть. Чуть в сторонке они развели костер, сварили кулеш, бросили под угли картофелины. Сидели вокруг погасшего костра, перекидывая из одной ладони в другую горячую картошку, обжигаясь, хлебали кулеш, пахнущий салом и дымом, сочно хрупали солеными; огурцами.
Первым отвалился Петро. Несмотря на свой огромный рост и сильные мускулы, он ел удивительно мало и в подметки не годился низкорослому Мите, обладавшему, кроме зычного, трубного голоса, еще и неисчерпаемым аппетитом.
Он мог запросто сжевать жареного поросенка, уверял Колюн, а потом закусить курицей, выпить пять стаканов молока и даже не поморщиться.
— Как, отдохнули? — спросил Авенир Степанович. — Тогда пошли…
Помолчал, подумал.
— Я уверен, где-то здесь, совсем рядом находится то, что мы ищем.
Он не ошибся. Не прошло и часа, как из-за негустого ельника послышался взволнованный крик Петро:
— Скорее сюда…
Петро стоял на краю ямы, вырытой им. В руках он держал обгоревший планшет.
— Дай мне планшет, — сказал Авенир Степанович.
Осторожно раскрыл его и увидел клочок обгоревшей бумаги, может быть, часть письма или какого-то удостоверения.
Авенир Степанович оглядел ребят и сказал:
— Это мы перешлем в специальную лабораторию, там ученые выяснят все как следует…
— Я буду копать дальше, — сказал Петро.
— Ну что ж, — согласился Авенир Степанович. — Если так — копай…
И Петро выкопал еще два опаленных огнем парашюта, а потом… показалось полуистлевшее кресло пилота. А в нем его останки…
Петро остановился, оглянулся на Авенира Степановича.
— Смотрите, — не произнес, скорее прошептал. — Видите?
Все молчали, ошеломленные. Авенир Степанович командовал:
— Ничего не трогайте здесь, слышите?
Петро, Колюн и Митя остались дежурить возле ямы, а сам Авенир Степаныч вместе с девочками отправился в село.
Придя домой, он немедленно позвонил в город.
На следующий же день в лесу появились солдаты. Они тут же начали копать землю поблизости от ямы, вырытой Петро, кто-то из солдат неосторожно дотронулся до пилота, и вдруг все увидели, как он рассыпался…
Это было настолько страшно, что солдат, который дотронулся: до пилота, отвернулся и заплакал. И никто не пытался утешить его, все стояли, смотрели на небольшую кучку праха, бывшую некогда храбрым советским летчиком. Рядом с креслом пилота лежал расплавленный металлический квадрат с едва заметными на нем цифрами.
Вскоре после того как планшет и этот металлический квадрат исследовали в специальной лаборатории, стало известно, кусочек металла — медаль «За отвагу».
И вручена эта медаль была десятого декабря сорок первого года лейтенанту Сергею Михайловичу Козыреву, согласно удостоверению номер 290679. Основание: приказ по авиаполку, однако номер авиаполка так и не удалось разобрать, зато разобрали цифру 8 и дальше «Воздушная Армия».
Значит, авиаполк находился в 8-й Воздушной Армии.
И еще стало известно, что полуистлевшая в планшете бумага была незаконченным письмом летчика, адресованным его брату Василию Козыреву в Москву, Ульяновская улица, но дом и квартиру невозможно было разобрать.
* * *
— Думаете, так все сразу и стало ясно? — спросил Митя и сам же ответил: — Нет, тут-то и начались всякие трудности.
— Да еще какие! — добавил Колюн.
— Но, как видите, все-таки мы сумели справиться с трудностями, — заключил Авенир Степаныч.
Они сидели в саду, на скамейке, перед домом директора школы. Рядом с Козыревым — Авенир Степаныч. А ребята — прямо на траве.
Тут же пристроилась большая рыжая собака, темно-коричневая морда, темно-коричневые, торчком уши, помесь лайки и, как говорил Митя, еще множества других пород — по имени Балагур.
— Он тоже ходил с нами в лес на поиски, — сказал Митя, обняв Балагура за сильную, прямую шею. Пес блаженно закрыл глаза и застучал по земле хвостом.
— Потом мы начали писать письма, — сказала Вера.
— Какие письма? — спросил Козырев. — Куда и кому?
— Надо все рассказать по порядку, — ответил за Веру Авенир Степаныч. — Стало быть, так: нам было известно, что летчик Козырев сражался в каком-то полку 8-й Воздушной Армии, теперь следовало отыскать ветеранов, имеющих какое-либо отношение к этой армии.
— Это было тоже нелегко, — заметил Колюн.
— Но это уже
