лифте.
Постоял перед дверью, отряхивая снег.
Сдернул целлофановый чулок с роскошного букета.
И, не раздумывая, надавил на пуговку звонка…
— Ничего не понимаю! — сказала Ольга. — Вам что надо?..
Рохлин молчал, опустив голову, и даже букет в его руках выглядел поникшим.
Только что он сделал попытку объяснить свои чувства и потерпел полное фиаско. Изящные, полные юмора фразы, которые крутились у него в голове, вдруг прозвучали так грубо и пошло, что он смутился и умолк.
Ольга, с удивлением наблюдала за этим странным человеком. Ждала разъяснений:
— Ничего не понимаю!..
Молчание.
— Может быть, вы ошиблись?..
Молчание.
— И вам надо в другую квартиру?..
Молчание.
— Скажите честно, кто вас послал?..
Молчание затягивалось.
— Ничего не понимаю! — в третий раз повторила Ольга. — Ну, скажите хоть что-нибудь!.. Не молчите!.. Вы умеете разговаривать? — не выдержав, засмеялась она.
Ее вдруг охватило беспричинное веселье.
Рохлин с ужасом понял, что еще минута, и его просто с позором выгонят. Что делать?..
— Умею, — наконец выдавил он.
— Серьезно?..
Рохлин кивнул.
Это выглядело так нелепо, что Ольга расхохоталась прямо ему в лицо…
— Извините.
— Это вы меня извините! — утирая выступившие слезы, произнесла Ольга. — Знаете что? Давайте поговорим спокойно…
Рохлин вновь кивнул, как заведенная кукла.
— Вы не маньяк? — неожиданно поинтересовалась женщина.
— Нет.
— Вы уверены?
Рохлин обиженно засопел.
— Раз так — проходите!..
Они прошли в большую светлую комнату, где была низкая мебель и огромное, на всю стену зеркало. Ольга указала Рохлину на диван, а сама уютно устроилась в кресле.
— Что это у вас?
— Цветы…
— Кому?
— Вам…
— Спасибо. Давайте, мы их поставим вот сюда, — с этими словами женщина отобрала букет у Рохлина, и он незаметно смахнул с лица пот.
Они вновь расположились друг напротив друга.
Женщина одобряюще улыбнулась ему. Но Рохлин выглядел недовольным — нужные слова так и не приходили ему на ум.
— Вы что-то говорили, когда только пришли, — помогла ему Ольга, — но я, честно говоря, спросонок не все поняла… Извините, но у меня был тяжелый день…
— Я знаю, — неожиданно для себя сказал Рохлин.
— Да? Интересно, откуда?..
— Я знаю, где вы были ночью.
— Ночью… — протянула Ольга и уже по-другому посмотрела на Рохлина. — Ночью я была дома.
— Нет!
— Откуда такая уверенность?
— Я видел.
— Что вы видели? — Ольга нарочно сделала упор на слове «что».
— Я видел, — упрямо повторил Рохлин.
— Вы ничего не могли видеть, — улыбнулась Ольга, которую постепенно начал забавлять этот колючий, странный человек. — Вы ничего не могли видеть, — повторила она, — потому что я не только живу на восьмом этаже, но, кроме того, задергиваю на ночь шторы.
Рохлин посмотрел ей прямо в глаза.
— Вы были не здесь…
— Да? И где же?..
— Вы сами знаете это.
— Но вы, видимо, тоже?
— Да.
— Ну и что?
— Ничего.
— Ничего?!
Рохлин промолчал.
На лице Ольги появилось выражение удивления.
— Скажите, пожалуйста, а вас послал не Вахтанг? — вдруг тихо, проникновенно спросила она. — Вы скажите, не бойтесь, я вас не выдам…
— Какой Вахтанг?
— Только не врите мне. Он? — неожиданно жестко спросила женщина.
— Я не знаю никакого Вахтанга… Вахтанг?.. Хм! Кикабидзе? — вдруг ни с того ни с сего развеселился Рохлин. — Вы о ком говорите?
Теперь промолчала женщина. Напряжение, возникшее у нее на лице, исчезло, черты вновь приняли обычный вид, разгладились, и теперь перед Рохлиным сидела обычная Ольга.
— Интересные вещи вы тут рассказываете!
— Извините, — тихо произнес Рохлин.
— Ничего, ничего… Продолжайте!
— Что продолжать?
— Вы начали мне доказывать, что знаете, где я провела эту ночь… Так ведь?
— Я не хочу этого доказывать…
— Но вы утверждаете?
— Нет.
— Ах, значит, нет!..
— Я просто это знаю.
Последние слова Рохлин произнес спокойно, без угрозы, без подковырки. Так мог сказать только человек, который действительно знает, что он говорит. И Ольга поняла это.
— Так вы, действительно, знаете, где я была этой ночью? — серьезно спросила она.
— Знаю.
— Допустим, что вы знаете. Ну и что?
— Ничего.
— О, Господи! — заволновалась Ольга. — Так не бывает!.. Приходит незнакомый человек, уличает меня во лжи, а затем говорит — «Ничего»! Что это все значит?!
Рохлин тяжело вздохнул.
— Вы мне понравились, — наконец произнес он.
— Что?!
— Вы мне понравились, — смутившись, повторил Рохлин.
Ольга присвистнула, как мальчишка, и откинулась на спинку кресла. Полы халата слегка раздвинулись, и перед мужчиной мелькнула точеная смуглая нога. Но сделано это было не нарочно…
— Вы думаете, что говорите?!..
Рохлин кивнул.
— Вы сумасшедший!
— Нет…
— Подождите, подождите!.. — вдруг догадалась Ольга. — Так вы, действительно, следили за мной?
— Да…
— Вчера?
— Да…
— И давно вы за мной следите? Кто вам поручил? Вы детектив?.. — Ольга засыпала Рохлина вопросами.
Он попытался ей объяснить, что никакой он не детектив, что никакой слежки не было, что никто ему ничего подобного не поручал, но женщина вдруг перебила его новым вопросом:
— Но как же вы меня увидели?! Ведь у Валеры третий этаж!..
— Четвертый, — машинально поправил Рохлин.
— Тем более!.. Вы нас не могли видеть!
— Я сидел на дереве.
— Что?!
Возникла пауза.
— Повторите еще раз, — попросила Ольга.
— Я сидел на дереве, — сознался Рохлин.
— Вы?!
— Да.
— На дереве? Зимой?!
— Да.
— И долго вы там сидели… — Ольга хотела добавить «как дятел», но удержалась.
— Всю ночь.
— Не может быть!
Рохлин беспомощно пожал плечами.
— Этого не может быть! — горячо повторила Ольга. — Я вам не верю! И никто вам не поверит!.. А что мы делали под утро? — неожиданно поинтересовалась она. — Что?..
— Мазали друг друга вареньем.
— Джемом, — поправила Ольга и ахнула: — Вы видели?!
— Да, — признался Рохлин. — Видел.
— Фантастика! — прошептала Ольга. — Не почему?!
— Вы мне понравились…
— Где? У Валерки?..
— Нет, раньше… В цирке.
Ольга растерянно посмотрела на мужчину. Такое случалось в ее жизни впервые, и она не знала, как себя вести.
Она не была монашкой, и в ее жизни, конечно же, были мужчины. Более того, год от года их становилось все больше, хотя развратной Ольга себя не считала. Бывали случаи, когда ей предлагали деньги. Но все это делалось вполне корректно, вежливо и со вкусом. Один раз она даже попробовала взять, просто так, ради интереса. Однако ничего особенного не почувствовала. Ведь проституция — это, скорее, не древнейшая профессия, а просто второе женское «Я».
Разные случаи приключались с ней, но такое…
Это было нечто!
— Действительно, цирк, — пробормотала Ольга, чтобы хоть как-то заполнить возникшую паузу.
— Простите, что вы сказали?
— Ерунда! — отмахнулась женщина.
— Вы меня извините, я не хотел никого обидеть…
— Вы никого и не обидели. Обидеть человека в наше время трудновато, — невесело усмехнулась Ольга.
— Я не хотел!..
— Плюньте!.. — Она внимательно посмотрела на него. — Что же это у нас получается?..
