Когда они бежали через долину Аргоса, Мирина старалась отогнать все сомнения. Им нужно было просто двигаться вперед, обсуждая по пути, как лучше прокрасться во дворец и, если понадобится, убить стражников. Меньше года назад эти самые женщины – Питана, Клито и Анимона – были настолько малодушны, что едва осмелились спуститься вместе с Мириной в подвал собственного храма, чтобы посмотреть на мертвую змею…
– Не беспокойся, – сказала Клито, как будто прочитав мысли Мирины. – Уж поверь, любой, кто видел и пережил то, что довелось испытать мне, готов сам схватиться за этот вот твой топор.
За их спинами Анимона громко вздохнула, соглашаясь.
– Все эти недели я только и представляла, что бы сделала с тем хряком, который… – Она умолкла со стоном. – Ради него же самого я очень надеюсь, что он не попытается остановить нас.
При этих словах Мирина поморщилась, но ничего не ответила. Ей самой не довелось испытать ничего подобного, и она могла лишь догадываться о силе их ненависти.
Только когда они добрались до Микен, Клито и Анимона наконец погрузились в нервное молчание. В бледном свете убывающей луны обиталище царя Агамемнона сильнее прежнего напоминало призрачное скопище ядовитых грибов, и Мирина почувствовала, как при этом зрелище у нее внутри все перевернулось.
Собрав все свое мужество, она направилась по дороге к огромным каменным воротам… но остановилась, когда Клито схватила ее за руку и прошептала:
– Мы тут нашли другой вход. Святилище, где Лилли оставила своего шакала, молясь за всех нас… Это там, почти на самой вершине холма. – Клито показала на стены слева от дворца. – Там есть одна тайная тропинка, прямо от святого места к дворцовой кухне, через дыру в садовой ограде. Хозяева о ней и не догадываются, но рабыни постоянно ею пользуются, чтобы сбежать и оставить свои подношения богам в надежде на освобождение из этого страшного места.
Они уже поднимались по склону следом за Клито, когда Мирина услышала, как Питана недоверчиво шепчет:
– Если вы могли с такой легкостью выходить из дворца, почему же до сих пор не сбежали?
– И куда бы мы пошли? – Клито развела руками. – Стали бы прятаться где-нибудь в близлежащих холмах, а они бы начали с восторгом на нас охотиться?
– Мерзкие, мерзкие, мерзкие люди! – сплюнула Анимона.
И снова Мирина промолчала, но долгий взгляд Питаны сказал ей, что не одну ее поразила парадоксальность ситуации. Их порабощенные сестры оказались достаточно дерзки, чтобы выбираться из дворца и молиться о спасении, но им не хватало храбрости для того, чтобы сбежать… Но в то же время Мирина слишком хорошо знала, что дело тут скорее в той самой утрате надежды, желания продолжать борьбу. Может быть, именно это, чем что-либо еще, и стало причиной того, что Мирина не хотела оставлять здесь Кару; Кара никогда не переставала верить в то, что может освободиться.
Тайный проход в дворцовую кухню вел через сад, где стояли пчелиные ульи и росли спящие пока что фруктовые деревья. Но даже в это время года, когда до летнего расцвета было еще далеко, все в саду выглядело тщательно ухоженным, а воздух наполняли нежные ароматы, и было очень трудно представить, что вся эта прелесть имеет какое-то отношение к жестокости и грубости греков.
– Вон туда, – прошептала Клито, ныряя сквозь колючую живую изгородь. – Тише!
Они некоторое время сидели на корточках в зарослях кустов, прислушиваясь, не донесутся ли какие-нибудь звуки со стороны помещений, где жили слуги. В темноте над ними какая-то птица испустила короткий предостерегающий крик. В траве прошуршал какой-то мелкий грызун. Но в остальном вокруг было тихо.
Встав на четвереньки, Клито вытянулась, чтобы заглянуть за угол, через кухонный двор, – по другую его сторону стояло маленькое строение, где и держали Кару. Но тут же попятилась, задохнувшись от волнения, и прошептала:
– Стража там нет! Значит, принц с ней, внутри!
– Ох, нет! – Анимона нервно переступила с ноги на ногу. – И что теперь?
– Подождем здесь.
Клито встала, чтобы отправиться на разведку, скрываясь в тени живой изгороди, и почти сразу исчезла из виду. Когда же она вернулась, ее энергичные жесты сразу дали остальным понять, что у нее есть хорошие новости.
– Ничего не слышно! – шепотом сообщила Клито. – Должно быть, они заснули!
– Ох, нет! – опять выдохнула Анимона.
– Ох, да! – возразила Питана, выдергивая из-за пояса нож. – Этот человек может и никогда не проснуться.
– Погоди… – Мирина удержала Питану. – Мы не можем пойти туда все вместе. Четыре человека, пусть даже они и молчат, издают ужасно много шума. Пойдем мы с Клито, а вы подождете здесь.
– Но если дверь заперта… – начала возражать Питана.
Клито поплотнее обмотала голову шарфом.
– Там есть окно. Маленькое, но всегда открытое. Поскольку этот дом углублен в землю, кто-нибудь тощий вполне может забраться в него снаружи, а вот изнутри такого не сделать: окно слишком высоко над полом.
Осторожно подобравшись к дому так, чтобы не выходить из тени, Мирина наконец скользнула к двери и слегка толкнула ее ладонью. К немалому ее облегчению, дверь подалась. Оглянувшись на Клито, Мирина поняла, что они думают об одном и том же: возможно, эту маленькую небрежность допустил человек в сильном подпитии.
Поначалу Мирина ничего не видела в комнате, куда они попали, но через несколько секунд ее глаза приспособились к темноте. И в узкой полоске лунного света, проникавшего сквозь открытое окно, она сумела рассмотреть грязную постель и два тела на ней.
Лежа в одной постели, они могли бы сойти за парочку возлюбленных… Если бы сын царя не спал спокойно, укрывшись овечьей шкурой, а Кара – высокородная Кара, дочь военачальника – не лежала рядом с ним совершенно обнаженная, с руками, привязанными крепкой веревкой к изголовью кровати.
Кивком показав Клито, чтобы та встала на страже у двери, Мирина сняла с головы шарф и на цыпочках подошла к кровати, чтобы разбудить несчастную сестру. Мирина с удивлением обнаружила, что глаза Кары уже широко открыты, но смотрят они в потолок, словно ничего не видя. Чувствуя, как в ней нарастает панический страх, Мирина протянула руку к горлу Кары, чтобы проверить пульс; шея Кары была холодной и липкой.
Однако Кара была все еще жива.
Но только тогда, когда Мирина провела пальцами по лицу Кары, та моргнула и повернула голову. И все равно она, глядя прямо на Мирину, ничем не показала, что узнает сестру. И вообще не выказала никаких признаков мысли.
Мирина попыталась улыбнуться:
– Я твоя сестра, Мирина. Мы пришли, чтобы спасти тебя. Идем…
Но как только она достала нож, чтобы перерезать веревки, Кара в ужасе отпрянула и зарыдала.
– Тише! – Мирина прижала ладонь к ее рту. – Тише!
Но ее мольба возымела обратный эффект: как только руки Кары освободились, она воспользовалась ими, чтобы начать колотить и отталкивать Мирину изо всех сил.
– Уходи! Ты мне тут не нужна! Уходи!
– Да тише ты! – прошипела Мирина, отталкивая руки Кары. – Идем! Скорее!
– Нет! – Кара выкрикнула это слово во всю силу своих легких, съежившись в кровати, бывшей ее домом много дней. – Оставьте меня!
И тут сын царя пошевелился.
Сев в постели, он всматривался в темноту, пока наконец не различил трех женщин, застывших в неподвижности, и не заметил полосу слабого света из приоткрытой двери. И тогда он взревел и потянулся к оружию. Мирина, действуя инстинктивно, как действовала бы при внезапном нападении какого-нибудь хищника, выдернула из-за пояса топор и швырнула в царевича со всей той силой, что придал ей страх.
Удар пришелся ему прямо в грудь и сбил с кровати на пол. Из его горла вырвался предсмертный хрип.
– Мы пропали!
Мирина не знала, то ли она произнесла это вслух, то ли просто подумала. Их план, предполагавший, что они придут и исчезнут, никем не замеченные, провалился. Будь это тело стражника или слуги, они могли бы спрятать его, но на полу лежал сын царя Агамемнона…
– Бежим! – поторопила она остальных. – Скорее!
– Погоди. – Клито уже стояла рядом с ней, держа в руке копье. – Надо убедиться, что он мертв. – Она наклонилась к телу и ткнула в него копьем. – Ах ты, мерзкая тварь… Знаешь ли ты, что бывает с теми, кто оскверняет жриц?
Кара вдруг очнулась от отупения.
– Стойте! – закричала она, пытаясь выдернуть копье из рук Клито. И запоздало добавила: – Не делайте ему ничего плохого…
– Довольно! – Мирина перешагнула через труп, чтобы выдернуть топор из его груди. И при этом увидела, что проверка копьем была не нужна: мужчина был мертв. – Мы должны сбежать, пока нас не заметили.
Их отступление, которое должно было быть по замыслу бесшумным и радостным, оказалось чем-то совершенно противоположным. Сначала Кара, горестно завывавшая над погибшим захватчиком, отказалась выходить из комнаты и во весь голос проклинала сестер. Потом, когда они наконец вытащили ее наружу, она тащилась за ними, истошно вопя.
