– Это не ложь, Пиппа. Это правда. Порочная, но неопровержимая правда.
Она вцепилась в его руку и стала двигаться, не зная, что делать дальше.
А он знал. Прошло шесть лет, но он ждал этого момента.
Ждал ее.
– Возьми свои юбки, дорогая.
Пиппа подняла юбки. Он встал перед ней на колени, как несколько ночей раньше, только на этот раз позволил себе коснуться ее. Погрузиться в ее жар и запах и великолепие тела.
Кросс поднял ее ногу, прижался поцелуем к обратной стороне колена, провел языком по тонкому шелку, прежде чем положить ее ногу на плечо и припасть губами к прелестному холмику. Проник внутрь сначала одним, потом двумя пальцами, подул на то место, которое гладил большим пальцем. Она шумно втянула в себя воздух.
– Кросс… пожалуйста…
Он услышал эту мольбу и пропал.
– Да, любовь моя, – сказал он, вдыхая ее пьянящий аромат. – Я дам тебе все, что пожелаешь. Все, в чем нуждаешься.
Он снова стал ласкать ее, поражаясь тому, как она всхлипывала, не зная, что он мог дать ей, не зная, что мог сделать с ней, и все равно желая этого.
– Я хочу… – начала она и смолкла.
Кросс повернул голову. Прикусил мягкую внутреннюю поверхность ее бедра. Наслаждаясь этой мягкостью. Этой шелковистостью.
– Скажи, – потребовал он.
Он даст ей все. Все, что в его силах. И гораздо больше.
Пиппа смотрела на него. Голубые глаза сияли желанием.
– Я хочу, чтобы ты хотел меня.
Кросс снова закрыл глаза. Только Пиппа способна быть столь откровенной, даже сейчас, когда она открыта его глазам. Губам и рукам. Только она способна сорвать покровы с последних тайн.
Боже, помоги ему, он скажет ей правду. Потому что не сможет солгать.
– Я хочу, любимая. Хочу тебя больше, чем ты представляешь. Больше, чем я мог мечтать. Моего желания хватило бы на двух мужчин. На десятерых.
Пиппа рассмеялась:
– Мне не нужны десять. Только ты.
Хотя Кросс знал, что никогда не будет ее достоин, слова запали в сердце, и он понял, что никогда не сможет устоять перед ней. Особенно когда она просила, со страстью в мягком мелодичном голосе и искренностью во взгляде.
Он подался вперед и сказал:
– И ты меня получишь.
И с этими словами оказался там, где целую неделю хотел быть. Нет, гораздо дольше. Отнял руку от того места, где ритмично ласкал ее, отнял медленно, убивая обоих, пока Пиппа не шевельнулась, ища его. Он не мог сдержать коварной усмешки, получив доказательство, что она хочет его.
– Легче.
– Нет, – отчаянно выкрикнула она. – Сейчас, Кросс.
– Так требовательна, – поддел он, хотя кровь уже кипела. – Сейчас так сейчас.
Он осторожно развел ее бедра, обнажив средоточие женственности. Влажное. Горячее. Совершенное.
Поцеловал ее, как обещал в ту ночь в своем кабинете. Так, как он мечтал по ночам, когда лежал в темноте, представляя, как это прелестное видение поднимается над ним. Открытое и готовое к его поклонению.
В точности как сейчас. Пиппа стояла над ним, держа одной рукой сапфировые юбки. Другая зарылась в его волосы, удерживая голову на месте, когда он вдавливал язык в ее мягкость, наслаждаясь вкусом, лаская медленно, неторопливо, отчего она вздыхала, извивалась, стараясь податься вперед.
Она сама была наслаждением и жаром, и страстью: первый глоток чистой воды после многолетнего пребывания в пустыне.
Кросс нашел сердцевину ее желания и стал гладить, сначала медленно, потом быстрее, пока время не исчезло. Его окружали ее звуки, ощущения тела, ее вкус. У него не было желания отстраниться. Он обещал ей много часов таких ласк и мог поклоняться ей, стоя на коленях целую вечность.
Пиппа давно выпустила юбки, и ее бедра дрожали под его прикосновениями. Она выгнулась, предлагая себя. Он взял предлагаемое и одним сильным выпадом проник в нее пальцами. Глубоко.
Она мгновенно рассыпалась под его пальцами и губами, выкрикивая свое наслаждение, и он перенес ее через край пропасти, через ее страсть, продолжая ласкать рукой и поцелуем, со всем желанием и порочностью, которым противился последние шесть лет… нет, гораздо больше. Кросс наслаждался ее мягкостью и звуками, не желая покидать ее. Желая испытать с ней все.
Пиппа выдохнула его имя, вцепившись в его волосы, и он кончил вместе с ней, обильно и жарко. В этот момент он должен был почувствовать смущение или стыд, или что-то бесконечно более низкое. Но вместо этого понял, что ждал этого момента. Ждал ее.
И тут, в темноте, когда ее тихие крики заглушались возбужденным ревом игроков, Кросс перевел дыхание и провел ладонями по ее бедрам, поправляя юбки и обдумывая пугающую возможность того, что Пиппа Марбери может оказаться его спасительницей.
Мысль пронзила его, такая же быстрая и неожиданная, как разрядка, и Кросс склонил голову, глядя на маленькие туфельки цвета сапфира и наслаждаясь ощущением ее рук в его волосах.
Именно в эту минуту их обнаружил Темпл.
Вошел и остановился в дверях. Шесть футов мышц словно окаменели, лицо, покрытое шрамами, потрясенно вытянулось:
– Я не…
Руки Пиппы молниеносно поднялись, и Кросс без ее прикосновения словно оказался голым.
– Ваше сиятельство, – сказала Пиппа, и титул Темпла испугал его. Напомнил о том, где они находятся. О недопустимости ее пребывания здесь.
– Я… мы…
Ему нужно время подумать.
Понять, что сейчас произошло.
Как все изменилось.
Кросс встал:
– Убирайся.
– Я? – ахнула Пиппа.
Не она. Никогда. Но он не мог заставить себя что-то сказать ей. Пока. Не знал, что скажет. Как скажет. Она уничтожила его. Полностью. А он не был готов к этому. К ней.
К тому, какие чувства она в нем вызывала.
К тому, какие вещи заставляла делать.
К будущему, которым его искушала.
– Думаю, он имеет в виду меня, миледи, – вмешался Темпл.
«Почему же он еще здесь?»
Темпл ответил так, словно Кросс говорил вслух:
– Приехал Найт.
Глава 14
Научный дневник леди Филиппы Марбери
О боже! (зачеркнуто).
Похоже, всякие дискуссии о грубых животных и плотской похоти в тексте свадебной церемонии предназначены не только для жениха.
Я никогда в жизни не испытывала чего-то столь…
Удивительного (зачеркнуто).
Великолепного (зачеркнуто).
Эмоционального (зачеркнуто).
Ненаучного.
30 марта 1831 года.
Шесть дней до свадьбы
Кросс немедленно покинул Пиппу, предоставив ее покровительству Темпла, хотя ненавидел саму мысль о том, что она осталась в клубе с другим мужчиной. Не под его защитой. Вне поля его зрения.
Вне кольца его объятий.
Он хотел, чтобы она поехала домой. Оказалась в безопасности, подальше от этого места и этих грубых животных. Он хотел быть с ней.
