десятки ожерелий ниспадали каскадом по груди до бедер; стройность фигуры подчеркивали многочисленные слои уходящей в пол юбки. Левой рукой Фрида держалась за перила, в правой у нее были сумка и две толстые книги.
«Я прямо голливудская звезда», — изумилась Фрида. Фотография вполне передавала ее чувства. У нее будет собственная выставка в Нью-Йорке! Кое-кто из коллег продал бы за такую возможность собственную мать. А в кармане ее пальто лежат деньги, вырученные от продажи картин Эдварду Г. Робинсону! Это с трудом поддавалось осознанию.
Жюльен Леви, галерист, встречал ее в аэропорту. Фрида раньше не знала его лично и была рада познакомиться с этим обаятельным мужчиной в коричневом костюме с двубортным пиджаком. Жюльен увлекся ею с первой секунды, это можно было понять хотя бы по тому, как он нервничал, то и дело украдкой поглядывая на нее. Они ненадолго заехали в отель, а затем Фрида решила сразу же отправиться в галерею, чтобы осмотреть помещения. Там она увидела свои картины: они стояли прислоненные к стене, еще запакованные и перевязанные разноцветными лентами.
— Картины, которые находятся в частных коллекциях, прибудут со дня на день, — сообщил Жюльен, заметив, что она пересчитывает полотна.
— Я вам доверяю.
Следующие несколько дней были заняты подготовкой к выставке. Весь день Фрида и Жюльен распаковывали картины и решали, как лучше их развесить. Фрида предложила покрасить одну из стен в разные цвета: на ярком фоне полотна смотрелись бы выигрышнее. Потом пришел черед определиться со списком гостей, которым художница собиралась отправить персональные приглашения, написанные собственноручно: Диего дал ей список влиятельных людей и возможных покупателей, настоятельно рекомендовав пригласить каждого из них. Затем Фрида и Жюльен составили перечень журналистов, которых собирались позвать на открытие, и набросали предварительный каталог. Когда Жюльен спросил о стоимости каждой из ее работ, Фрида сдалась.
— Я и понятия не имела, сколько всего нужно сделать, чтобы провести выставку! — застонала она.
Лицо Жюльена приняло виноватое выражение.
— Вы правы, пойдем выпьем.
Леви провел ее по своим любимым барам и танцевальным залам. Вечер прошел отлично. Жюльен оказался очаровательным собеседником, постоянно ее смешил и прекрасно танцевал. Они сразу же подружились, и Фрида в ответ на ухаживания Леви включила все свое обаяние. Во время медленной румбы они смотрели друг другу прямо в глаза. Вечер затягивался, и было понятно, что Жюльен не хочет расставаться с ней.
— Пойдем в другой бар, — предложил он. — Это всего в двух кварталах отсюда. Там наливают лучшую текилу во всем Нью-Йорке.
— Мне нужно в отель и спать! — запротестовала Фрида. — После долгих прогулок и танцев у меня болят ноги, я едва хожу.
Заметно разочарованный, Леви уступил. Он взял ее руку с многочисленными крупными кольцами и поцеловал ей пальцы.
В такси Фрида отвечала на его вопросы невпопад: ей не терпелось добраться до своего номера в отеле. На входе она быстро попрощалась с Жюльеном и поднялась на лифте на нужный этаж.
Быстрыми шагами она прошла по длинному коридору к своему номеру, надеясь, что Ник уже там. Он был в Лос-Анджелесе на съемках, но сообщил телеграммой, что постарается вернуться в ту же ночь. С их последней встречи прошло два года, и Фрида невольно спрашивала себя, каким будет их воссоединение. Встретятся ли они друзьями или любовниками? Она тихо открыла дверь и увидела спящего в кресле Мюрея. Она молча смотрела на него, и прежние чувства сразу вернулись. Тут Ник открыл глаза, и в его взгляде она прочла желание.
— Ну наконец-то. Фрида!
Он встал, медленно подошел к ней, не отрывая от нее взгляда, и заключил в объятия. Страсть между любовниками вспыхнула с новой силой, будто они расстались только вчера.
На следующий день художница снова отправилась в галерею, где ее с нетерпением ожидал Жюльен.
— Фрида, я всю ночь не мог сомкнуть глаз. Вчера вечером я влюбился в тебя.
— Знаю, — ответила она с довольной улыбкой.
В последующие недели Фрида старалась оправдать возложенные на нее ожидания. Она посещала светские рауты и вечеринки в домах важных людей, воздерживалась от провокационных заявлений, не сквернословила, мило общалась с журналистами. Свое мнение о нью-йоркских богатеях, с которыми она встречалась за столом, Фрида рассказывала только подругам: Аните, Люсьенн и Мари. Как только выдавался свободный час, она проводила его с Ником, чья нерушимая любовь вдохновляла ее и придавала сил.
Мюрей без конца снимал ее. Разноцветные наряды Фриды, казалось, были созданы для такого фотографа, как Ник, ведь он одним из первых начал работать с цветной пленкой. Он был без ума от своей возлюбленной и старался запечатлеть ее экзотичную внешность, которая вскоре станет известна всему миру. Однажды они забрались на крышу небоскреба, и Ник снял ее сидящей на стуле в голубой юбке и желто-красной тунике уипиль. В косы Фрида вплела синие шелковые ленты, в руке держала сигарету без фильтра, а взгляд художницы был задумчивым, почти отсутствующим. Фотографии Ника имели успех. Он продал снимки журналу «Вог» и газете «Нью-Йорк таймс».
— Теперь ты уйдешь от Диего? — бормотал он ей на ухо.
— Да, — отвечала Фрида, не желая ранить его чувства, но иногда и сама не была уверена, что говорит не всерьез. Иногда любовники даже строили планы на будущее, хотя бы на ближайшие несколько месяцев. Говорили даже о том, что Мюрей поедет с ней в Париж, если Андре Бретон все-таки решит организовать выставку работ Фриды. Но ей совсем не хотелось думать о делах: она стремилась в полной мере наслаждаться счастьем.
Одновременно художница вовсю флиртовала с Жюльеном. Тот тоже хотел ее поснимать, и Фрида согласилась. Ей было интересно, какой он увидит ее в фотообъективе. Если Ник снимал Фриду как богиню или королеву, тщательно продумывая все детали, Леви предпочитал повседневные ситуации.
— Распусти волосы, — попросил он однажды.
Не сводя с него глаз, Фрида начала снимать одежду. Вскоре она уже стояла перед ним с обнаженной грудью. Тогда она принялась медленно вытаскивать из прически одну шпильку за другой, и спустя несколько минут длинные, до талии, волосы рассыпались по спине. Позади Жюльена висело зеркало, и она могла видеть свое отражение: красивое серьезное лицо с полными губами и темными глазами, которые, казалось, хотели поглотить Жюльена. Ниже начиналось идеальное тело с маленькой грудью. Фрида видела ту часть себя, которая оставалась прекрасной. Уродливые шрамы от операции и иссохшая нога не попадали в поле зрения, и Фрида о них почти забыла.
Когда Жюльен оторвался от камеры, она увидела, что его взгляд изменился. Тогда она медленно подошла к нему и обняла.
